Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ)

— Что-то сегодня вашему ученику не сидится, — посмеялся старейшина, и Падре непринужденно засмеялся с ним в ответ.
— Сегодня был не совсем приятный день для него, нет, для нас обоих, — после короткой паузы начал он. — Знаете ли, двое из ваших людей опять отказались платить за товар магистериума, — Годрик лишь пожал плечами.
— Я говорил с ними, да что с того. Вы, как образованный человек, должны понимать, что дело тут ни в вас, и даже ни в том, что ваш ученик… Ну, что он шхун, — Део неприятно дернул плечом. — Просто людям тяжело привыкнуть к новому, тут происходит не так много всего.
— Да, но я попрошу, чтобы вы приняли меры. Мне нет времени ходить и собирать деньги с них самому. Наймите людей или же мне придется написать письмо…
— Ну что вы, что вы, — старейшина окинул взглядом бродившего по комнате паренька. — Я займусь этим. Да, но, знаете ли, на вашего ученика также поступают различные жалобы.
— Разве? — Падре откинулся в кресле. — Это какие же?
— Понимаете ли, моим людям, в первую очередь, не нравится то, как он смотрит на них, — Део старался пропускать его слова мимо ушей. — Он даже пугает их. Ну, вы понимаете, эти его красные глаза…
— Да, достаточно редко явление, — подтвердил Падре.
— Редкое, но не среди таких как он, — Годрик постарался слегка разрядить обстановку. — Но мы, деревенские, просто опасаемся таких вещей, все эти плохие приметы, знамения и предсказания!
— Так дело только в приметах?
Улыбка тут же исчезла с лица старейшины.
— Нет, не только в них. Кто-то видел, как он приставал к местной девушке, несерьезно, но это не позволительно. Это заслуживает наказания. Возможно в городах такое и простительно, но у нас правила строгие.
— Простите, что сделал мой ученик? — Падре тоже слегка напрягся.
— Есть свидетель, и, — старейшина перекидывал свой взгляд с одного на другого. — Вы позволите поговорить нам наедине?
— Нет, уж если мой ученик в чем-то и провинился, то он тоже заслуживает знать в чем.
— Думаю, он прекрасно знает, — после Годрик обратился непосредственно к Део. — Подойдите сюда.
Юноша, опустив голову, сделал пару шагов по направлению к нему, как вдруг Падре охватил легкий приступ кашля, он извинился и тут же попросил немного воды.
— Что? Воды? — будто опомнился Годрик, и, резко поднявшись, отправился в соседнюю комнату, через пару минут он принес заполненный до краев графин и пару чистых стаканов. — Вот, прошу.
— Спасибо, — Падре вежливо поклонился. — Так что там натворил мой ученик?
Последующий разговор был довольно таки неприятным для Део. Естественно Падре потом выслушал и его версию событий, он был уверен, что ученик ни за что бы не стал приставать к этой Элизе, но кто же поверит шхуну? Было решено, что Део извинится перед ней, а также перед родителями девушки и ее будущим женихом. Если же подобный инцидент повторится еще раз, то юношу выпорют прямо на главной улице на глазах у всех жителей деревни. Старейшина предпочитал сразу приступить ко второму варианту, но Падре вежливо отказал ему, так как доказательств вины его ученика не было.
Они попрощались довольно холодно, и напоследок Годрик спросил, много ли еще важных дел их держит в этой деревне?
— Нет, ничуть. Думаю, через неделю другую мы уедем, если так решит магистериум, конечно. Доброй вам ночи.
— Спите спокойно, Падре.
Старейшина закрыл за ними дверь, и они молча направились к своему старому деревянному дому, что находился почти у самого леса. Там жрец поспешно поблагодарил юношу и, удостоверившись, что его правая рука уже почти не болит, позволил заниматься ученику своими делами. Сам же Падре заперся на чердаке с грудой различных книг и бумаг. На разговор он настроен не был.
Теперь же, когда в деревне наступила глухая ночь, Део ворочался на кровати и совсем не мог уснуть. В эту ночь ему снились очень странные сны: будто бы Падре стал мотыльком, а старейшина обжимал дочку трактирщика в тени того злосчастного дерева. Сам же Део никак не мог отыскать свое зелье невидимости, у него были сотни различных пузырьков, но во всех них была лишь одна кровь. Стекло лопалось в его дрожащих руках, и одежда постепенно пропитывалась этим резким неприятным запахом.
 
Юноша был несказанно счастлив, когда, наконец, наступило утро.
— Вот ты и проснулся, — лицо Падре не выражало того волнения, которое было присуще ему вчера ночью. — Что ж, собирайся, пора выполнить обещание, данное нашему дорогому старейшине.
Део не стал возражать, ведь он все равно знал, что это бесполезно. Извиниться ему придется, хоть он и ни в чем не виноват.
К полудню они выдвинулись в сторону дома Элизы. Девушка росла одна с отцом, и хоть она и была первой красавицей на деревне, но считалась очень избалованной и бестолковой. Мать у нее погибла, когда той было лет десять, загрызли волки, такое в этих краях хоть изредка, но бывает. Теперь же Элиза всячески треплет своего отца по поводу и без. Он же был довольно тихим и скромным человеком. Пару раз Део видел его на улице, но никак не думал, что придется встретиться с ним и при таких странных обстоятельствах.
Дверь открыла сама хозяйка этого нищего дома, она выглядела заспанной и было заметно, что девушка совсем никого не ждала. Завидев жреца, она смешливо ему поклонилась, а Део смерила лишь презрительным взглядом.
— Господин жрец, чем могу услужить?
— Мы хотели видеть тебя, да твоего отца тоже, он, случаем, не дома?
Естественно Падре знал, что отец девушки сейчас здесь, он бы ни за что не стал тратить на всю эту историю так много времени, поэтому проверил заранее.
— Дома, сейчас позову, — она прикрыла дверь и еще пару минут не появлялась, в доме слышалась какая-то возня и приглушенные голоса, вскоре перед ними появился старик, щуплый и хромой на одну ногу, он выглядел маленьким даже по сравнению с Падре.
— Господин жрец, — он низко поклонился ему, на Део он тоже бросил свой взгляд, хоть и весьма беглый. — Чем могу быть обязан?
— Мы с моим учеником пришли попросить прощения за недавние события.
— События? — тут же удивился тот.
— Ну что я тебе говорила, отец, — Элиза протиснулась сквозь него, да так, что старик пошатнулся и чуть было не упал из-за своей больной ноги, благо Падре вовремя подхватил его под плечо. — Все говорила, вот этот вот, шхун, — она презрительно скорчила свою поросячью рожу. — Вчера приставал ко мне!
— К тебе? — все это и правда выглядело немного нелепо, ведь девица была почти что в два раза больше самого юноши.
— Нет, не ко мне, — она махнула рукой в сторону привязанной в траве собаки. — Вот, к ней!
— К Беляшке? — Део не мог сообразить, то ли старик и правда не понимает в чем дело, то ли, будучи полностью осведомленным о делах своей дочурки, тем самым, сейчас насмехается над ней.
В это же мгновение Падре слегка толкнул Део в бок, и тот тут же согнулся в низком поклоне, он старался повернуться больше к отцу девушки, чем к ней самой, хотя бы так он мог выразить ей свое презрение.
— Вчера, ближе к вечеру, случился небольшой инцидент, и я прошу прощения за своего ученика. Я могу пообещать, что такого больше не повторится, — голос Падре был спокойным, как и всегда. Део чувствовал, что кровь приливает к его лицу, но подняться все еще не решался.
— Ах, небольшому! — Элиза видимо вошла в роль слабой и униженной жертвы. — Да у меня все руки из-за него в синяках. Вот, и вот, и еще на спине. Что я скажу своему жениху?!
— Мы сегодня извинимся и перед ним тоже, также, как и перед его родителями. От синяков и ссадин я принес действенную мазь, и, — он не спеша принялся доставать лекарства из своей нагрудной сумки, но девушка резким движением выбила у него все из рук.
 
Део, не дожидаясь позволения, выпрямился, он никогда не видел, чтобы с Падре обращались так неуважительно. Видимо девушка тоже поняла эту свою оплошность и сразу же начала вытирать свои лживые слезы.
— Ох, простите, простите, я сама не своя после вчерашнего. Я не ожидала, я даже не думала, а он! — Элиза с вызовом посмотрела в лицо юноше. — Его красные глаза, он так смотрел на меня.