Чародейка Его светлости (СИ)

Варрен вдруг поймал меня за руку. Я с удивлением взглянула на него. Не отпуская, он заглянул мне в глаза.
— Оставьте его светлость сейчас, — сказал судорожным шёпотом. — Если вы боитесь... я могу скрыть вас в своём родовом замке. Он, конечно, совсем не такой роскошный, но моя сестра присмотрит, чтобы вы ни в чём не знали нехватки.
Сестра Варрена! Я вспыхнула при мысли, что это именно та женщина, с которой спал Лин. И к ней Варрен хочет меня отправить? В жизни не соглашусь!
По-прежнему сжимая мою руку чуть повыше локтя, отводя взгляд, будто стыдился собственных слов, Варрен начал говорить вдруг возбуждённо и жарко:
— Знаю, что мне не следовало бы так говорить. Вы запали мне в душу, как только я вас увидел. В жизни не встречал женщину прекраснее. Вы как светлый дух миэнали, как белоснежная лебедь.
Я оторопела, а Варрен перехватил меня другой рукой за талию, подтащил к себе и попытался поцеловать.
— Варрен! — я отвернулась, но вырваться не смогла: крупный, высокий, настоящий медведь, он с лёгкостью удерживал меня. — Отпусти!
Он не слушал меня, не обращал внимание на моё сопротивление. Меня переполнило отчаяние. Знакомая мощь побежала по жилам. Я простёрла руки перед собой, и на них заплясала золотая молния. Огромная трепещущая дуга, испускающая искры. Волоски на теле встали дыбом, наэлектризованные.
Варрен отскочил. На его лице был написан шок.
— Не смей трогать меня! — прошипела я с пугающей меня саму злостью. Это говорил ещё не до конца пережитый испуг.
Варрен упал на одно колено, упёр взгляд в землю:
— Прошу прощения, госпожа чародейка.
— Я не чародейка, — буркнула я, останавливая поток энергии. — Пока что.
Пусть инициация и не дошла до конца, какое-то влияние она оказала. Мне стало куда легче справляться со своими силами. Правда, вырывались они пока ещё абсолютно спонтанно.
Варрен промолчал.
Я посмотрела на его рыжеватую низко опущенную голову, и мне вдруг стало грустно.
— Варрен, — позвала я. — Послушай. Я люблю Лина. Я с ним не потому, что он меня заставил, и не потому, что у меня нет другого выхода. Я понимаю, что для всех вас я чужая, без клана за спиной, без денег... Я скажу Лину про эту твою... дочь аннендара. Пусть он решает сам. Но, знаешь, я всей душой надеюсь, что ему не придётся соглашаться.
Варрен выслушал мою сбивчивую речь молча. Потом поднял голову. Лицо его осветилось несмелой, немного печальной улыбкой.
— Я понял, — сказал он. — Прошу прощения, я повёл себя неправильно.
Поднялся. Осторожно протянул руку. Не понимая, что он хочет, я коснулась его лапищи — и утонула в ней, когда он перехватил мою ладонь обеими руками и бережно пожал.
— Клянусь Красным Медведем, вы можете на меня рассчитывать, ваша милость.
***
 «Ворота» в Маири-кассе располагались в домике куда больше, чем наш, аэлинский, и заметно богаче украшенном. Я растерялась от гомона множества голосов, от совершенно чужих, незнакомых запахов и лиц, так не похожих на привычные аэлинские. Черноволосые люди на глаза не попадались, преобладали рыжеватые и тёмно-русые. Все были одеты очень хорошо и тепло: в долгополые шубы, женщины щеголяли расшитыми золотом и серебром платьями, мужчины — обилием цепей и браслетов.
Я вспомнила слова Хайдена: «Воротами пользуются только богачи». Да уж, это было заметно.
На меня смотрели: блондинки, кажется, редкость и здесь. Хорошо, что лингвистических проблем не возникло: в Маири-кассе говорили на том же языке. Держа глаза долу, я показала местные документы (их раздобыл для меня Хайден) и вышла в открытый мир.
Маири-касс встретил меня пышным снегом. «Ворота» окружал настоящий город. Присыпанный снегом, он походил на сказочный: миленькие домики с черепичными крышами, с небольшими уютно горевшими окошками.
Крытые повозки, скорее даже миниатюрные фургончики, ждали совсем рядом, на площади, и я невольно вспомнила длинный ряд такси у наших станций метро. Если закрыть глаза на вывески на здешнем языке и нерусский говор, можно было представить, что я приехала в какой-то тематический парк, чью-то фантазию на тему позднего средневековья. Этакий яркий, запорошенный снегом Диснейленд.
 
Поговорив со распорядителем, я заняла место в первом фургоне. Сильно пахло навозом, но я постаралась не обращать на это внимания. Привыкну. Откинувшись на жёсткое сиденье, прикрыла глаза.
Перед внутренним взором сразу встало лицо Лина. Чувственный изгиб верхней губы. Неотрывный взгляд. Ноздри, раздувающиеся, словно пытаясь ощутить мой запах.
Поездку он разрешил, но в восторге не остался. Да я и сама уже хотела скорее вернуться домой.
Когда пройду инициацию, я вообще ни шагу из Скалистого Гнезда не сделаю. Буду следовать хвостиком за Лином. И плевать на обучение, всё равно мысли о Лине не дают сосредоточиться. Главное от инициации я получу: умение справляться со своим даром.
Я потрогала висящий на шее амулет. Если что-то пойдёт не так, вернусь домой с его помощью. Хайден сказал, вручая его мне, что ему потребовалось три года, чтобы создать его, и он очень надеется, что мне не придётся амулет использовать. Я пообещала — но с таким сокровищем на шее и впрямь почувствовала себя куда увереннее.
Потом мне вспомнился Варрен. Это всё было так неожиданно: и слова о дочери какого-то аннедара, и потом — совершенно вдруг — то странное, скомканное признание. Я не думала, что Варрен ко мне так относится. Впрочем, даже сейчас, выслушав его, я по-прежнему не думала, что он это всерьёз. По-моему, я только привлекаю его как нечто экзотическое — и одновременно явно мешаю одним лишь своим присутствием, одним лишь влиянием на Лина.
Но реакция Варрена на мою магию меня удивила и даже обнадёжила. Одно слово: «Чародейка» — и я перестала быть помехой, заняла своё место. Стала понятным и нужным элементом в схеме.
Это и впрямь обнадёживало. Со временем я обязательно докажу, что смогу... может быть, даже стать настоящей герцогиней.
Если, конечно, Лин заговорит об этом — а не женится на этой чёртовой дочери аннендара, чтобы ей ни дна ни покрышки.
Рядом со мной села крупная женщина, заняв почти всю скамью. Заговорила нервной скороговоркой. Я не сразу поняла её акцент. Наконец разобрала: мадам гневалась на очередь к «воротам», из-за которой ей не удастся попасть в Маири допоздна.
Я притворилась, что сплю. Не хотелось обращать на себя внимание или весь путь поддерживать беседу из вежливости. К тому же меня могли начать расспрашивать о моей далёкой родине, о которой я не знала почти ничего.
По легенде я приехала в Маири-касс из Ивикании, одной из северных земель. Моя внешность была подходящей для ивиканки: голубые глаза, светлые волосы. Рост, правда, подвёл. Хайден сказал, усмехаясь, что в самой Ивикании мне бы не дали больше десяти лет.
Ехали мы долго. Невзирая на ужасную тряску, я даже немного поспала. Снова видела сон о Лине, но на этот раз, слава богу, без зловещего антуража: просто спальня Лина и сам Лин, нависающий надо мной, смотрящий так, что внутри всё дрожало.
  
ГЛАВА 28.
 
Наконец копыта коней зацокали по камню: мы въехали на улицы Маири. Я приоткрыла занавеску и с любопытством впилась взглядом в город врага. Здесь было не в пример грязнее и хватало нищих, я видела, как они сидят у обочин, протягивая руки.
И тут совсем рядом раздался звонкий голос:
— Киньте монетку, ваше благородие!
Рядом с повозкой бежал оборванец. Мальчишка лет десяти-двенадцати, в лохмотьях, но весёлый: на запылённом лице сверкали белые зубы. Синие глаза напомнили мне Лина, и я мысленно обозвала себя ненормальной.
 
Опустила занавеску. Разочарованный, оборванец обозвал меня грязным словечком, но повозка резво катилась вдаль, и он остался далеко позади.
Мы въехали, кажется, в квартал побогаче: попрошайки исчезли, на улицах появились вальяжно прогуливающиеся люди, фонари стали встречаться чаще. Я напрягла слух, чтобы не пропустить нужное место: возница периодически объявлял названия кварталов, и мне необходимо было сойти на Аптечной улице.