Пекарь-некромант. Часть 1 (СИ)

«Много слов, профессор. Но мало конкретики. Так справлюсь, или нет?»
«Прежде чем ответить, на этот вопрос, я посоветовал бы вам, Егор, выяснить, какой именно результат хочет получить семья этого мальчика. Только лишь избавить дом от носителя постэнтической энергии? Или желает, чтобы вы окончательно развеяли слепок личности их предка? А может, надеются, что вы понизите его уровень, сделаете так называемое привидение безопасным для жильцов дома — так этот вариант, сразу вам скажу: невозможен… без использования соответствующего оборудования».
— Чего конкретно ты от меня хочешь? — спросил я у пекаря. — Каким видишь идеальный результат моей работы?
Полуша в задумчивости пожевал губы.
— Не знаю, — сказал он. — А что вы могёте сделать, мастер Карп?
Я покачал головой.
— Неверный вопрос, парень. Что я смогу — будет понятно на месте. Но мне хотелось бы заранее понимать, какой результат твоя семья посчитала бы приоритетным, а какой — допустимым.
— Прио… чего?
Я вытер о штаны ладони.
Спросил:
— Вы хотите просто обезопасить себя от предка? Или ждёте, что тот исчезнет навсегда? А может, хотели бы, чтобы ваш предок поселился во дворе в собачей будке и набрасывался на чужаков?
Полуша приоткрыл рот. Не сразу смог заговорить.
— Вы всё это могёте сделать, мастер Карп? — спросил он.
Я нагнал на лицо печали.
— Ну что ты… я ведь всего лишь кулинар. Возможно, лучший кулинар в этом городе. Но не волшебник. И не жрец Чистой силы. То, о чём ты просишь… Я такими вещами обычно не занимаюсь, чтоб ты знал. Привидений гоняют представители других гильдий — вовсе не повара. Бедному кулинару за попытку нарушения гильдейских прав может и по ушам прилететь. Понимаешь меня?
Полуша, как болванчик, закивал головой.
— Но ты мне нравишься, парень, — сказал я. — Ты показал себя верным помощником и ответственным работником. Я никогда не бросаю своих людей в беде и хотел бы тебе помочь. Не уверен, что у меня получится выполнить… то, что ты просишь. Но попытаться могу. Однако не забывай: я простой кулинар — не маг и не жрец. И поменьше болтай, о чём не следует. Договорились?
— Конечно, мастер Карп!
Пекарь вытянулся по струнке, точно солдат по команде «смирно».
— Вот и хорошо, — сказал я.
Состряпал покровительственную улыбку.
Заявил:
— Я постараюсь помочь. Но должен чётко знать, какая именно помощь тебе нужна… и твоей семье. Понимаешь? Чтобы результат моей работы соответствовал вашим ожиданиям.
Я выразительно приподнял брови.
— Так что ты подумай, парень. А лучше: посоветуйся со старшими — с дедом или с отцом.
Пекарь с серьёзным видом кивнул.
— Я спрошу у них, мастер Карп, — сказал он. — Сегодня вечером. Если не буду в это время вам нужен. Сбегаю на пасеку, пока не поднялась опара? Я быстро!
«Поможем парнишке, — сообщил я. — Как говорили в моём любимом мультфильме: «Делай добро и бросай его в воду». Так ведь, мэтр?»
«Не понимаю, юноша: зачем бросать добро в воду», — сказал профессор.
«Не тупи, мэтр! Ясно ведь: там оно не пропадёт».
— Кстати, об опаре… — сказал я. — Ты не забыл про неё? Время уже не детское. Не пора ли нам нею заняться?
Указал Полуше на лестницу.
— Топай в пекарню, парень. Сейчас я отмою руки от пыли и тоже туда спущусь.
* * *
Проснулся утром и первым делом принюхался. Запах хлеба в моей спальне стоял очень даже недурственный. Полуша не подвёл: не испортил «мою закваску». Парень вернулся от своих родичей уже затемно, передал мне их пожелания. Мне разрешили поступить с умершим предком Полуши так, как я посчитаю нужным — лишь бы тот перестал пакостить, да уцелел дом.
Профессор заверил меня, что дом мы не разрушим. А как поступим с привидением — определимся на месте. Мэтр пообещал, что попробует для усмирения этого… постэнтического слепка личности несколько разных методов, названия которым я не запомнил. Но заверил, что справится — в крайнем случае: привяжет призрака к тушке перелётной птицы, как я недавно предлагал.
Я убедился, что выпечка хлеба утром состоялась (первую партию Полуша обычно отправлял в печь ещё затемно) — привстал, прислушался, проверяя реакцию на мой хлеб галдевших в магазине пекарни покупателей. Возмущённых возгласов не различил. Не услышал и шума борьбы — продавщицу не били: сомневаюсь, что такое с Лошкой сумели бы провернуть тихо.
 
Лишь покончив с выяснением обстановки на предприятии, я позволил себе зевнуть и потянулся. Кровать мелодично скрипнула, напомнив о моём желании заставить её сыграть долгую мелодию — эдак минимум в полночи длинной. Обязательно устрою такой концерт для всех обитателей окрестных домов, когда подыщу достойную (временную!) напарницу для совместной игры.
— Что там наше привидение? — задал я дежурный вопрос.
«Замерло над магазином, — сказал профессор. — С рассвета не сходит с места. Ночью напасть на вас не пыталось. Но в эту комнату заходило».
— Любовался, небось, результатами моей вчерашней уборки. У него тут отродясь не было так чисто. Не знаю, насколько хорошо у него получалось печь хлеб, но засранец он ещё тот… был. Одна паутина на потолке пекарни чего стоит! Понимаю, что этот мастер Потус уже полгода, как откинул копыта. Но в его обязанности входило приучать работников к чистоте! Да и его жилище… у меня в гараже и то чище… было. Что там с нашим сеансом телепатии? Когда я уже перекинусь с нашим дохлым стариканом хоть парой словечек?
«Канал для вашего общения я проложил ещё вчера. Как вы и просили. Та самая пресловутая телепатия, о которой вы недавно вспоминали. Но для общения необходимо желание обеих сторон. Пока постэнтический слепок личности мастера Потуса не проявил желания наладить с вами, Егор, контакт».
Я свесил ноги с кровати — не глядя, вставил их в сапоги. Тапочками ещё не обзавёлся, хотя уже не раз вспоминал о домашней обуви. Ходить по непокрытому лаком деревянному полу считал рискованным занятием: устану вынимать из ступней занозы.
— Эй, коллега! — крикнул я. — Старикан! Поболтать не хочешь? Поговорим о женщинах, обсудим политику, поделимся интересными рецептами выпечки. Слышишь меня, любитель портить закваску?! Если договоримся, могу тебя снова в пекарню впустить! Алё! Прозрачный старикашка! Где ты там?!
Выдержал паузу.
— Что он делает, мэтр?
«Призрак не двинулся с места, — сообщил профессор. — По-прежнему находится над магазином. Ваше воззвание, юноша, не возымело на него никакого действия».
Я махнул рукой.
Снова зевнул, не позаботившись о том, чтобы прикрыть рот ладонью.
— Ну, и ладно, — сказал я. — Ещё будет меня умолять поговорить с ним — вот увидишь. С кем ему ещё болтать, если не со мной? Признаюсь, я бы не отказался выслушать от него пару советов. Всё же опыт работы в этом городе у старикашки побольше моего. Но нет — так нет. Не стану настаивать. Пусть себе молча подслушивает, старая обиженка. Хоть не стонет по ночам — и то хорошо.
* * *
Сегодня я принарядился во всё новое (и как меня заверил продавец одежды — модное), прежде чем спустился в магазин при пекарне: помнил, сколько женщин встретил там вчера. Молодой организм настойчиво требовал наладить тесные отношения с местным дамским сообществом. А налаживать отношения тут было с кем: то и дело представлял аппетитные формы некоторых вчерашних покупательниц; одну из них (не запомнил её лица) я даже видел сегодня во сне — кровь вскипала при воспоминаниях о том, что мы с ней там проделывали.
Немного расстроился от того, что не смог полюбоваться на себя в зеркало — чтобы довести свою внешность до идеала. Но зеркала в Персиле оказались непозволительной для мелких торговцев роскошью; в доме мастера Потуса я не обнаружил ни одного. Должно быть, старый пекарь не слишком-то любил смотреть на своё отражение. В его почтенном возрасте я тоже наверняка завешивал бы зеркала тканью. Но в свои нынешние двадцать испытывал острое желание проверить: действительно ли выгляжу неотразимо.