Последний джедай (ЛП)

Голокрон откликнулся на них, но означает ли это, что он был ближе к открытию?
Джакс сконцентрировал свою энергию на голокроне, позволяя своему чувству Силы прикоснуться к нему, попробовать его, попробовать его текстуру. Это была кислота и масло. Это было стекло и ртуть. Это был огонь и лед.
Он закрыл глаза, все еще видя артефакт мысленным взором. Усиками Силы он проследил за гранями, начертил замысловатые вытравленные идеограммы, нажал и потянул. Там, где касался его разум, сигилы обретали блестящую жизнь.
Он был близок. Он чувствовал это.
Он поднял левую руку над вершиной голокрона, заключив его в скобки, сосредоточив на нем все свои чувства, окутывая его тканью энергии Силы. И внезапно, внезапно и слишком легко одна панель открылась, а другая откинулась назад. Воздух перед ним заполнился голопроекцией, буквы, цифры и сложные формулы поднимались вверх.
Джакс вспомнил, как И-Пять говорил о наблюдении за Янтом, криминальным авторитетом хаттов, умело манипулирующим внешними пластинами голокрона, чтобы выявить информацию в электронных решетках внешних оболочек голокрона. Но голокроны состояли из многих слоев - фактически бесконечных, - а ситхи были хитрыми за пределами времени и пространства. И-5 предположил, что может потребоваться какой-то катализатор, чтобы обнажить более глубокие слои.
Капля крови упала с раненой ладони Джакса, попала в макушку артефакта и провела зигзагом по изрезанному лицу.
Сила внутри и вокруг Джакса содрогнулась, и голокрон забился единым кровавым пульсом. Нижний угол, обращенный к Джаксу, повернулся по невидимой оси.
Катализатор .
Ошеломленный Джакс уронил голокрон.
Магаш так и не дошел до леса. Ее шаги становились все медленнее и медленнее, пока она буквально не волочила ноги. Она ругала себя за то, что была трусихой семи видов. Джедаи угрожали ее самосознанию, и она бросила его на произвол судьбы.
Она остановилась и посмотрела на дымовые деревья.
Нет. Он не угрожал ее личности - но только поддерживал свою. Если этого было достаточно, чтобы заставить ее ослушаться Матери клана ...
Она вернулась на проклятую равнину. Он запутал ее, вот и все.
Нет, она позволила себя сбить с толку.
Но какова реальная альтернатива? Если она не желала анализировать его идеи и противостоять тем, которые заслуживали противостояния, что еще она могла сделать, кроме как игнорировать их? Был ли это путь Сестринства Поющей Горы - избегать неприятных идей в пользу невозмутимого невежества?
Джедаи спросили, что мешает братствам Датомири делать то, что сделал Орден джедаев, - обучать адептов всех полов направлять Силу. Магаш не знала ответа на этот вопрос, потому что никогда не задумывалась об этом.
Что, если то, что предлагали джедаи, было правдой? Что, если бы среди мужчин-обитателей Датомира были потенциальные пользователи Силы, которые увядали из-за того, что им не позволяли развиваться? Что, если потенциальный талант растрачивается … из-за страха?
Разве мать Огвин не знала об этом? Разве она - и даже сама Магаш - не знает , обладает ли мужчина в ее присутствии скрытыми способностями Силы? Или ожидание отсутствия способностей к развитию и страх ужасных последствий привели к тому, что ничего не было найдено?
Магаш снова повернулся к руинам. Она могла видеть, как джедаи двигались у основания упавших черных шпилей. По ее спине пробежала дрожь.
Вы находитесь страшны!
Значит, она открыто признала это. Как часто она крадется сюда, чтобы ощутить странную атмосферу, ища хоть малейший намек на древние знания, которые могли остаться в храме Ква, который Сестры ночи разграбили для своих собственных целей, это место все еще тревожило ее. Настолько, что она позволила джедаю бродить по руинам в одиночку, потому что он заставлял ее чувствовать себя неловко. Что, если он найдет то, что она искала? Или что, если он был ранен или убит из-за того, что ее не было рядом, чтобы предотвратить это? В любом случае, как она могла объяснить матери Огвин, почему она бросила его?
 
Фыркнув от отвращения к собственной слабости, Магаш Драши направилась обратно к руинам. Она сделала не более двух шагов, когда черные вершины на Равнине Бесконечности озарились противоборствующими вспышками цвета морской волны и малинового света. Реакция кнута в Силе чуть не сбила ее с ног, и ее душу охватила жестокая волна боли от джедаев.
Проклиная себя, Магаш двигалась быстрее.
Кровь .
Голокрон Дарта Рэймиджа был залит кровью.
Подтянув колени к груди, впиваясь в себя, Джакс уставился на голокрон, лежащий на черной каменной плите в луже пульсирующего малинового света.
Анафема .
Это не должно было его так сильно удивить. Рэймидж был ситхом и особенно безжалостным ситхом. Его наука была сосредоточена на разрушительном использовании силы и была погружена во тьму.
Сколько крови для этого требуется? - подумал Джакс. А какой?
Он взглянул на свою наспех перевязанную руку. Голокрон, конечно, отреагировал на его кровь, но эта струйка заставила сработать только один угловой затвор, а затем лишь слегка приоткрыться. Это намекало на то, что необходимо значительное количество крови. Ясно, что если бы адепт, открывший голокрон, был также тем, чья кровь способствовала его открытию, истощение его неврологических процессов сделало бы трудным, если не невозможным, владение Силой, необходимой для исследования тайных замков артефакта.
Что тогда?
Последствия были отвратительными.
Джакс поднялся на ноги. Был только один способ проверить идеи, которые создавали хаос в его мыслях.
Он расширил свое чутье Силы, исследуя укромные уголки и расщелины вокруг руин. Он обнаружил, что даже здесь есть жизнь. Там какое-то большое насекомое, здесь рептилия, а там, под грудой мелких обломков, слабая энергия млекопитающих. Он обнаружил, что движется к нему, прежде чем наполовину обдумал, что он собирается делать. Он поднял руку над обломками - маленькие камешки поднялись, и песок полетел в сторону, обнажив гнездо эндотермического грызуноподобного существа, не намного больше, чем сам голокрон.
Существо, внезапно лишенное собственности, попыталось убежать, но Джакс поймал его Силой и поднял в руку. Он смотрел на него огромными блестящими глазами, тревожно расширив ноздри, пытаясь понять, что за чудовище вырвало его из безопасного дома.
Джакс отнес маленького грызуна к голокрону и протянул руку Силой, отслеживая энергетические пути, грани и разрезы артефакта, как и раньше. Затем, сжав челюсть так сильно, что стало больно, он поднял один из осколков обсидиана и быстро, ловко порезал животному хвост. Существо сопротивлялось, и большая капля крови хлынула и упала на голокрон.
Никакой реакции - никакой.
Джакс тяжело сел на каменный алтарь. Почти рефлекторно он послал грызуну успокаивающее, исцеляющее - и извиняющееся - прикосновение. Потом отпустил. Он поспешил прочь, чтобы снова исчезнуть в куче шлака.
Каким бы ледяным ни был ветер, который поднимался вокруг храма, хотя он был холодным, Джакс был весь в поту. Он вытер пот со лба перевязанной рукой.
Очевидно, не всякая кровь могла бы умилостивить маленького багрового бога Дарта Рэймиджа. Ему нужна кровь разумного. Скорее всего, кровь пользователя Силы. Но необходимое количество крови настолько искалечило бы потенциального знатока секретов Рэймиджа, что он потерял бы способность вытаскивать их; ключом должно было быть сочетание духа и материи.
Намерение было ясным: Дарт Рэймидж намеревался, чтобы искатель его темных знаний совершил темное действие - принесение в жертву крови другого обладателя Силы. Возможно, достаточно крови, чтобы убить. Возможно, его намерением было убедиться, что никто из светлой стороны никогда не воспользуется его исследованиями.
 
«Я должен уничтожить эту штуку , - подумал Джакс. Я должен взять его и бросить в глубокую темную яму .
Всего в нескольких метрах была такая трещина.