Восстание (ЛП)

- Туда, ребята. Тогда мы сможем немного отдохнуть.
Он слышал приближающиеся звуки боя: звон клинков и стук оружия по щитам. Он направился обратно по тропе, завернул за угол и наткнулся на опциона Севера, который командовал контубернием, составлявшим арьергард. За ними он мог видеть врага, отчаянно пытающегося настигнуть и уничтожить свою добычу. Шесть легионеров поочередно отступали, используя свои широкие щиты, чтобы блокировать путь, и одновременно наносили удары всем повстанцам, которые были достаточно безрассудны, чтобы оказаться в пределах досягаемости.
- Хорошая работа, Север, - поприветствовал он опциона.
- Горячая работа, господин, как вы и говорили.
- У меня остаток центурии на вершине хребта. Задержите варваров настолько долго, насколько сможете, прежде чем вернуться к знамени. У меня будут два контуберния, готовые прикрыть вас, как только тропа выйдет из-за деревьев. Понял?
- Да, господин.
- Хорошо, - Бернардикий похлопал его по плечу и оставил последнего продолжить арьергардный бой. Возвращаясь обратно по тропе, он наткнулся на отставшего человека, который упал на землю незадолго до того, как достиг открытой местности. Один из молодых людей, лишь недавно присоединившихся к Девятому. Он стоял на коленях, наклонившись вперед, пытаясь дышать, его меч был в ножнах, а щит лежал на земле рядом с ним.
- Вставай, мальчик! - улыбнулся ему Бернардикий. - Не позволяй этим варварским ублюдкам думать, что мы не сможем пройти дистанцию.
- Так устал … господин. Словно фурии поселились в легких…
- Позже будет достаточно времени, чтобы устать. - Он наклонился, чтобы поднять легионера на ноги, и поднял для него щит. - Тебе это понадобится. Поверь мне.
Он легонько толкнул юношу, и вместе они поднялись на небольшое расстояние до гребня хребта, где остальные бойцы центурии собрались вокруг Аквилы.
Бернардикий глубоко вздохнул, чтобы убедиться, что его приказ будет четко услышан. - Первые два контуберния! Выйти. Ко мне! Остальные будьте готовы стоять до того момента, пока враг не выйдет из-за деревьев.
Солдаты устало поднялись на ноги, чтобы пройти через гребень холма. Бернардикий мог видеть пламя и дым, охватившие остальную часть колонны и обоз. Из пламени вышла паникующая упряжка мулов с горящими гривами. Пока они неслись по открытой местности, обезумевшие от агонии, враги рассеялись, чтобы не попасть под их копыта и тяжелые колеса горящей повозки. Среди пламени он видел легионеров, сбившихся в небольшие группы и пытавшихся укрыться за щитами, пока и они не загорелись. Другие, поодиночке и небольшими группами, прорывались сквозь огонь и были зарублены ожидавшим снаружи врагом.
В тылу колонны еще несколько повозок, запряженных мулами, пронеслись сквозь противника, расчищая широкий путь. Сразу за ними проскакал отряд всадников. Бернардикий горько улыбнулся, поняв, что это, должно быть, Цериал, его штаб и остальная часть всадников, спасающих свои шеи, в то время как пехота сжигается заживо или перебивается противником. Горстку всадников стащили с лошадей, когда отряд прорывался сквозь рассеянных повстанцев, но остальным удалось спастись и помчаться обратно по дороге в направлении крепости Линдум. Легат будет жив, чтобы рассказать эту историю. Бернардикию оставалось только надеяться, что его репутация погибнет вместе с тысячами хороших людей, которых он завел в ловушку.
Он повернулся к двум отрядам, которые вызвал для прикрытия отступления опциона.
- Двинули, парни.
Они прошли не более десяти шагов вниз по склону, когда Север и двое его людей выбежали из-за деревьев впереди врага и помчались к гребню. Самый задний римлянин споткнулся и упал на колени. Мгновение спустя мускулистый воин с топором сбил его с ног. Второй удар пришелся на его шлем, раздробив череп. Несколько соплеменников воина приостановили преследование, чтобы расчленить тело и проткнуть его копьями, прежде чем возобновить погоню. Их кровожадность стала спасением Севера и последнего выжившего из арьергарда, когда они вбежали через узкую брешь в линии щитов, сомкнувшуюся за ними. Бернардикий и его люди успели отдышаться и легко сдержали подошедших к ним повстанцев, уничтожив нескольких, прежде чем он отдал приказ разорвать контакт и отступить к гребню.
 
Непрерывный поток повстанцев хлынул с тропы, и еще больше присоединились к ним из-за деревьев, быстро пересекли склон и начали окружать гребень. Бернардикий подумывал о том, чтобы побудить своих людей следовать за ним и попытаться снова прорваться наружу, но шансов спастись сейчас не было. Лучше остаться здесь и принять свой последний бой, чем быть убитыми, как собаки, в тщетной попытке пробиться сквозь врага.
Он сплюнул, а затем крикнул:
- Сомкнуться вокруг Орла!
По его оценкам, осталось немногим более сорока его людей. Их окружили не менее тысячи повстанцев, а новые бритты все продолжали прибывать. Вождь на коне выехал из-за деревьев и натянул поводья за пределами досягаемости броска копья, осматривая позицию римлян. Он выкрикнул приказ своим приспешникам, и те, кто был ближе всего к легионерам, отступили и начали издеваться и оскорблять небольшую группу солдат, защищающих вершину холма.
Бернардикий молча смотрел на них. Даже когда он смотрел на массу воинов и тех, кто находился вдалеке, все еще собравшихся вокруг пожара в долине, его разум был спокоен. Это был момент, о котором много раз размышляли все солдаты за время своей службы. Всегда стоял вопрос о том, как они встретят конец, какую бы форму он ни принял. Внезапная милосердная смерть, затяжная агония смертельной раны или, как сейчас, уверенность в том, что выхода нет. Он знал, что ему повезло больше, чем большинству служивших в легионах. Он пережил множество сражений и стычек, в отличие от многих других, кого он знал. Он получил повышение по службе, награды и добычу и заплатил за скромное фермерское поместье в Галлии, где его жена воспитывала его сыновей. Он думал о них с любовью, и единственное, о чем он сожалел, это то, что он не смог присоединиться к ним на последних Сатурналиях.
- Ну что ж, - пробормотал он про себя. - Боги играют в свои игры.
Вражеский вождь медленно подъехал к гребню в сопровождении одного из своих людей. Они остановились шагах в тридцати от них, и вождь ткнул пальцем в центуриона и громко и отчетливо заговорил на родном языке. Он сделал паузу, а бритт рядом с ним откашлялся и перевел на латыни с легким акцентом.
- Мой господин, Сифодубн призывает вас сдаться и спасти свои жизни! Бросьте свое оружие и подчинитесь его милости, и вас пощадят.
- О, я верю каждому его слову! - цинично сказал один из легионеров.
Бернардикий собирался заставить его замолчать, но передумал и вместо этого обратился к Северу. - Опцион, выясни кто это сказал. Дежурство в латринах в течение следующего месяца.
Люди центурии невольно рассмеялись, как он и надеялся.
- Римляне! Каков ваш ответ?
Бернардикий оперся на верхнюю часть своего щита. - Что мне сказать, парни? Он предлагает нам стать рабами. Я говорю: в царство Плутона это. Ну что вы скажете, а?
Воздух наполнился громким улюлюканием и презрительным смехом, а шум скопившегося вокруг врага на мгновение затих, когда мятежники уловили смысл ответа римских солдат на предложение своего вождя. Выглядя удивленным, Сифодубн снова заговорил и подождал, пока его воин переведет.
- Мой господин предлагает вам последний шанс. Сдайтесь или умрите. Что вы скажете?
Бернардикий на мгновение остановился, чтобы найти правильные слова, чтобы выразить свои чувства по поводу подчинения врагу, свой гнев на глупость своего легата, свое отчаяние от того, что он больше никогда не увидит свою семью, и товарищество, которое он испытывал к крутым людям, которые были рядом, которым было суждено умереть вместе с ним.
Он улыбнулся и проревел свой ответ.
- Полная хрень!
Вождь нахмурился и повернулся к своему переводчику, после чего произошел короткий обмен мнениями. Затем он пожал плечами и грустно отдал честь Бернардикию, прежде чем развернуть лошадь и помчаться вниз по склону к своим последователям. Улыбка центуриона померкла, когда он обратился к своим людям.