Эльфийская погибель (СИ)

— Нам пора, — позвала я тихо. Он тут же обернулся, и уголки его губ на мгновение приподнялись. — Ты уже ничем не можешь им помочь.
— Ты права, — удрученно ответил он, крепко сжимая в руке нечто, висящее на его шее.
В слабом утреннем свете между его пальцев мелькнул бледно-желтый камень. Не поверив глазам, я потянулась к груди и ошеломленно захлопала по ней рукой в поисках подаренного Эвлоном украшения.
— Когда… когда я отдала тебе медальон?
— Не помню, — на удивление неумело соврал Териат. Ложь была неприкрытой и оттого выглядела невинной, но беспричинной; я отчетливо помнила, что собиралась отдать кулон после завершения битвы. — Кажется, той ночью у Сэльфела.
— Нет, я…
Эзара вдруг широко улыбнулся моему возмущенному тону и протянул раскрытую ладонь, чуть опустив корпус в учтивом поклоне. Я закатила глаза, ожидая услышать язвительное “Ваше Высочество”, но все же протянула ладонь в ответ. Теплые губы коснулись моей кожи.
— Нам пора на пир, — пропел он, и колкости, коими я готовилась защищаться, застыли на языке. — Принцессе дозволены небольшие опоздания, но не стоит испытывать благодушие подданных в первый же день.
Как я и ожидала, жители Греи были рады вернувшемуся войску, каким бы ни был его состав; многие матери дождались детей, а женщины — мужей, и, став свидетелем нескольких сцен воссоединения семей, я едва смогла сдержать слезы. Меньше всего приветствовали островитян. Впрочем, среди всех оставшихся на поле боя тел чаще всего встречались именно уроженцы Куориана, поэтому до городских стен добрались единицы. Возможно потому, что слишком яростно боролись, наконец дождавшись того, зачем их притащили на материк, а возможно потому, что одному эльфийскому бойцу они были особенно не по нраву.
Пир уже ждал нас в самой просторной из столовых. Последовав приказу, что я передала через отправившуюся в город конницу, вдоль стен выставили едва ли не все тазы, что имелись в замке. Солдаты обрадовались теплой воде и полотенцам чуть ли не больше, чем зажаренным индейкам и вину, и сразу же кинулись смывать с себя следы сражения.
— Госпожа, — робко окликнули меня сзади, и я мгновенно повернулась на звук. Миа, вероятно, не ожидала столь резкого движения и вздрогнула, чуть отпрянув. — Я рада, что вы вернулись целой и невредимой.
— И я счастлива вновь тебя увидеть, — призналась я.
— Всадник сообщил, что вы приближаетесь к городу, и я приготовила для вас ванну.
Окинув столовую коротким взглядом, я покачала головой из стороны в сторону.
— Не сейчас.
Миа чуть нахмурилась, но поклонилась, принимая мой ответ.
В зале царила поразительно дружественная атмосфера. Эльфы и люди обнимались, сталкивали пинты и кубки, обменивались шутками; глядя на них, сложно было даже вообразить, что несколько часов назад они были в шаге от того, чтобы лишить друг друга жизней.
В сердце теплилось нечто большое и сильное.
Териат покинул меня, оставив наедине с госпожой Ботрайд, увлеченно делящейся подробностями ночи. Ее, казалось, совсем не заботило, что там, на поле, доведись нам встретиться, мы бы без раздумий убили друг друга, и она искренне восхищалась эльфийским стилем ведения битвы. Я почему-то подумала, что ей было бы интересно пообщаться с Финдиром, и, подхватив женщину под руку, ненавязчиво направилась в его сторону.
— Так, выходит, господин Эрланд никогда не бывал в Сайлетисе? — вдруг тяжело вздохнула она. — Он рассказывал мне столько удивительных вещей о тех землях.
— Насколько мне известно, не бывал, — улыбнулась я. — Но это не значит, что его сведения недостоверны.
Аурелия чуть прищурилась, внимательно вглядываясь в мое лицо. Она была похожа на пронырливого хорька, размышлявшего, каким способом легче всего стянуть со стола еду. Поразительно, как умело эта женщина переключалась с одной личины на другую; решительная воительница, строгий политик и придворная леди, живо интересующаяся всем подряд, сочетались в ней так же хорошо, как терпкий сыр сочетается с хорошим вином.
 
— Финдир, — окликнула я, чуть запнувшись из-за сомнения в необходимости приписать к имени какой-либо титул. — Госпожа Ботрайд оказалась крайне заинтересована в боевых навыках эльфов, и я подумала, что ты сможешь рассказать ей о них чуть больше, чем я.
Обычно строгое лицо тиара озарилось смущенной улыбкой на тонких губах. Прежде я никогда не видела его таким, и это выражение лица даже показалось мне чуточку противоестественным.
— Разве что самую малость, Ваше Высочество, — учтиво ответил Финдир и предложил моей спутнице согнутую в локте руку. Аурелия с энтузиазмом подхватила эльфа, увлекая куда-то вглубь пирующей толпы.
Териат сновал между собратьями и хорошо знакомыми ему гвардейцами, сверкая от переполнявших его эмоций. Казалось, он истосковался по дружескому общению, и изо всех сил старался напитаться им про запас. Мы встречались лишь изредка, чаще всего — взглядами, но проходя мимо всегда едва заметно касались друг друга тыльной стороной ладони.
Чиновники разных уровней почти сразу после начала пира напали на меня с требованием немедленно решить несколько вопросов государственной важности. Я была вежлива, ссылаясь на полнейшее отсутствие сил, но не смогла держаться долго; после четвертого подобного запроса я в шутку пригрозила, что еще одно слово повлечет за собой перемещение меча Уинфреда из ножен в брюхо чиновника. Шутка была чрезмерной — или потому, что после правления Минервы все привыкли к жестокости, или потому, что на моей одежде еще не высохла кровь ее пособников, — но до самого совета я больше не встретила ни одного должностного лица.
Несколько устав от гула голосов, я прислонилась спиной к стене в дальнем углу столовой, более-менее свободном от пиршества. Наблюдать за счастьем двух народов было неподдельным удовольствием, но мрачные мысли каким-то образом все же закрадывались в мой разум. К сожалению, восторг от победы пройдет быстро. У одних — в день, когда посчитают и назовут убитых, у других — когда подсчитают финансовые убытки. Мерзкое, отягчающее душу осознание, что историю Греи вновь вершили семейные междоусобицы, повлекшие за собой необъятные страдания всех причастных, не уйдет, когда кровь отмоется от рук, а одежды станут пахнуть лимоном. Оно будет разъедать мое сердце, как паразит, до самого дня моей смерти.
Веселье улетучилось, а вместе с ним — и силы. Мы не спали больше суток, и тело упорно напоминало о пережитой нагрузке. Кости заломило, мышцы заныли, а веки под собственной тяжестью опускались, невзирая на мои протесты, поэтому я поддалась дреме, сложив руки на груди и плечом уперевшись в угол. Устойчивая поза позволила мне провалиться в сон, не покидая дорогих гостей, и какое-то время я справлялась с ролью молчаливого надзирателя.
Первым, что я увидела, очнувшись, был находившийся далеко подо мной пол. Чувство полета над землей заставило вздрогнуть от испуга, и лишь тогда я ощутила, что меня держат твердые, теплые руки Териата. Он рассмеялся, отчего в уголках его глаз заволновались веера морщинок, и слегка коснулся моего лба губами.
— Создается впечатление, что ты готова спать где угодно, кроме собственной постели.
Я сделала вид, что пропустила замечание мимо ушей.
— Который сейчас час?
— Почти полдень, кажется, — пожал плечами Эзара.
— Воины уже разошлись?
— Не все. Самые стойкие намерены пировать до ночи. Аштон сказал, что в такое время ложатся спать только принцессы и их карманные собачки.
Эльф чуть зарычал, намекая, что из двух предложенных категорий к принцессам себя не относил.
Названное им имя явно принадлежало человеку, и я усиленно пыталась вспомнить, какому именно, но в памяти не всплыло ни единого образа. Пожалуй, мне стоит поближе познакомиться с теми личностями при дворе, чьи имена и титулы мне мало знакомы.
У дверей моих покоев не было стражи, и я встревоженно подумала, что не видела их лиц на пиру. В комнате же нас встретила Миа, заснувшая, точь-в-точь как я, щекой прислонившись к стене. Териат аккуратно поставил меня на ноги, и, пока я отправляла самоотверженно ожидавшую меня служанку отдыхать, он сумел самостоятельно набрать ванну и даже бросить туда нечто, отчего комната заполнилась плотным сладким запахом. Я удивленно уставилась на него, пораженная навыками эльфа.