Заклятый друг (СИ)

— Значит, я просто не хочу вспоминать?
Вряд ли у меня получилось изобразить удивление.
— Мы… — ищет что-то в моих глазах, — были счастливы?
Выдавливаю улыбку:
— Конечно.
— Ты ведь не станешь мне врать, Арский? — в её пристальном взгляде столько сосредоточенности, что меня начинает в тиски зажимать.
На несколько секунд у меня даже закрадывается мысль, что Даша всё помнит. И лишь играет со мной.
— Я просто не понимаю, почему так поступила? Нет, ты конечно мне нравился. Но…я никогда и подумать не могла, что мы будем вместе…не как друзья. Мы настолько…разные. И ты…твоё окружение. Вы ведь никогда бы не приняли меня. Ты родился с золотой ложкой во рту. А я…курятник чистила и картошку полола, пока ты по заграницам программирование изучал. У нас разные цели, разные мечты. И ты всегда…относился ко мне с этим…снисхождением.
— Что?
— Смотрел на меня сверху вниз.
— Это потому что я ростом выше, глупенькая.
— Ты понимаешь о чём я! И я прекрасно знала, что интересна тебе, как диковинка, что-то непривычное для твоего мира, и ты не прочь меня просто…но это так, разок…для разнообразия…
— Соболева, прекрати, а. Я всегда уважал тебя.
— Давай вернёмся домой.
— Нам осталось ехать не больше пяти минут. Ты должна это увидеть.
— Я хочу домой.
— Извини, но придётся потерпеть. Поверь, это нужно сделать.
— Мы едем в какое-то место, которое важно для меня, и поможет вспомнить?
— Нет. Здесь ты ещё ни разу не была, — выворачиваю на дорогу, — но тебе наверняка там будет приятно. В том числе повидаться со своей сестрой.
54. Даша
Вера изменилась. Очень сильно.
Её худое, похожее на морду лошади лицо, обрело по-детски припухлые щёчки. Порозовели губы. Взгляд перестал сверкать лихорадочным блеском, стал спокойным, и живым. Даже её изъян, причиной которого авария на заводе в нашем городке — бельмо на правом глазу — перестало наводить жуть.
— Вера, — я позвала её по имени не как человека, а как чувство, которое надолго утратила, а теперь снова обрела.
Она улыбнулась сочувствующе. И расплакалась.
Я слушала её всхлипы за моим ухом, пока она обнимала меня. Дышала глубоко, и втягивала её новый запах — фруктово-солёный, приятный. А когда она провыла: «Спасибо, Макс. Спасибо, что разрешил нам, наконец, увидеться», обняла её в ответ.
— Дашенька, прости меня. Прости за всё, что я натворила.
Я погладила её по спине. Даже не верится, что когда-то она была осунувшейся и костлявой. Потому что несколько лет назад наркотики выжрали из моей сестры всё мясо, вместе с совестью и разумом.
Мне захотелось отстранить её от себя. Но только для того, чтобы рассмотреть как следует. Убедиться, что это действительно она.
Ей десять, мне — двенадцать. Она кидается на моего ровесника с кулаками, потому что тот назвал меня дурой. Мне восемь, ей — шесть. Она вся красная от страха запускает пальцы в мои волосы, чтобы выгнать оттуда запутавшуюся пчелу. Ей три, мне пять. Вера, несмотря на то, что родители запретили со мной разговаривать, подходит, берёт меня за руку, и говорит «Я люблю тебя». И я тут же забываю, что плакала и меня наказали.
— Как ты это сделала? — трогаю её блестящие волосы. Тёплые руки. — Как ты выбралась из всего этого?
— Я не сама. Мне помогли. Макс нашёл меня. Забрал. Отправил в хорошую больницу. Я дура, я пыталась сбежать, падала в депрессию, ненавидела твоего мужа и тебя, маму с папой. Столько мыслей стало появляться в моей голове. Что только я не передумала за эти полтора года.
— Как же долго, господи.
— Нужно было убедиться, что я больше не рухну. Да, Максимилиан нашёл меня ещё задолго до того, как вы поженились. Он сказал, что твой близкий друг. И когда ты рассказала ему про меня, он приложил все усилия, чтобы вернуть меня к жизни.
— Обалдеть, — я смотрю на Макса.
— Бросить оказалось не легче, чем терпеть каждый день того ада, в котором я существовала. Бросить оказалось в сто раз труднее. Наверное…наверное это не странно, что у вас с родителями не получилось помочь мне. Я ведь родной вам человек. Вы вместе со мной были внутри этой ситуации и не могли отстраниться. Посмотреть на это с высоты разума. Чувства мешали.
 
Камень в мой огород. Не специально, конечно, Верой брошенный.
Я как старшая сестра должна была сделать то, что сделал Макс. Защитить.
Но почему-то так всегда получалось, что это Вера защищала меня, а не наоборот. И когда моя сестра нуждалась во мне больше всего, я, вместо того, чтобы помочь, отвернулась. И прикрылась её ошибкой как благовидным предлогом уехать из нашего бесперспективного городка.
— Значит, уже полтора года без?
— Да. И прошлый Новый год я встречала не только чистая, но и толстая, — Вера засмеялась, прикрывая рот.
У неё нет пары зубов слева от клыка. Не знаю, наркотики тому причина, или один из её клиентов выбил их. Это уже не имеет значения.
Она жива и здорова. Он спас её.
Я посмотрела на Макса. С искренней благодарностью.
Мой муж волновался. Прятал руки в карманы, вынимал и складывал их на груди, переминался с ноги на ногу. И явно избегал моего взгляда.
Позвала его.
— Можно мы с Верой поговорим вдвоём?
Он пожал плечами:
— Тебе не нужно спрашивать разрешения. Только…я скажу твоей сестре кое-что перед тем, как вы уйдёте, ок?
Я кивнула.
Макс отвёл её в сторону и что-то тихо говорил.
Мне на кончик носа упала маленькая капля. В воздухе пахло грибами и дымом. Лесная чаща впереди заманивала укутанной туманом тропинкой в свою гущу.
На секунду показалось, что я счастлива. Несмотря на эту пасмурную погоду и абсолютную неопределённость дальнейшей жизни.
— Пойдём? — Вера взяла меня под руку, и мы пошли к тропинке.
Молчали, пока монолитное серое небо не перечеркнулось лысеющими ветками.
— Ты совсем ничего не помнишь? — она первая нарушила тишину.
— Макс говорит, что я забыла целый год.
— Слишком много за него произошло. Твой муж навещал меня. Рассказывал о тебе. Ты не представляешь, как мне хотелось увидеться и обнять тебя.
— Честно говоря, иногда я думала, что ты уже мертва. Мы как будто…мы с родителями как будто похоронили тебя.
— Только не вини себя. Я заслужила такие мысли. Я поступала очень плохо. Мне так стыдно.
— Это была не ты. Это были наркотики.
— Ну это же не оправдание, сестрёнка. Мы жили в одной семье, и любили нас одинаково. Ты училась, смогла уехать. А я…
Мы останавливаемся по моей инициативе. Встаю напротив, отодвигаю прядь её волос с лица.
У меня над правой бровью родимое пятно, которое досталось мне от природы. У Веры под правой бровью бельмо, которое появилось из-за того, что досталось природе от человека.
— И не говори мне, — шепчет она, — что изуродовавшая меня катастрофа в нашем городке всему причина.
— Ты очень комплексовала из-за этого. А я, глупая, подшучивала над тобой, вместо того, чтобы поддержать.
— Просто думала, что юмор смягчит ситуацию, — она берёт меня под руку, и мы продолжаем идти. — Не со зла. А я поступила очень глупо. И хотя всё закончилось… Это навсегда со мной останется. Я была наркоманкой. Воровала из дома. Клеветала на родителей. Занималась сексом за деньги и за дозу. Это как клеймо, Даша. Его можно спрятать. Но убрать не получится.
— Лазерные технологии сейчас очень развиты.
Вера засмеялась.
— Мне стыдно, что я перестала искать тебя. Прости меня, пожалуйста.
— Разве человек в здравом уме мог подумать, что я выкарабкаюсь?
— После того, как ты в третий раз сбежала из больницы, я перестала верить.
— Вот и я о том же. Ещё недавно я и сама не верила. Мне всё время казалось, что я ещё не управляю своим телом. И в любую минуту оно накосячит. Утащит меня куда-нибудь опять.
— А родители? Они знают?
— Нет, конечно. Перед папой я больше всех виновата. Мне даже напоминать о себе страшно.
— Перестань, он будет счастлив, когда узнает, — я крепче прижала к себе её руку. — Поговорю с Максом. Решим, когда можно будет сказать, хорошо?