Дорогой Солнца. Книга третья (СИ)

— Присаживайтесь, ребят, — сказал шеф, нарочито расслабленным тоном, что мне сразу категорически не понравилось. — В целом молодцы. Детали разнесены, не под копирку написано, толково. Видно, что постарались.
Я посмотрел на Пулю; тот подмигнул мне и улыбнулся. Про себя я отметил это «в целом». Такие вот обороты предполагают, что затем последует в лучшем случае критика. В худшем — жёсткий разнос.
— Вижу, что вы подводите к мысли, будто надо туда лететь… так?
Он оторвался от бумаг и взглянул на нас.
— Так, — подтвердил я. — Это же очевидно.
— Кружочки на карте. В уничтоженном бункере, — сказал шеф. — Которые видели пять человек, а запомнили более-менее точные координаты только вы двое. Понимаешь, к чему я?
Я промолчал, глядя ему в глаза.
— Владимир Сергеевич, — вмешался Пуля. — Если разобраться, обращай наши должное внимание на такие сигналы и принимай вовремя меры — глядишь, и катастрофы не случилось бы…
Шеф поджал губы. Я ожидал всего чего угодно, стараясь подавить растущее в груди чувство обиды и разочарования. Но тут начальник отдела неожиданно улыбнулся.
— Всё так, — кивнул он. — Но вы хоть представляете, насколько сложно было бы обосновать это всё там, наверху, а? Тем более, что следаки так пока что ничего и не накопали… короче, ребят — благодарите смежников. Так получилось, что нам здорово помогли.
После этих слов он взял трубку телефона и набрал короткий номер. Затем произнёс: «Да, можете заходить, все наши на месте. Да, в полном составе… нет, инструктажа не было — это уже ваш вопрос… хорошо».
Мы с Пулей недоумённо переглянулись. Шеф молчал. Так прошла пара минут. А потом послышался сигнал от двери.
Шеф нажал кнопку, разблокировав замок. На пороге кабинета стоял и улыбался Рубин.
  
Глава 4
 
— Они были на самой грани гражданской войны. Все элитные группы понимали это и готовились. Кто-то к борьбе за власть, а кто-то — чтобы перевернуть доску и рассыпать фигуры.
Шеф стоял, опираясь кулаками на стол и смотрел на нас. Совещание мало напоминало обычную постановку боевой задачи. Скорее, оно было похоже на лекцию по геополитике.
— Подготовка началась в середине нулевых. Мы засекли создание первых ячеек и лабораторий. К сожалению, тогда этому не придавалось должного значения, подготовку сочли обычной работой по развёртыванию средств гибридной агрессии. Однако, наши аналитики полагают, что теоретическое моделирование началось ещё раньше, — продолжал начальник отдела.
Мы втроём сидели перед ним. Слушали очень внимательно, как полагается в таких случаях. Однако я всё никак не мог перестать думать про Рубина: зачем он здесь? Вроде его программу перевели в отдельное подчинение Верховному Совету… или опять будут, как однажды выразился Пуля на его счёт «микроскопом забивать гвозди»?
Рубин сидел, едва заметно улыбаясь, скрестив руки на груди. Очевидно, он был в отличном настроении. Вот и что бы это значило?
— … к моменту принятия решения подготовка не была завершена. Это подтверждено разведкой и аналитиками. Возник раскол даже среди тех сил, которые выступали за предельную эскалацию с последующим моделированием общества на руинах прежнего мира. Они, знаете ли, разошлись в видении собственной роли: одних полностью устраивало резкое падение технических и производственных возможностей. Другие хотели восстановления прогресса, активизации исследований в области биологии и нанотехнологий с последующим достижением физического бессмертия, а не просто продления жизни. Одни хотели опираться на технологии искусственного интеллекта, другие были резко против… в общем, винегрет знатный. Наши аналитики до сих пор в этом разбираются. Однако проблема была в том, что один из адептов этой элитной группы оказался в нужной точке на момент принятия решения. Создал условия, при которых действующий президент не мог не отдать команду… а дальше случилось то, что случилось. Факт в том, что последствия и пост-ядерные расклады не предсказал с достаточной точностью ни один аналитический центр. Всё пошло наперекосяк, с их точки зрения в том числе. Но главное — гражданская война всё-таки началась, пускай и не в тех условиях, на которые могли рассчитывать их стратеги.
 
Шеф прервался, чтобы сделать глоток кофе из кружки, которая стояла перед ним. Подумав о кофе, я вдруг вспомнил Петра. Интересно, как у него с выращиванием бобов дела обстоят? Поставил ли на поток? Надеюсь, что да: кофе хотелось неимоверно — но на базе вместо него был доступен только кофеиносодержащий суррогат.
— Условно назовём тех, кто всё это устроил «радикалами». Я намеренно не беру разделение по официальным партиям, потому что оно не отражает сути раскола. В основном это представители старой криптоэлиты. Непубличные триллионеры, наследники древних финансовых династий, переехавших из Европы, и высшей знати, прямые потомки переселенцев с «Мэйфлауера». Главные спонсоры демократической партии, социальные инженеры и экспериментаторы. Тут надо немного понимать их психологию, — шеф постучал себя по лбу, — когда у вас с детства неограниченные возможности — мир видится немного по-другому. Скука — самый страшный враг. Плюс нечеловеческие амбиции, подкреплённые возможностями. Результат известен. Их противники — скажем, «консерваторы». Так вот, консерваторы — это относительно новые деньги, которые сумели удержать свои активы на этапе активного роста и не продаться старым акулам. Их относительно мало, но они обладали большой поддержкой среди «молчаливого большинства» американского общества. Среди них появились бунтари, которые сломали негласную систему ротации публичной власти. Собственно, с этого момента ситуация деградировала необратимо… ну, да это все и без того знают. Теперь о главном.
Шеф снова глотнул кофе.
— В общем, ситуация такая: «консерваторы» практически победили на остатках заселённых территорий бывших США. «Радикалы» же на то и радикалы, что решились на крайние меры: применить биологического оружие. Основа — тот же самый модифицирующий вирус, о котором мы все знаем. Только штамм, который распространяется воздушно-капельным путём. Непосредственно перед этим «консерваторы», предвидя свою скорую окончательную победу, вышли на наше руководство с мирными инициативами, которые позволили бы в целом урегулировать устройство послевоенного мира. Скажем так, мы заинтересованы в том, чтобы принять эти предложения. Однако последние действия «радикалов» ставят выполнение этого плана под вопрос. Ещё месяц назад ситуация была бы безвыходной: да, наши биологи работают над вакцинами и антидотами, но первые опытные образцы ожидаются не раньше середины зимы. До этого времени ситуация за океаном станет катастрофической. Но благодаря захвату Алтайского бункера мы обнаружили достаточный запас антидотов плюс технологическую документацию, чтобы воспроизвести их.
Пуля поднял руку.
— Да? — спросил шеф.
— Получается, там погибнет большая часть оставшегося населения и развалятся остатки госаппарата, так? Этого добиваются «радикалы»? Ну и что тут плохого для нас? — он развёл руками.
— С чего это вы взяли, что погибнет? — удивился начальник отдела. — Переродится. И у наших противников появится многомиллионная армия рабов. Правда, не специализированных и организованных, как они изначально планировали. Но нам от этого будет никак не легче. Это если не касаться моральной стороны вопроса.
Пуля молча пожал плечами.
Шеф снова сделал паузу и почему-то пристально посмотрел на меня.
— Дмитрий Григорьевич, — вдруг сказал он. — Должен сказать, что вы очень везучий сотрудник. Нам такие нужны.
Он всегда переходит на «вы» и обращение по имени-отчеству, когда на совещаниях присутствуют представители других подразделений.
Рубин посмотрел на меня и подмигнул. Я лишь растерянно моргнул в ответ.
— Ваш доклад об обнаружении предполагаемых крупных центров управления и логистики противника не имел бы шансов быть принятым за основу планирования новой операции, если бы не эти новые обстоятельства. А теперь мне удалось убедить руководства, что спасательную миссию вполне можно совместить с разведывательной. Понимаете, к чему я?