Настя (СИ)

Настя, внимательно слушая расхаживающего по комнате мужчину, сейчас вовсе не напоминала вредничающую женщину. Она, сморщив носик, буквально впитывала в себя каждое произнесенное слово безопасником стаба.
— Ну да, вам кнут, а меня с бойцами если кто прознает про эти гостевые посиделки там, просто разорвут на куски в лучшем случае, весело улюлюкая и смачно плюя на наши тела. Или ваш главный отмажет?
После этого вопроса, Комиссар, резко остановившись посередине комнаты, прожигающим взглядом уставился на Настю так что ей чуть не поплохело. Сейчас, после озвучивания своего знания кто стоит у руля в регионе, решается будет ли она вообще жить и не только она.
Вот ведь дура, идиотка тупоголовая куда меня вечно тянет с языком помелом, не даром говорят молчание золото. Точно Танька вопит частенько, заткнуть рот одним местом поглубже до самого горла да причмокивать.
С ужасом, метались мысли в голове у женщины, а не забинтованная рука, машинально прихватила кофейное блюдце, упирая его в край столика и разламывая на двое, оставляя в сжатой кисти половинку с неровным, острым краем. Непостижимым образом, возникший вплотную к ней Комиссар, железной хваткой перехватил её кисть сдавив так, что от пронзившей тело боли из глаз выступили слезы, а осколок, звонко брякнулся на пол, зацепив в полёте край стола. Продолжая держать Настю в захвате, безопасник произнес.
— Поясните?
Женщина, смотря ему в глаза и не отводя своего взгляда, заговорила.
— Жить, любить, соединять воедино свою душу с человеком и не понимать его. Это вон, Таня с Викторией могут устраивать конкуренцию, выставляя свои достоинства на показ. Мне же, кроме души и собачьей преданности с самым дорогим человеком поделиться нечем.
Внезапно, Комиссар разжал свой захват и отойдя на несколько шагов заговорил.
— Когда ваш муж уходил на схватку с Квантом, он попросил меня в случае своего не возвращения, отвести вас к главному, как вы выразились. Значит по гостям договорились. Про остальное, поговорим при вашем выходе из стаба на кластеры. У вас два месяца на восстановление.
Едва за Комиссаром закрылась входная дверь и прозвучал рев отъезжающего от дома автомобиля как в комнату вбежала Татьяна, сейчас не скрывавшая своего волнения и любопытства.
— Настя, зачем он приходил?
Последовал закономерный вопрос от нервничающей женщины. Недовольно глядя на старшую жену, Настя, изображая крайнюю степень раздражения, выпалила.
— Зачем, зачем, за Викторию разбираться. Ты не смогла ей космы по бабьи выдрать, теперь мне предъявляет. Видать сильно ей табуреткой по голове, мандавошке прилетело.
И вспомнив как правило подводящего под всем итог Седого, добавила.
— Дело шьет, паскуда.
Растерянная Татьяна, чувствуя себя неловко, оправдываясь, проговорила полушепотом.
— Выдерешь ей, как же, эта тварь вертлявая меня чуть не прибила. Еще и рожу довольную кривила. Вот сука, нажаловалась манда кривая. Ты вообще слышала, что эта паскуда тогда говорила?
Сеанс терапии по наращиванию и восстановлению мышечной ткани у Насти, проводила сама Яга. Она уступила настойчивой просьбе Академика, приправленной двумя малыми черными жемчужинами, помимо общей оплаты горохом и теперь, несмотря на своё мягко выражаясь негативное отношение к пациентке, она усиленно работала с ней своим вторым даром лекаря.
Вот что может найти, такой видный мужчина в такой противной и паскудной бабенке? Ладно бы выглядела роскошно как Татьяна или на худой конец, как Виктория, так нет, убожество, теперь еще и мышц нарастила, бегая по кластерам, собачья мамка. В добавок ко всему еще и сегодня прозвучавшая просьба от Комиссара, странно, внимание начальника безопасности стаба просто так не бывает. Ну да, все темные дела вот через таких тварей и делаются, а без них такому человеку никуда, хоть волком вой.
Чувствуя, как ее внутренняя сила растекается по перебинтованной руке Насти, Яга, довольно, сквозь полуприкрытые веки видела, как нехорошо женщине. От такого большого потока лекарской силы, пациентку внутренне выворачивает, а ускоренно нарастающая ткань, сейчас создает ощущение расползающихся червей сквозь живое мясо что у нее осталось на руке. Правда не стоит закрывать глаза и на то, что эта сучонка ни разу не пискнула за все сеансы что она проводит с ней, а уж она, за свою жизнь здесь нагляделась как здоровенные мужики верещат от такого. И ни разу не пожаловалась, мол плохо, мерзко, больно эта паскудная мадама, сжимает по плотнее зубы и терпит, стараясь свободной рукой украдкой смахнуть выступающий крупными каплями пот со лба. Терпишь значит, вот и хорошо, тогда можно и еще поднажать, подумалось Яге со злорадством. Что хотите говорите, но эту паскуду, она терпит исключительно из-за своего большого уважения к ее мужу, а так, с удовольствием прошла бы мимо, даже если та подыхала в придорожной канаве. О, ты смотри, у этой твари глаза закатываются от потока лекарской силы, терпит, трясется, но терпит, вот и ладненько, возиться с ней придется меньше, под таким потоком все нарастет быстрее, да и самой, во время терапии все приятнее видеть, как эта сучонка мучается. Не все этой твари безнаказанно над людьми в стабе глумиться.
 
Настя со своими “сучьими детьми” как Седого с Чехом за глаза прозвали в стабе, шагом преодолевала полосу препятствий, старательно отставляя в сторону перебинтованную руку. Сил катастрофически не хватало, но время поджимает. Несмотря на данные Комиссаром на восстановление два месяца, она прекрасно понимает, что этого мало, несмотря на дикую регенерацию иммунных они не в сказке и до хорошей прежней формы необходимо как минимум в двое больше времени. Также было неприятно осознавать, что теперь она невольно втянула своих бойцов в политические игры владельцев региона. А это не кто ни будь обычный это как раз наоборот, те названия кого в слух боятся произносить, Килденги. Но самое смущающие женскую душу было даже не озвученный Комиссаром в слух ответ на ее догадки о принадлежности мужа к этим людям, самое поражающие было то, что ее муж причислял ее к ним. А вот за это единение, она готова на все, притом на все это именно как озвучено. Сотрудничать с мурами, ловить бегунков, убивать рейдеров из стаба, зарезать Таньку в конце концов. Впрочем, если придется убить Татьяну, то в благодарность их совместного проживания она ей закроет глаза самолично. От размышлений ее отвлек хромающий Чех, который довольно улыбаясь плюхнулся с препятствия и продолжая счастливо улыбаться, поднимался на ноги.
— Чех ты что такой веселый или здоровье в гору пошло?
Спросила мужчину Настя, внимательно поглядывая на него. Поднявшись на ноги и продолжая довольно лыбиться, он ответил.
— Нет здоровье пока тоже хромает, просто вчера меня Вика навещала. Вот теперь душа радуется немного, хорошо короче.
Настя, открыто улыбнувшись своему бойцу, задала внезапно возникший у нее вопрос.
— Погоди, а в больнице она что, тебя не навещала?
Чех, немного смутившись, погладив свою рыжую бороду, ответил.
— Нет, у нее не получалось. Там короче дел много было, работа там и еще заботы. Некогда в общем было, вот только сейчас получилось. Я эта, нервничать честно уже начал, а как ее увидел сердце сразу все позабыло, просто хорошо стало.
Настя хлопнула по плечу мужчину здоровой рукой и двинулась вперед, произнося шутливым голосом.
— Везет же некоторым, за них женщины переживают, навещают, заботятся, красота.
Продолжая двигаться впереди, она, после сказанного скривила в гримасе лицо, произнеся неслышно для мужчин.
— Порву суку, поняла падлюка, что все со мной нормально и только тогда к Чеху сунулась. Ладно тварь, дай срок, поговорю я с тобой за любовь и ласку.
 
За пролетевший подобно птице месяц, рука у Насти практически восстановилась, отталкивая взгляд от себя своей розовой по-младенчески кожей. Но на подвижность это никак не влияло, поэтому женщина спешно готовилась к дальнейшим вылазкам на кластеры, нещадно гоняя себя и своих бойцов. Но сегодня день особенный, после обеда выходной, вечером, муж со своим товарищами собирается в баре отметить что-то удачно сложившееся у них на кластерах и её персонально пригласили в их компанию. Сейчас его нет дома, это хорошо, необходимо собраться и подготовиться, на людях нужно выглядеть эффектно. Провозившись со своим нарядом и макияжем больше двух часов, Настя, довольная, рассматривала себя крутясь перед зеркалом в своей комнате. Наконец решившись, вышла в зал к Татьяне, увидевшей её и замершей с открытым ртом и вытаращенными по рачьи, глазами. Наконец, онемевшей от увиденного женщине удалось справиться с собой и произнести своё мнение о наряде Насти.