Ревизор: возвращение в СССР 24 (СИ)

– Давай лучше после праздников съездим в Южный порт на рынок, – предложил я ему.
– Это там, где новая автокомиссионка? – с надеждой посмотрел на меня Вася.
– Ну, да. Посмотрим, что там есть, а потом уже примем решение. За три тысячи, даже если он сбросит рублей двести, я бы не спешил…
– Хорошо. Тогда скажу ему, что после праздников буду решать.
– На трезвую голову, – добавил, улыбаясь, Фирдаус.
– Да, это где-то через недельку, – рассмеялся я.
Мы попрощались с Васей и Фирдаус отвёз меня домой, оставив мне пять каталогов Завода отделочных материалов «Глазцаубе».
Приехал в университет после второй пары. Нашёл наших в столовой. На меня посмотрели без улыбок. И что опять случилось? – подумал я. – И я тут причем, раз так странно встречают в канун Нового года?
– А что ты нам не сказал, что в детский дом ездил? – спросил Булатов. – Мы тоже хотели бы поучаствовать в таком мероприятии…
– Откуда вы уже знаете? – удивился, как в нашем колхозе стремительно слухи распространяются.
– Маша сказала, – ответил Витя, взглянув на меня со снисходительной улыбкой.
– Да уж, мог бы и догадаться, что Галия ей позвонит, – улыбнулся я.
– Мы работаем и в стройотряде, и в Верховном Совете, так что тоже можем себе позволить детям подарки к Новому году оплатить, – добавил Лёха Сандалов.
– Слушайте, ребят, это всё очень хорошо, и я рад, что вы готовы к этому. Но не обязательно всем ездить в один детский дом. Их же полно. Узнайте у Гусева, может, у МГУ тоже есть подшефный детский дом или дом малютки. Он, во-первых, будет территориально где-то рядом от университета, а во-вторых, наша помощь будет оказана большему количеству детей.
– А если у МГУ нет подшефного детского дома? – спросил Витя Макаров.
– Значит, надо его завести, – улыбнулся я. – Студенты же не обязательно деньгами могут помогать, кто-то будет просто приходить играть с детьми. Им же не столько подарки ценны, сколько общение нормальное нужно. 
– Ну, надо будет спросить, в самом деле, – согласился Булатов.
– Если Гусев на встречу вам не пойдёт и не захочет шефство брать, то конечно, съездим в тот же детский дом, где я был, ЗИЛовский, – пообещал я. – Там ещё полотенца нужны детям, бельё постельное для маленьких, книжки детские… Полно ещё задач… Вот еще планирую стены им расписать героями мультфильмов…
– О! Это вы так серьёзно взялись? – удивлённо посмотрел на меня Булатов.
– Ну, это же дети, – развёл руками я.
  
Глава 7
 
Москва. МГУ. 
Во время очередного перерыва начал прикидывать статью о помощи комсомольцев ЗИЛа своему подшефному детскому дому. Блин! Не догадался взять с собой фотоаппарат. Можно же было остаться и наделать фоток, когда директриса начнёт подарки раздавать детям. Их счастливые лица были бы лучшей благодарностью всем комсомольцам, принявшим участие в сборе денег на подарки. Ну, если Ксюша и Юра Бахтин согласятся расписывать в детском доме стены, то приеду их пофотографирую во время работы. Прославлю подругу и однокурсника жены на всю страну.
После пар поехал домой. Только дверь тихонько своим ключом открыл, как с другой стороны ее отворила Галия.
– Раздевайся, разувайся, руки мой и иди обедать, – улыбаясь, сказала она.
Обнял её и поцеловал.
– Звонила я сегодня Ксюше, – доложила она, чмокнув меня еще раз в щеку. – Она с радостью согласилась помочь деткам, сказала, будет по выходным работать. Юра тоже готов.
– Ну, замечательно, – улыбнулся я. – Почти на сто процентов был уверен, что они не откажутся.
Помыл руки, прошел на кухню.
– Юрка предложил волка и зайца из «Ну, погоди!» на стенах нарисовать, – улыбаясь, добавила жена и усадила меня обедать.
– Хорошая мысль, – одобрил я. – Они всем нравятся.
– Завтра Ксюша хотела заехать. Ты уж при ней не показывай, что обо всём догадался… Ладно? Она же в это не поверит, подумает, что я тебе о её беременности разболтала.
– Как скажешь, дорогая. Но скоро это уже будет не скрыть. Надо ей продумать, что вы будете делать дальше. Если Ксюша будет к тебе приезжать, Ирина Леонидовна, по-любому заметит и Ивану скажет.
 
– Да я ей это уже говорила, – вздохнула жена. – Ну так что нам, с подругой теперь и не встретиться?
– Да нет, почему, встречайтесь. Может, и неплохо было бы, если бы Иван узнал. Мало ли, у них чувства друг к другу не угасли… 
– Но сами говорить не будем, – вздохнул я, – а то дело тут такое, специфическое… Если не угадаем, какие именно там чувства бушуют, то можем сильно отношения испортить с обоими… А оно нам надо?
– Да, не лезем в это! Я не хочу Ксюшу терять! Она обидчивая – страсть! – согласилась со мной жена.
До тренировки оставалось ещё время, пошёл дописывать статью про подшефный детский дом. Вспомнив слова директрисы, о том, что было очень неосмотрительно с моей стороны обещать детям приехать к ним ещё раз, написал, что детдомовские дети очень серьёзные и ждут от взрослых ответственного поведения. Если уж что-то пообещали, то надо обязательно выполнять…
Вскоре вой Тузика огласил всех придворных, что их высочества изволили проснуться. Одновременно вышли с тестем из своих комнат и пошли смотреть, как там наши потомки погуляли. Мороз на улице стоял, не то чтобы прямо сильный, но градусов десять было. Щёки у пацанов покраснели. Глазки ещё не проснулись, рожицы обиженные… Смешные!
И только тут до меня дошло, что детям-то я ничего на их первый Новый год не купил! Хлопнув себя по лбу, решил проехать на тренировку через Детский мир и купить хоть что-то, пусть даже и на вырост. Наберу, пожалуй, чего-нибудь развивающего, кубиков, мозаик.
Тут вернулись домой мама с Ахмадом. Довольные! Ель живую купили метра два высотой. Сразу на всю квартиру хвоей запахло. И идея подарка детям сразу родилась, наберу игрушек ёлочных и гирлянду электрическую, и чтоб мигала.
– А мы паспорта с пропиской сегодня получили! – радостно сообщила мама. – С нового года выхожу на работу!
– Поздравляю! – искренне обнял я её и пожал руку Ахмаду. – Москвичи вы наши дорогие!
***
Брянск. Обком КПСС. 
Поздравив коллег с наступающим торжественной речью, Лютов позволил себе расслабиться, Новой год же! Собрались все традиционно в столовой, устроили танцы под модные советские шлягеры. Второй секретарь обкома партии Трошин строго следил за соответствующим моральным обликом работников обкома и даже список вокально-инструментальных ансамблей для танцев лично утверждал. А уж о том, чтобы кому-то из работников напиться сверх меры и речи не могло быть.
Женщины плясали, будучи слегка навеселе, безобразий никаких не было, настроение у всех уже было праздничное. Лютов и Трошин выпили, закусили и расслабленно наблюдали за веселящимися коллегами.
– Валерий Владимирович, – обратился к первому секретарю Трошин, – как ни пытаюсь, не пойму я, зачем надо было в Святославле первого секретаря горкома и директора завода местами менять?
– У Шанцева такие связи в Москве мощные имеются, как оказалось, – ответил Лютов. – Ты ж сам помнишь, Демид Егорович, что тут было, когда начальник милиции его закрыть попытался.
– Ну, это да, согласен…
– А Ваганович о себе слишком много вообразил, пора было его на землю спускать. Он бы не успокоился. Слышал же о нападении на Шанцева двух уголовников? Так вот, есть идея, что это он их подослал… А представь бы они его покалечили? Шанцев бы в Москву своим позвонил, и не факт, что мы бы сейчас на этих позициях в этом зале все еще находились…
Трошин закатил глаза кверху и изумленно присвистнул.
– Ну а теперь они ролями поменялись, и у Вагановича не будет больше оснований мнить о себе слишком много. Теперь в Святославле тихо будет. А нам с тобой это и нужно…
– Ну а Шанцев после такого не захочет сквитаться с Вагановичем? Власть-то теперь у него в руках в городе? – спросил Трошин.
– Шанцев человек добросовестный, принципиальный, он сейчас погрязнет по горло в городских проблемах, ему не до Вагановича станет. – махнул рукой Лютов.