Вечная тьма (ЛП)
Он пристально посмотрел мне в глаза.
— Я знаю, что ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, Райли, — сказал он, и его экзотический акцент затопил меня, когда он внезапно прекратил любые дальнейшие вопросы. Они вертелись у меня на языке, но я не могла говорить. — Так же сильно, как я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.
Он поднял руку и задел костяшкой пальца сначала мою челюсть, затем провел ею вниз по моему горлу, поймав материал моего халата и сбросив его с моего плеча.
— Твой боди-арт завораживает меня, — сказал он. Когда он наклонился ближе, чтобы осмотреть мою покрытую чернилами кожу, его дыхание коснулось меня, прошептало, завлекая. — Так же, как ты очаровываешь меня, — продолжил он, его карие глаза встретились с моими, когда его рука, скользнув по моему плечу, опустилась к поясу, связывающему шелковистую ткань вместе.
Он медленно потянул за пояс, пока узел не развязался, и халат не распахнулся, открывая дорожку кожи между моими грудями, вплоть до маленького треугольника шелка, который был моими трусиками. Глаза Викториана потемнели.
— Ты не можешь продолжать так мучить меня в моем подсознании, — сказала я, не сводя с него глаз. — Ты можешь контролировать меня, но на самом деле ты добиваешься не меня, не так ли? На самом деле ты не ко мне прикасаешься, и не от меня получаешь удовольствие. Меня заставляют, не позволяя говорить ни слова и контролировать ситуацию. С таким же успехом ты мог бы иметь гребаную надувную куклу, Викториан.
На мгновение его глаза закатились, и на лице появилось выражение полного удовлетворения. Затем он посмотрел на меня.
— То, как ты произносишь мое имя, то, как оно слетает с твоего языка и с твоих губ, делает меня твердым, — прошептал он мне на ухо, прижимаясь ко мне всем телом. — Потрогай сама, Райли.
Костяшками пальцев он провел по обнаженной коже моего живота, позволив себе задержаться на шелке моих трусиков. Я так сильно хотела, чтобы он остановился, я думала, что кончу, если он опустится чуть ниже. Я ненавидела его за это.
— Почему ты настаиваешь на том, чтобы получать от меня реакции? — Яростно спросила я и двинула рукой, чтобы ударить по его руке. Именно тогда я поняла, о чем он говорил. Твердость была не в нем, а в серебряном клинке, пристегнутом к моему бедру.
— Видишь? — сказал он, и глаза его потеплели. — Я заставляю тебя ничего не делать. У тебя всегда была сила убить меня.
Его голос был шепотом на моей коже:
— Теперь у тебя есть власть.
— Как я могу убить плод своего воображения? — Спросила я, касаясь пальцами лезвия.
— Я не выдумка, — ответил он, касаясь губами моей щеки. — Я вмешиваюсь здесь, ты держишь меня здесь. Все, что мы разделяем, реально.
— Ты заставляешь меня держать тебя здесь, точно так же, как ты заставляешь меня чувствовать, — сказала я.
— Точно так же, как ты удерживаешь меня от дальнейших расспросов о том, что ты сказал Эли. Контроль над разумом — это дерьмово, когда его направляют на тебя, верно? Это как бы лишает романтики. Итак, чтобы сменить тему, что ты знаешь о тех, кто напал на меня? Что ты сказал Эли?
Тело Викториана замерло, он схватил меня за подбородок и приподнял мое лицо:
— Что значит «напали» на тебя?
Я моргнула, удивленная его враждебностью к тому, кто пытался причинить мне боль. Это показалось таким… искренним. Наверное, это случилось после того, как Эли ушел от него.
— Три вампира, двое из них новообращенные, пробрались в мою квартиру и напали на меня и мою подругу. Я убрала двоих из них. К счастью, мой брат пришел и прикончил третьего. А то он чуть меня не прикончил. — Я вопросительно наклонила голову. — Ты ничего об этом не знаешь?
Гнев и, возможно, даже немного обиды промелькнули на лице Викториана.
— Конечно, я ничего об этом не знал. С чего бы мне хотеть причинить тебе боль?
Я уставилась на него.
— Один из наших друзей обладает способностью чувствовать вампиров на расстоянии многих миль — и все же он не почувствовал их, пока они не оказались буквально в моей квартире. Он думает, что это как-то связано с румынской магией.
Викториан обиженно уставился на меня.
— Я не единственный румынский вампир на свете, Райли, — тихо сказал он. — И я никогда не причиню тебе вреда. Я хочу, чтобы ты мне поверила.
Я смотрела на него, не зная, что сказать. Он наклонился и коснулся губами моих губ.
— Чтобы убедить тебя, я освобожу тебя от этого сна, вместо того, чтобы твой Элигий спас тебя, как всегда.
Его губы задержались на моих, прежде чем прошептать:
— Скоро увидимся…
Вздрогнув, я села. Свет лампы просачивался через окно балкона, и низкий гул телевизора достиг моих ушей. Я взглянула на часы. С момента последней проверки прошло не более пяти минут.
Тяжело вздохнув, я снова легла и уставилась в потолок. Смятение захватило меня. Я знала, что не хочу Викториана. И все же, несмотря на то, что думали Дюпре, я чувствовала, что он не был злым — не таким, как его брат. Когда я закрыла глаза в третий и, как я надеялась, последний раз, я увидела боль, запечатлевшуюся на лице Викториана. Тогда я поняла, что приняла решение насчет него. И это было совсем не то мнение, которое было у Дюпре. Я еще не была уверена, что чувствую по этому поводу.
Еще три мысли промелькнули у меня в голове, прежде чем сон овладел мной — пусть даже всего на несколько часов. Во-первых, убийство, свидетелем которого я стала, произошло в Чарльстоне. Я бывала в городе-побратиме Саванны всего несколько раз, в основном на художественных съездах, и не прогуливалась там по садам. Но я помнила ананасовый фонтан. Это была достопримечательность города. А еще это была могила той девушки. Мы скоро туда поедем, я была в этом уверена.
Во-вторых, я чувствовала себя опустошенной. Я не имею в виду — у меня период с отсутствием энергии. Это было больше похоже на то, что каждый раз, когда я становлюсь свидетелем убийства, оно высасывает из меня жизнь. Это заставляло меня чувствовать себя… странно. Сердитой. Раздражительной. Мне требовалось больше времени, чтобы прийти в себя после каждого видения, и я не знала, что с этим делать.
В-третьих, надвигалась битва — еще одна война, и эта была совсем не та, что была в Бонавентуре. Там будет еще больше вампиров. Будет еще больше кровопролития. Не спрашивайте меня, откуда я знала. Я просто знала. И реально ненавидела это..
Заметки
[
←1
]
Соккер — football, soccer — футбол. (прим. ред.) То, что в России называют футболом — в переводе на английский будет soccer. Слово football означает — американский футбол. Игра с мячом между двумя командами. Сочетает элементы регби и европейского футбола (soccer). Конечно, если вы в Европе или Азии скажете football все поймут, какой футбол вы имеете в виду, но в Америке и Канаде нужно говорить soccer, описывая наш футбол.