На страницах окаменевшей истории (СИ)

- Вольфганг?
- Брат, нам нужно поговорить. Срочно. Это не терпит отлагательства.
Отсутствие улыбки на его устах и совершенно необычная для него форма общения заставили Рудольфа усомниться, был ли это его младший брат.
Но что ему было делать? Отступив, он дал тому войти в кабинет, а затем прикрыл дверь за собой. Когда он сел за стол, он вновь внимательно осмотрел стоящего напротив него вулстрата, пытаясь найти в нем что-то знакомое.
Вроде бы волосы были рыжими, но хвост растрепался сильнее обычного, что было для Вольфганга непростительной небрежностью, ровно, как и мятая одежда.
Его глаза были такими же зелеными, но без обычной веселой искорки, словно из ребенка он резко стал взрослым.
Его обычно приподнятые уголки губ были опущены, он абсолютно не улыбался. Точно ли это был тот младший братец, которого он знал?
Глядя на него сейчас, он задумался, а точно ли он знает своего брата?
- Брат, я...прости меня.
Нет, если это Вольфганг, то он точно не знает его настоящего. А вдруг это еще одна созданная им роль? Новая? В это он мог поверить гораздо легче.
- За что? - спросил Рудольф.
- Все это время я обманывал всех вас.
- Подожди. Хочешь сказать, что сейчас я вижу перед собой твое настоящее лицо?
Вольфганг молча кивнул, вырывая у старшего брата удивленный выдох. Затем он поднял глаза.
- Брат, позволь рассказать тебе одну историю...
Он рассказал то же самое, что рассказывал Хиро и остальным 20 минут назад, но теперь уже не в виде песни, а обычного рассказа. Глава фон Гирш внимательно слушал его, и с каждым словом он все больше убеждался, что это была история их детства.
Когда он услышал отрывок со словами отца, его лицо сделалось горестным, и он опустил глаза в стол.
Кажется, он вспомнил все те чувства, которые испытал в тот момент.
Место главы - это было то, что ему пророчили с детства. Когда его отец сказал, что его младший брат намного лучше его, сердце молодого Рудольфа было разбито вдребезги. Он вспомнил ту грешную мысль, когда он на некоторое время возненавидел Вольфганга, но случай с каретой усмирил его гнев и надоумил его, что главное для него - семья, а не должность. Он готов был отдать своему брату место главы, готов был смириться с этим, но, когда тот проснулся и стал дурачком, все вернулось в то положение, в котором должно было быть.
Все эти годы Рудольф корил себя за те мысли, за ту ненависть к брату. Он считал, что он виноват в произошедшем.
Когда младший встал на ноги, несмотря на изменения в нем, вулстрат продолжал надеяться, что теперь между ними все будет, как прежде. Что они продолжат быть семьей, что матушка будет заботиться о младшем сыне, несмотря на его травму.
Однако их мать умерла, когда его брату едва исполнилось 5 лет. Конечно, он уже вымахал, ему было 20 лет по меркам людей, однако он все еще был ребенком в этом огромном поместье, а смерть матери нанесла ему непоправимую психологическую травму. С момента, как он стал дурачком, отец полностью поставил на нем крест, игнорировал и не считал своим сыном. Рудольфу это не нравилось. Он начал заниматься воспитанием Вольфганга самостоятельно. Однако отец, узнав об этом, очень сильно наказал его горящим ремнем, охлестав по рукам и спине.
«Править может только один. Второй станет ему лишь обузой, от которой придется избавиться. Если не хочешь его смерти – не смей помогать ему восстанавливаться».
Так Ахлф напоминал старшему сыну каждый раз, когда тот делал какие-либо шаги в сторону брата, и в итоге запер младшего сына в поместье между Вульфендорфом и Хауаштадтом подальше от чужих глаз. Хотя и это не остановило его старшего сына – когда у того получалось остаться незамеченным, он всегда торопился к Вольфгангу, чтобы навестить его, провести с ним время; каждый праздник Зеленых шляп он тайно привозил его в Вульфендорф и отдавал на попечение местных, чтобы те позаботились о нем, пока он ведет себя как послушный сын перед отцом и всюду сопровождает его.
На самом деле, в то время их отец уже начал меняться. Рудольф это отлично помнил – он стал мнительным, подозревал любую муху в предательстве и измене. Сначала ему казалось, что именно душевная болезнь стала причиной, почему их отец был против их сближения.
 
Однако позже, через семь лет, когда его отец уже слег и он взял власть в свои руки, он узнал страшную правду. Оказалось, что на протяжении всей истории вулстратов братья сражались между собой за власть. Несмотря на единокровность, они шли в бой; лишь сильнейший выживал в этом кровавом мессиве. Точно так же его отец когда-то убил троих своих братьев, оставив в живых лишь сестер и их детей, среди которых был Ральф.
Он также узнал, что Вольфганг не должен был рождаться – он был ошибкой, совершенной его отцом и матерью в порыве страсти, однако, несмотря на это, матушка продолжала любить младшего и надеялась, что они не повторят судьбы своего отца.
Рудольф был опечален. Тогда он понял, что изначально его любовь к брату была ошибкой. Изначально они были рождены, чтобы выбрать между ними сильнейшего, кто унаследует все, а другой должен был умереть.
Именно поэтому Ахлф сослал Вольфганга после смерти жены – чтобы не допустить повторения судьбы своих братьев. Рудольф считал, что отец ненавидел младшего сына, но на деле он хотел спасти его.
Тогда новоиспеченный исполняющий обязанности главы решил изменить порядки. Он вернул брата к себе, под свою опеку. Он не говорил отцу об этом до момента, пока тот не испустил последний вздох.
Несмотря на изменения в его брате, который неизвестно когда помешался на ногтях и красоте волос, он продолжал заботиться о нем, хоть и в своеобразной строгости; он продолжал любить его, ведь он был последним самым близким ему родственником.
Все было хорошо ровно до момента, когда его отец умер.
Тогда началось пекло, которого он так хотел избежать.
Он надеялся, что со смертью отца мысль «Править может только один», которую ему продолжали вбивать в голову многие годы, исчезнет.
Однако он забыл, что отец и Вольфганг были не его единственными родственниками.
Семья фон Гирш была огромна. У его тетушек родилось по меньшей мере семь сыновей и дочерей – его кузенов и кузин.
А кроме них еще и были все жители, знавшие об истории правящей семьи.
И всем им тоже вбили в головы, что править будет только один, а второй должен будет умереть.
Прежде, чем он понял, новость о выборе нового главы после смерти предыдущего разлетелась вокруг, и между вулстратами началась междоусобица.
Он думал, что он провалился. Он думал, что ему не стоило делать этой ошибки и возвращать брата назад, домой.
Однако тот спокойно подошел к нему, положил руку на плечо и весело улыбнулся.
«Брат, я знаю, что нам делать».
Стать безумцем оказалось для Вольфганга проще простого – он уже и так прослыл одержимым красотой, а добавить немного огня и пустить слух, что он отрывает все красивые ногти, которые видит, не составило труда, и их план удался – Император, услышав о междоусобице, быстро разрешил дело, заявив, что Рудольф должен будет стать главой, а также приложить все усилия, чтобы вернуть брату здоровый рассудок, иначе их обоих ждет кара Бессмертного Императора.
С тех пор ему часто сниться, как толпа разрывает Вольфганга на части с криками:
«Только один из вас может править!»
Он корил себя за то, что не смог защитить того, кого хотел защитить сильнее всего. Он корил себя за то, что допустил распространения столь лживых слухов о своем любимом братишке.
Он корил себя за то, что не смог выстоять против устоев семьи и чуть не повторил судьбу отца.
А ведь он всего лишь хотел спасти то, что у него осталось.
Сейчас же он узнал, что его брат думал то же самое.
Когда Вольфганг окончил свой рассказ, глава фон Гирш тяжело вздохнул.
- Все эти годы...ты думал о таком пустяке...
Это единственное, что он смог сказать, хотя понимал, что сейчас приуменьшает – не строй его младший брат дурачка все эти годы, сейчас бы они не смогли стоять друг напротив друга живыми и здоровыми.