Хвост Греры (СИ)
«Что-то еще выдают в магазине, – прочитала я по знакам, – что-то редкое».
Возвращаться?
Я обернулась, взглянула на туман за спиной, поежилась. Не хочется. Но очень хочется чего-то душевного. Это душевное здесь необходимо, без него не прожить – слишком много ужасного, слишком мало хорошего. Вдруг дадут вафельную трубочку с кремом? Кусочек шоколадки? Иногда мне казалось, что «награда» напрямую зависит от испытаний, а под кислотный дождь, обжегший когда-то макушку и руки, я не попадала уже неделю.
Все же развернулась.
Если дадут еще один пакет крупы, смогу не выходить из дома неделю.
Я радовалась тому, что вернулась.
Четыре незнакомых человека – две девушки, одна женщина и мужчина. Мы сможем пообщаться. Ярко и привлекательно светятся витрины, как в праздник, как в канун Нового года. И неважно, что нет снега, что сыро и тепло, что вокруг темень. В мой прошлый визит я людей не застала (возможно, нас распределяли по времени?), в этот мне повезло. Останусь поболтать, пока меня не выдворят на улицу, быть может, смогу сходить к кому-нибудь «в гости», может, даже уговорю кого-нибудь съехаться, чтобы разбавить утомившее одиночество. Вдвоем с кем бы то ни было, даже когда гудят стены, не так страшно.
Не знаю, для чего существовала парковка – она всегда пустовала. Здесь не было машин: ввиду вечного густого тумана они попросту не смогли бы передвигаться. Сейчас, однако, туман вокруг супермаркета рассеялся, даже дышать стало легче.
Я не успела ее пересечь – эту самую парковку, – когда ударил из-под земли луч. Яркий, обжегший глаза. Одновременно с этим треснуло пространство – завизжала женщина, уронила пакет. Бросились обратно в магазин девчонки помоложе.
То, что показалось из замерцавшего воздуха, из кармана размером с двухметровую дверь, зависшую в воздухе, я не успела даже рассмотреть. Черная тварь. Текучая, гибкая и очень быстрая. Наверное, так когда-то давно выглядели политые нефтью драконы, если им обрезать крылья и добавить несколько рядов клыков. Тело толстого червя, клочки мрака вместо чешуи, голова на длинной шее…
Дальше все смешалось: тварь крутанулась на месте, а после ударила хвостом. Ударила так сильно, что хвост распался на части, расползся живой черной материей – часть его впиталась в бетон, часть продолжала рыскать. От удара мне в висок прилетел камень; зеркальным дождем ссыпалось стекло в витрине…
Спустя мгновение из ниоткуда возникли Комиссионеры. В голове дурман; снаружи замедленный фильм. Люди в форме что-то делали с лопнувшим пространством – зашивали его, утягивали, латали. Черная тварь юркнула обратно в небытие с первым ударом лазерного луча; быстро и точно зачищалась синим светом территория.
По моему виску текла кровь, я не могла подняться с асфальта.
– Забирайте ее, – послышалось сбоку.
«Как давно я не слышала человеческих голосов».
– Ее могло задеть.
Было глупо радоваться, но я радовалась даже рукам в перчатках и еще тому, что меня посадили в машину. Помогут восстановиться в изоляторе, в местной больнице? Кто-то живой, наконец, будет рядом?
«Значит, машины здесь все-таки есть…»
Мутилось в голове, ныл затылок.
В темном салоне едва ли кого-то удалось разглядеть. Только запах кожи сидений, только едва слышный рокот мотора.
– «Территория зачищена, – послышалось из динамиков, – проверяйте людей на предмет остатков хвоста».
Остатков хвоста? Тех самых черных сгустков? Они, кажется, были от меня далеко…
– Проверим, – отозвался мужчина, сидящий сбоку от водителя.
Тогда я не знала, что радовалась напрасно. Что скоро выясню, что моя «счастливая» жизнь на СЕ закончилась. Что тварь эту называли Грерой, что чернота ее, слившаяся с человеком, одна из самых опасных вещей, способных по возвращении на поверхность взрезать ткань бытия. И что Комиссионеры никогда не допустят твоего выхода наружу, если есть хоть малейший шанс на то, что ты носитель частицы мутанта.
Глава 2. Белая линия
(Ruelle – Game of Survival)
Если я планировала очнуться в госпитале, то сильно ошибалась. Проснулась я на лавке – длинной и узкой, – залитой светом комнаты. От неудобной позы затекла шея, онемели мышцы спины; навалилось стойкое ощущение, что в сон меня в машине «положили» принудительно, ведь, как известно, спящие не брыкаются.
Мы все были здесь, все пятеро – несчастные узники, имевшие глупость находиться у магазина, когда тварь ударила хвостом. У дальней двери двое охранников с незнакомыми на вид бластерами в руках, головы защищены шлемами, на телах похожие на космические костюмы, лица под зеркальными масками.
Сделалось дурно. Я впервые ощутила себя так, будто заражена радиацией или смертельным вирусом.
«Изгои… Мы теперь для всех изгои…»
А на полу толстая белая линия – подсвеченная полоса.
«Аэродром для прокаженных».
Наверное, будь со мной хоть кто-нибудь, с кем можно было посмеяться или пошутить, я бы улыбнулась. Но все были настолько напряжены, что могли этим напряжением питать лампы под потолком. Никто не двигался с места.
– Сейчас по одному, – донеслось от мужчины справа от двери, – проходите по полосе. Медленно.
«Молитесь, чтобы у вас вышло…» – почему-то эти слова показались мне недосказанными.
Белая линия вроде бы обычная, шириной в полшага – не нитка канатоходца, чтобы опасаться с нее «упасть», не тонкий канат. Вполне достаточный путь для того, чтобы спокойно пересечь несколько метров. Но никто не решался. Что-то с ней было не так, с этой полосой – она тихо гудела.
– Давай, пошел!
Обратились к мужчине, и я впервые разглядела его со спины и в профиль, когда тот обернулся, посмотрел на остальных. Увидела потный лоб, неровной формы нос, поджатые губы. И еще уловила взгляд злых глаз. «Нет, он не был тем, кого бы мне хотелось в сожители». Кажется, накануне я переборщила с предположением о том, «лишь бы рядом кто-нибудь дышал». Этот снаружи мог наворотить любых дел – ограбить, убить, покалечить.
– Во мне ничего! – выкрикнул он зло, приклеившись к месту.
– Вот и докажи это. – «Масочники» общались спокойно. Для них мы были ежедневной работой, рутиной. Да и остатки Хвоста они, вероятно, зачищали по несколько раз в неделю. – Вперед!
Мужик, наверное, решил, что он должен быть мужиком – сильный пол как-никак. Позади только бабы в количестве четырех штук. Тем более, «в нем ведь ничего». Я как раз силилась вспомнить, где этот дядька находился в момент появления мутанта, когда незнакомец сделал первый шаг по полосе.
Казалось, ничего. Первая, вторая секунды прошли спокойно – кто-то успел выдохнуть облегченно. Ерунда, мол, а не испытание, формальность…
А после внутри человеческого тела что-то начало натужно визжать. Так тонко, так ужасно, что моментально начало тошнить, свернулись в трубку и уши, и внутренности. Закрыть бы глаза, но вместо этого я смотрела, как человека на белой полосе начало распирать. С ним случился странный оптический эффект – мужика раздвоило, – а после (этот кошмар будет сниться мне ночами) наружу полезли черные сгустки.
Синхронно ударили световые пушки.
Ослепли мы все. Девчонка с пегими волосами визжала, женщина постарше опустилась на колени и зашлась в рыданиях; мужик повалился набок. Неживой, с почерневшими глазницами.
Его уволокли. Я, зажав лицо ладонями, слышала, как вошли «уборщики», как проволокли тело прочь из комнаты.
Не дышать, прочь из этого фильма ужасов. Хотелось каким-нибудь образом слиться из этой реальности в пустоту.
«Прав был тот Комиссионер, предупреждавший не выбирать СЕ». Кажется, слишком поздно. Переиграть бы…
– Вторая, – раздался приказ.
И прицел указал на девчонку с редкими светлыми волосами, за которую цеплялась полная подруга.
– Ланка, нет… – шепот крашеной девицы с пирсингом в брови.
«Эти хотя бы жили вдвоем, имели шанс общаться. Счастливые».
«Надолго ли…» – мысль – ледяная змея.
– Не трать наше время, – люди в костюмах не желали выделять нам время для моральной подготовки. – Пошла.