Турбулентность (ЛП)

Несколько раз я возвращался в очень позднее время, после встречи с женщиной в гостинице. Эти ночи всегда заканчивались просто сном, а не бессмысленной перестановкой.
По крайней мере, я так думаю.
Я сел на диван, лицом к окну, и мысленно перемотал в голове последние несколько месяцев, раз за разом, замедляясь на тех нескольких ночах, что блуждал по дому без сна. Я уж было начал набирать письмо менеджеру со слов «прошу извинить за недоразумение», но тут увидел открытый кроссворд под подушкой дивана. Он был полностью заполнен и отнюдь не моим чертовым подчерком.
Я пролистал страницу за страницей, убеждаясь, что не только первая из них была заполнена, а почти все кроссворды были исписаны синими и черными чернилами.
Так что очевидно, этот мужчина меня просто наебывает... 
Поэтому я начал набирать более подходящий для него ответ, вот только в этот же момент на экране выскочило уведомление о новом письме.
Тема: БДЭ. 
Дорогой мистер Уэстон,
Меня зовут Лэнс Оуэнс, я – начальник отдела кадров в Элит Эирвейс. На прошлых выходных я присутствовал на вашем последнем профилирующем интервью в роли свидетеля.
Хотя вы сказали моей коллеге, что не желаете знать, что означает «БДЭ», и от нее до сих пор не последовало письма с определением этого термина, я правда считаю, что вам стоит узнать об этом.
Пометка «БДЭ» означает, что исполнительный совет единогласно считает, что ранее проделанная вами работа достойна высочайшей оценки, и что теперь вы являетесь бесценным активом Элит Эйрвейс. Прилагаю пояснения относительно конкретного значения этой пометки, и возможно, когда у вас будет возможность пообщаться, вы сможете рассказать нам, как обычный пилот пассажирских рейсов смог получить подобную привилегию, тогда как при стандартных обстоятельствах наши пилоты могут достичь подобного спустя десятки лет последовательной службы. Несмотря на это, данная отметка и ваши достижения, уверен, вполне заслужены.
Искренне надеюсь, что вам понравится летать для Элит.
Доктор Оуэнс
Начальник отдела кадров Элит Эйрвейс.
Я открыл приложение, но мне удалось прочитать лишь первый абзац.
Сукин сын... 
 
 Джиллиан
~БЛОГ~
Шесть лет назад... 
О, Нью-Йорк!
Нью-Йорк, Нью-Йорк, Нью-Йорк!
Все в моей семье предупреждали меня о тебе, великий город. Они говорили, что ты манил меня ослепительным светом и сверкающими бордами, сладким запахом успеха, веющим с каждого окна Уолл-стрит и большими надеждами и мечтами, текущими вверх и вниз по Гудзону.
Потому они сказали, что ты утянешь меня в свои глубокие воды и утопишь...
– Ты не протянешь и месяца, – говорила мама. – Этот город подходит лишь для тех, кто на самом деле делает хоть что-то для самого себя.
– У тебя нет необходимой сноровки и никогда не будет, – сказала моя старшая сестра.
– Просто не сходи с ума, когда после твоих просьб принять тебя обратно, мы скажем: «Мы же говорили». – Мой отец отправил мне эти слова в сообщении в тот день, как я покинула дом. А затем добавил: – Ты обязательно вернешься, Джиллиан. Максимум через месяц.
Ну, я протянула больше месяца. А точнее ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ. Чем доказала им троим (и всем в моей унылой семейке), что они ошибались. Пиздец. Как. Ошибались.
В свои двадцать три я воплощаю самые дикие мечты. Я стою через дорогу от Центрального парка в полностью меблированной квартире на Лексингтон-авеню. Каждые выходные я встречаюсь в кофейне с милыми парнями, которые по-настоящему верят в рыцарство, романтику и работают в одном из лучших мест на всем Манхеттене. (Да, я, бывает, застреваю надолго в кофейнях, тратя тонны времени на этот тяжкий труд, но с другой стороны, мне с тринадцати лет хотелось работать в кофейне, так что черт с ним.)
И если этого недостаточно, то признаюсь, что этим утром я получила удивительные новости из ряда «Это не может происходить со мной», но пока что не стану ими делиться. Однако меня не покидает ощущение, что вскоре все же открою эту тайну.
 
Ну а пока я просто хочу начать заново совершенно новый блог, так как его предшественник умер от недостатка внимания. Что может быть лучше, чем признаться, что жизнь не может быть лучше?
Надеюсь, это никогда не изменится.
Спишемся позже,
Джиллиан Тейлор
Джиллиан
Дж. Т. 
Т. Дж. 
ТайДж.
**Тейлор Дж.**
Без комментариев. 
Выход на посадку А3
Джиллиан
Нью-Йорк (JFK)
Наши дни
Думаю, я ненавижу свою жизнь... 
– Хорошего дня в Нью-Йорке! – Я улыбаюсь пассажиру первого класса, проходящему мимо меня, чтобы сойти с борта самолета. – Большое спасибо, что воспользовались Элит Эйрвейс! Наслаждайтесь Большим Яблоком!
– Надеюсь, вам понравилось лететь сегодня с нами! – Другая стюардесса, Кристина, присоединяется ко мне, прощаясь с пассажирами. – Конечно, мы были рады видеть вас на борту!
В один из таких дней я и правда верила в эти ликующие слова, что слетали с моих уст при приземлении, но этот день явно не сегодня. Несмотря на то, что пассажиры этого рейса были весьма вежливы, сегодняшний полет стал всего лишь повторением каждого рейса, на который меня назначали в течение последнего года. Это служило своего рода напоминанием о том, что я по-прежнему не настоящая стюардесса, а скорее «резервная». Та, что пытается достигнуть точки, когда ее включат в ежемесячные графики, как было обещано изначально.
Каждое третье воскресенье, как по часам, глянцевый журнал «Как мы летаем» появлялся в моем почтовом ящике, дразня все еще не воплотившимися в жизнь обещаниями и красивыми картинками – напоминая о всех тех причинах, ради которых я во все это ввязалась. Среди них были мечты посетить Лондон, Милан и Токио в течение одного месяца. Перспективные возможности прогулок по виноградникам и сельской местности в выходные дни. И конечно, желание вышагивать на свой рейс в аэропорту в одном из известных синих платьев и в фирменных туфлях Лабутен, выглядя как гламурная женщина с известного рекламного ролика.
Увы, я не прочла то, что было написано мелким шрифтом в самом низу. Насчет того, что у каждой из нас был лишь «шанс» летать в красивые места ночь за ночью. И о том, что от аэропорта до гостиницы на время пересадки идти пять шагов. Так что пока у меня статус «резервной» стюардессы, я буду продолжать получать вызовы на работу в последнюю минуту и короткие перелеты туда-сюда, тогда как стюардессам со стажем в несколько лет достаются лучшие рейсы.
– Это мне только кажется, что эта группа пассажиров самая медленная на моей памяти? – пробормотала Кристина себе под нос.
– Они определенно самые медлительные. – Я отметила, что с пятнадцатого по тридцатый ряд все еще открыты багажные полки.
Сегодня вечером мы определенно задержимся... 
– Диспетчеры наконец-то включили тебя в основной график или все еще держат в резерве, Джиллиан? – спросила она.
– В резерве.
– Правда? Я видела тебя год назад, и ты все еще в резерве? – Она взглянула на меня так, словно не верила моим словам. – Не говори только, что они парят тебе какую-то хрень типа «Подождите, пока закончится слияние компаний».
Я бросила на нее унылый взгляд, и она засмеялась.
– Прости. Ну, ты по крайней мере живешь в Нью-Йорке, а это уже неплохо. Тебе не приходится делить ночлежку с кучей других резервных стюардесс-незнакомок.
– Думаю, что так... – ответила я сухо, и она одарила меня ободряющей улыбкой.