Девочка из трущоб. Вернуть любовь (СИ)

- Дан! – хочу крикнуть, вот только голос подводит, хриплый и натужный.
Вновь взгляд на сына, и рывок в мою сторону. Не успеваю увернутся, крепкие ладони на талии, рывок вверх, мокрое, но такое горячие тело вжимается в моё, а губы тут же попадают в огненный плен. Дергаюсь, вырываюсь, пытаюсь оттолкнуть, между нами, молчаливая борьба, дабы не разбудить Макса и не напугать. Утробный рык, ещё рывок, одна рука обхватывает за талию, вторая на затылок, пальцы зарываются в волосах, стягивают в кулак, следом отпускают, нежно массируя кожу в то время, как губы, что не смогла забыть, терзают во властном поцелуе. Нет нежности, страсть, дикая неудержимая!
- Ты моя! Моя! И только моя, никому не отдам, - хрипит, прерывая поцелуй всего на секунду, и вновь обрушивается с новой яростью.
Горько, больно, но так сладко, что сопротивляться нет сил, прошлое обрушилось цунами, все наши ночи, ласки, прикосновение, всё и сразу! Я не должна, не должна прощать! Не должна…
В неудержимом порыве прижимаюсь к нему, как же хорошо.... Сейчас, хорошо…. Но нужно остановится! Я знаю, что будет дальше, знаю, чем это кончится. Но не могу противиться, мне хочется, чтобы он был рядом, всегда, весь, целиком. Он жесток и беспощаден, раз так легко пошёл на тот спор! Упираюсь ладонями в широкие плечи, отстраняюсь, смотрю в его глаза, в них целая бездна, поглощающая, неконтролируемая!
- Не могу, я не могу..., - шепчу, качая отрицательно головой.
Боже, как же больно!
- Можешь, слышишь родная, я тебя люблю, люблю! - хрипит, не даёт вырваться из своих крепких рук.
Его голос, его губы, глаза, всё так близко…. Хочется плакать, хочется кричать, кричать, чтобы заглушить ту боль, которая разливается по всему телу, словно яд. Она такая же, как и четыре года назад!
Но даже не смотря на эту боль…, люблю, люблю же, всё ещё люблю, и всегда любила, глушила в себе все чувства, но всё зря! Я горю, сгораю от желания, которого не испытывала несколько лет, я вся в огне, словно в аду. Ну зачем он так? Зачем?!
Его губы снова накрывают мои, он целует, но теперь нежно, ласково, словно извиняется, за то, что сделал со мной. Слёзы текут по щекам, в них соль и горечь, соль и боль.
- Ты не…, ты не можешь вот так…, - запинаюсь, говорить нормально не получается, - не смей! - срываюсь на тихий крик, вырываюсь из цепких объятий, пытаюсь убежать, но он цепляет за локоть, круто разворачивает, спиной прижимает к крепкой груди, так, что воздух выбивает из лёгких, дышит загнанным зверем.
- Я не отпущу! - хрипит он на ушко, с силой сжимая пальцы на моей талии.
- Отпусти, мне больно, прошу! – слишком много эмоций, много всего, его много!
Не отпускает, только пальцы его уже не впиваются так сильно! Он не понимает! Не понимает, что боль не физическая!
- Прости, - шепчет он, тяжело дыша мне в шею, - прости меня, - голос такой надломленный.
Молча зажмуриваю глаза. Так легко простить! Взять и простить?!
Он отпускает меня, разворачивает к себе лицом, следом берет за обе руки, попить мои ладони в своих широких, пятится назад, тянет за собой. Поддаюсь, словно кукла безвольная, он усаживает на постель, сам садится рядом, обнимает за плечи, гладит по волосам, целует в висок. Невинная ласка, а сколько вызывает в моей душе всего!
Хочется прижаться к нему, прильнуть всем телом. Я чувствую себя маленькой, беззащитной, такой слабой, что не могу сопротивляться. Он держит меня в плену своих рук, и я подчиняюсь, покорно опускаю голову на его плечо, позволяя себе быть слабой. Я устала, устала бороться сама собой за последние дни.
- Я был у отчима, - начинает шёпотом, - выяснил, по какой причине он поступил так со мной, - пальцами подхватывает меня за подбородок, приподнимает голову вверх, смотрит в глаза, - всё произошло по вине Вика, он сказал отцу, что я затащил в постель его девушку, которую он безумно любил..., - от услышанного сердце сжимается, внутри растекается жгучая ревность, что дышать становится трудно.
Неужели это правда? Вновь подлость?!
Мы смотрим друг другу в глаза, пристально, не моргая.
 
- И это девушка ты, Мики, - продолжает Даниил, и до меня не сразу доходит услышанное, но стоит мысленно произнести то, что Дан сказал, как голова идёт кругом, - Вик любил тебя, и как я понимаю надеялся на выигрыш, но увидев тебя в моей постели, решил отомстить, но я не знал о его чувствах, никогда бы не пошёл на тот спор, если бы знал, - наклоняется, касается моего лба своим, - ты знала о его чувствах к тебе?
Остервенело стала качать головой, о каких чувствах речь? Виктор никогда не проявлял и капли положительных чувств, только нахально доставал с докладами, портил мои вещи.
- Не было такого, - говорю и перед глазами появляется лицо Вика в последнюю нашу встречу, в ту, где он безжалостно растоптал меня!
- Возможно и было, малыш, просто он не так их проявлял, а ты не поняла, я был свидетелем одной занимательной стычки между вами, тогда-то я и увидел тебя впервые, в тот день и заключался тот спор, - морщится.
- Какой стычке? – спрашиваю, так как у нас их было много!
- Когда он тебя поцеловал, а ты ему врезала по ноге, на улице около корпуса, - отвечает Дан.
Я вспоминая тот день, когда мажор нахально поцеловал меня в нос, а я ударила его в ответ. Это был единственный поцелуй с его стороны, и мой удар.
- Даже если у него и было что-то ко мне, я не хочу это выяснять, и видеть его не хочу, его ложь…, - запинаюсь.
- Тишш, - шепчет Дан, - ты его не увидишь, я не подпущу его к нам, а за свои действия он поплатится, - от угрозы в сторону младшего брата по моей спине ползёт холодок.
Что собрался делать Дан, мстить?
- Я хочу забрать вас домой, если, конечно, доктор разрешит, Максу не делают никаких уколов, у тебя сегодня была последняя капельница, по сути, остаётся здесь быть только под наблюдением, но режим можно соблюдать и дома. Ты согласна поехать со мной?
  
Глава 30
 
ДАНИИЛ
Никогда в жизни ещё не испытывал такой жгучей ревности! Головой понимал, что между Катей и мелким поганцем ничего не было, до меня она была невинна, а после, уверен, тоже никого! Но нутро буквально полыхало, словно там вулкан извергался, лаву по венам гонял. Как добирался до больницы не помню, всё как в тумане, до палаты летел вновь чуть людей не сбивал. Когда дверь открыл и увидел свою мышку, в голове взрыв произошёл. Понял, что больше не могу себя сдерживать, когда тело её в своих руках почувствовал, окончательно слетел с катушек.
Как же я скучал по вкусу её губ! По хрупкому, податливому телу! Я не просто целовал её, пил, пытаясь хоть на каплю заполнить пустоту, что образовалась за четыре года без неё! Протестует, отталкивает, простить не может, но в тоже время сама прижимается, в ответ целует, разрешает, а потом снова отталкивает. Борется сама собой! Плачет!
Пришлось в руки себя брать, когда услышал, что больно делаю. Утянул к кровати, стал рассказывать про поездку к отчиму. Как и думал, Катя и не в курсе, что брат на неё глаз положил. Мелкий сукин сын! Почему не сказал, что девушка нравится? Ответ я обязательно получу, и по морде обязательно дам. За каждую слезинку Мики ответит! За то что сын без отца рос! Я же мог и не узнать о нём, если бы в тот бар не заглянул и не заступился за Исаева! Но видимо судьба решила, что Макс должен воспитываться в полноценной семье, с родным отцом!
- Лись! – раздаётся радостное от Макса и следом звонких смех.
Прикрываю глаза, шальная улыбка сама растягивает губы. Проснулся и увидел подарок, который парни привезли по моей просьбе из посёлка. Рыжий, урчащий, пушистый комок шерсти. Макс мне все уши прожужжал в больницу про своего питомцем, что остался дома, один, где ему очень грустно. Никогда не думал, что такой зверь в квартире появится. Но однако появился, и я безумно этому рад, так как хозяева этого котёнка сейчас тоже в моей квартире!
Вчера в палате, когда спросил Мики о переезде домой, а подразумевал я именно свою квартиру, думал получу отказ, но моя мышка меня сильно удивила, и до одури порадовала. Согласилась, но с рядом условий. Я не трогаю её, не давлю, не склоняю к совместным ночам, практически в свою строну смотреть запретила. Ей просто нужно время, а я подожду, столько, сколько ей потребуется.