Восхождение Примарха 5 (СИ)

  
Глава 3
 
Оцепление вокруг места спасательных работ пришлось усилить.
Когда нас с дедом высадили возле Чернышёва и Громова, некоторые зеваки практически перелезали через ограждения, чтобы поглазеть на расступившуюся воду. Кто-то, кажется, даже хотел спуститься вниз, чтобы походить по открывшемуся дну.
Отлично сработал Гартинг, оперативно доставляющий в район проведения операции силовиков. Те, едва выйдя из автобусов, брались расставлять заграждения и без грубостей, но жёстко оттесняли толпу любопытных, ощетинившихся камерами телефонов.
— Нам нужно поднять вот тот квартал, — говорил деду Вадим Давыдович, как что-то само собой разумеющееся. — И, собственно, с тем, чтобы поднять, проблем-то особых нет. Поставить нам его некуда.
Дед огляделся, оценил обстановку и огладил седую бороду.
— И какие есть предложения? — спросил он, поглядывая на Валерия, который от безысходности мог только качать головой. — Поставить его в Неву?
— М-м-м… — Громов сморщился, словно съел что-то кислое. — Не уверен, что смогу расчистить ещё достаточно пространства. Да и потом, возможно, придётся поднимать и следующий. Я думал, ты сможешь его подержать навесу, пока Валера будет копать. А я воды отведу от шахты. А?
— Удержать в воздухе целый квартал? — дед развернулся всем корпусом и посмотрел на Громова немного сверху вниз с явным изумлением. — Если бы это сказал кто-то другой, я бы посчитал, что он издевается. Ты вообще представляешь, сколько это тысяч тонн?
— Нет, — честно признался Вадим Давыдович. — Совершенно не представляю. — Но выбора у нас всё равно особого нет. Внизу глава страны с семьёй. И ему нужна наша помощь.
— Делайте, — сказал я, безоговорочно заняв сторону Громова. — Я вас усилю.
«Для усиления абсолютов тебе понадобятся неимоверные ресурсы, — сказал мне Архос. — Давай я подстрахую тебя магией аэрахов, чтобы ты не иссяк полностью».
Я послал ему сигнал, равноценный кивку. Разговаривать сейчас не хотелось абсолютно. Хотелось, чтобы это всё поскорее закончилось, и принцесса со своей семьёй была в безопасности.
Все трое абсолютов глянули на меня, а затем началось нечто такое, о чём жители нашей планеты ещё долго будут судачить между собой.
По параллельным улицам, проходящим по границам прибрежного квартала, вдруг пролегли глубокие трещины, расширяющиеся буквально на глазах. Кого смогли, из этого квартала уже эвакуировали, так что, если вдруг кто и остался, это были их проблемы.
Где-то метрах в пятистах от набережной ещё один разлом соединил две параллельные трещины, обозначив прямоугольный кусок города, готовящийся к подъёму.
— Если у меня развяжется пупок или откроется грыжа, — сказал дед, косясь на меня. — Медицинскую страховку оплачиваешь ты.
Я понимал, что в стрессовой ситуации иногда неплохо стравить напряжение. Но мне сейчас было абсолютно не до шуток. Хотелось орать от напряжения, чтобы его хоть как-то скинуть.
«Вот же, — подумал я, во мне столько всякой магии, вот, наверняка, есть что-то такое, что позволило бы мне добраться до Варвары без всех вот этих сложностей. Но я даже не знаю, что именно во мне скрыто, и приходится…»
Поднимать кусок города начали все вместе. Поэтому мне пришлось поставить сразу три линзы на усиление. Основную я, естественно, поставил на деда, а две вспомогательных на Громова и Чернышёва. Всё равно они потом займутся своими делами, но пусть им будет легче.
Послышались скрип, грохот и даже какое-то подобие взрывов. Весь квартал был прошит подземными коммуникациями. Рвались кабеля высокого напряжения, ломались канализационные, водопроводные и отопительные трубы. Крошились коллекторы ливневых стоков.
Газ, где могли перекрыли, но всё равно из лопающихся газопроводов ударяли в воздух упругие струи газа. Одну из труб протащило по асфальту, высекая искры, и из-за этого в небо ударил настоящий газовый факел. Один из домов поблизости загорелся.
Но это всё были предполагаемые потери.
Более того, чем выше в воздух поднимался огромный кусок застройки, тем большие были разрушения. С пласта земли, как с вытащенного из земли дерева, свисали трубы, кабеля, и спасибо, что не поезд метро,.
 
Несколько высоток не выдержали дрожания почвы и покрылись трещинами прямо на глазах под ахи и крики зевак, которых хоть и оттеснили, но всё-таки недостаточно далеко, чтобы они не смогли насладиться происходящим.
А один из особо массивных небоскрёбов повёл себя вообще иначе. Из-за своей огромной массы он не смог задержаться на поднимаемом Державиным пласте земли и, пробив его, ушёл в почву.
— Надеюсь, тоннель не задет, — сказал Чернышёв, наблюдая за происходящим.
— Пардон, — ответил на это дед и дополнительным усилием вытащил небоскрёб из земли, положив его на бок на улицу рядом.
— Потом воткнёшь? — усмехнулся, глядя на это Вадим Давыдович. — Или так бросишь?
Несмотря на то, что пот лил с деда просто градом, замачивая его верхнюю одежду, присутствия духа он не потерял.
— Я привык убирать за собой, — ответил он, ухмыляясь в бороду. — Ещё со времён песочницы.
— Ну да, — ответил Громов. — С тех пор, я смотрю, особо ничего и не изменилось. Разве что размер игрушек.
Наконец, квартал города завис метрах в пятидесяти над поверхностью.
— Я уж не знаю, что ты делаешь, — сказал мне Державин-старший. — Но никогда не подумал бы, что могу удерживать такую махину.
— Мы же Державины, — мрачно усмехнулся я. — Должны всё выдерживать.
Дед на это только кивнул. Я видел, что, несмотря на заявления, ему очень тяжело. Мне, надо сказать, тоже было нелегко. Удерживать сразу три линзы, которые усиливают абсолютов, — та ещё задачка. Но я всё-таки создал четвёртую, которая сняла часть нагрузки с деда. И я буквально услышал, с каким облегчением он вздохнул.
Легче дышал и Громов. При всём том, что он почти не показывал усталости, удерживать чуть ли не километр дна Невы сухим было весьма нелегко.
А вдобавок к этому требовалось отводить грунтовые воды, чтобы они не лились в тоннель.
Чернышёв решил на этот раз сделать один большой разлом, так как складывать пласты земли было больше просто некуда. И лишь он начал раздвигать почву, как отовсюду начала сочиться вода.
Но эфирная линза, усиливавшая заклинание Громова, которое удерживало реку, сняла с абсолюта часть нагрузки, и он принялся с лёгкостью устранять льющуюся вниз воду, перенаправляя её в другие пустоты.
— Я чувствую, что там подземный поток, — сказал вдруг Вадим Давыдович и замер, словно прислушиваясь. — И он совершенно точно проливается куда-то… в тоннель. Валера, давай быстрее, их затапливает!
— Но императрица же… — хотел было возразить Чернышёв, но Громов махнул на него рукой.
— Мы не знаем, в сознании она, или нет, — сказал он. — Давай, чуть-чуть осталось.
Но чуть-чуть — это когда смотришь со стороны. А когда вынужден раздвигать толщи земли, чтобы найти в них крохотный по этим меркам вагон, это совсем другое.
Но, наконец, Валерий сместил грунт до уровня тоннеля. Тот казался ещё более разрушенным, чем под Невой.
— Да чем же это они так? — сокрушался он, видя, что сделали с его детищем, а затем вдруг что-то увидел и заставил меня напрячься. — Вагон вижу! Игорь Всеволодович, подсоби, поднимем.
— А если они там?.. — он не договорил, но мысль я понял.
Он беспокоился, что людей в вагоне, возможно, нельзя трясти из-за повреждений.
Вот тут бы и пригодился бы Штопор, но я его отправил на более ответственное задание.
«Попробуй сам сделать эфирный кокон по аналогии с паутиной, — предложил Архос. — Некую сферу покоя, внутри которой всё будет неизменно, независимо от внешних воздействий».
«Ты предлагаешь мне прямо сейчас создать новое заклинание? — удивился я. — Боюсь, не потяну».
«Я могу дать тебе похожее для паутины, а ты переделай его под эфир, — предложил мой ментальный наставник. — Возможно, получится».