1942-94. Заложник времени (СИ)
Несколько часов тряски по разбитым дорогам, начавшей казаться бесконечной, закончились, когда грузовик прибыл на небольшой аэродром. Располагался он на обширной поляне, у самого подножья гор. Местность была очень живописной, и выбравшись из кузова, Иван невольно залюбовался пейзажем.
Легкий толчок в спину вернул к действительности.
– Двигайся, – бросили ему в след. В голосе конвоира не было неприязни. Что-то изменилось в поведении людей сопровождавших его: в этот раз над ним не издевались, не отпускали насмешливые реплики, а лишь только с любопытством рассматривали из-под полуопущенных век.
На краю аэродрома стоял небольшой транспортный самолет: немного больший, чем легендарный «кукурузник», на котором Наумову несколько раз «посчастливилось» летать в качестве пассажира, но меньше чем Як-40, тоже не менее знаменитый.
Его подвели к трапу и приказали ждать. Вскоре рядом остановилась черная легковушка, с блестящим знаком гордости немецкой автопромышленности на радиаторе. Из «Мерседеса» не спеша выбрались два офицера в кожаных плащах, и отсалютовав вытянувшимся во фронт конвоирам, поднялись на борт, приказав всей свите следовать за ними. Усевшись в кресла расположенные в середине фюзеляжа, они сняли фуражки и дали знак усадить напротив них арестованного.
Наумов не понимал, чем вызван такой необычный всплеск проявления внимания к его скромной персоне. Если только, эти холеные прихвостни рейха, больше похожие на профессоров, чем на военных, не догадывались о его истинном происхождении. Где-то глубоко в сознании всплыло малопонятное и потому очень таинственное слово «аненербе», сопровождаемое липким, словно паутина, чувством страха.
Эти мысли, скорее всего, отразились на его лице, и один из офицеров, (судя по погонам – старший), произнес:
– Не бойтесь, ничего плохого мы не сделаем.
Иван недоверчиво посмотрел на него.
– Обещаю, – подтвердил тот, – Кстати, позвольте представиться, – Меня зовут Эрнст Шефер. Я возглавляю одно из направлений в области научных исследований Мюнхенского университета. Наши цели имеют сугубо научный характер. Вы понимаете, о чем я говорю?
Не дождавшись ответа, продолжил:
– Я осведомлен о вашем знании немецкого языка, хотя вы и не являетесь немцем. Предположим, что вы шпион, но некоторые наблюдения опровергают это, впрочем, сейчас это не важно. Важнее то, что вы находитесь в этом самолете, – Шефер взглянул на часы. – И через несколько часов мы будем на месте. Там и поговорим.
После этих слов, как по команде, взревели двигатели и транспорт начал брать разбег. Трясло немилосердно, да и шум стоял такой, что казалось, будто все небесные боги, прогневавшись, громогласно ругались в один голос. Только когда самолет набрал высоту, стало немного комфортнее, но всякие разговоры вести было все равно бессмысленно. Все дремали или, во всяком случае, делали вид.
Наумов проснулся, когда снова началась тряска. В очередной раз заходили на посадку для дозаправки или все?. Самолет коснулся земли, постепенно сбавил скорость и остановился. Надоедливый шум двигателей затих. Дверь, ведущая в кабину экипажа, распахнулась и один из летчиков, одетый в кожаный френч доложил:
– Прибыли, господин обергруппенфюрер!
– Спасибо, Вильгельм, – отозвался Шефер. – Пусть подают трап.
Через несколько минут в салон поднялись два автоматчика и, взяв Ивана под охрану, вывели наружу. Все остальные не спеша потянулись следом.
В отличие от того аэродрома, что они покинули, этот казался просто гигантским и суперсовременным: широкие бетонные полосы разбегались в разные стороны, образуя замысловатый узор, сложные коммуникации, высокое здание диспетчерской, обилие вооруженной охраны. Все говорило о том, что они прибыли либо на важный военный объект, либо в большой столичный город. Скорее всего, это был Берлин.
Не дожидаясь пока подадут машину к самолету, они пошли пешком в сторону центрального корпуса аэропорта, чтобы немного размять затекшие, после длительного сиденья, конечности. Затем погрузившись в просторный автомобиль, еще примерно полчаса ехали по живописным улочкам и паркам города. Остановились у большого старинного здания, величественно возвышающегося над окружающими его деревьями. Шефер вышел первым и, любезно придерживая дверку, пригласил:
– Добро пожаловать в резиденцию Аненербе!
Наумов побледнел.
Иван ожидал, что сначала его бросят в камеру, а затем начнутся допросы, но вопреки этому, все вышло наоборот: его хорошо и сытно накормили и, отведя в небольшую комнату, где единственным предметом интерьера была металлическая кровать, дали отдохнуть пару часов. Это время он потратил на размышления о дальнейшем неизбежном разговоре с Шефером.
Откуда он знает о том, что Иван владеет немецким – дело понятное. Солдат охранявший его в горах наверняка поделился своими подозрениями. Но, что ему говорить? Как себя вести в данной ситуации? Если запереться и молчать, как партизан, то, скорее всего, подвергнут пыткам, чего, ну ни как не хотелось. Тем более что правило думать о фашистах, как о чудовищных садистах и убийцах, привили ему еще со школы. Рассказать правду? И кто поверит в этот бред? В лучшем случае его помучают и отправят в психушку или в концлагерь, в худшем же – поставят клеймо подопытного кролика с перспективой закончить жизнь в подвалах какого-нибудь НИИ в ужасных мучениях. Необходимо было срочно придумывать правдоподобную «легенду».
Послышался шум открываемой двери и, вошедший охранник в форме СС, доложил:
– Господин исполнительный директор ждет вас у себя в кабинете.
Наумов поднялся с кровати и последовал за ним чередой длинных и темных коридоров. Вскоре они оказались в огромной, полутемной комнате с высокими потолками и камином, где уютно потрескивали дрова и от языков пламени на стенах плясали замысловатые тени. Рядом, в большом кресле сидел Шефер с бокалом вина в руках. На этот раз он был без формы, в домашнем халате темно красной атласной ткани, и в домашних тапочках.
– Не удивляйтесь моему виду, – произнес он, усмотрев некоторую растерянность на лице вошедшего пленника. – Наша беседа будет носить сугубо неофициальный характер.
– О чем же? – впервые за долгое время решился подать голос Иван.
– О вас, конечно, – усмехнулся собеседник. – Иначе, зачем нам встречаться в неформальной обстановке?
– А что, обо мне говорить? – удивление выглядело вполне реальным.
Хотя он так и не успел составить более или менее толковый план, некоторые наметки все же имелись.
– Я не вполне понимаю, чем вызвана такая заинтересованность в моей скромной персоне?
– Кто вы на самом деле?
– Я?
– Ну, не я же!
– Я – журналист. Откомандирован газетой «Народный голос», сделать репортаж о победоносном наступлении наших войск на Кавказе, – изложил он заранее заготовленный план. Название газеты, естественно, было выдумано, но это давало возможность потянуть время и впоследствии, более продуманно отвечать на поставленные вопросы.
– Вы в этом уверены? – насмешливо произнес Шефер. – Я, например, располагаю совсем иными сведениями…
Наумовы оставалось лишь промолчать, так как возражать было бессмысленно.
– Не пытайтесь ввести меня в заблуждение. Слишком много фактов говорят о вашей, так сказать… – он сделал паузу, чтобы подобрать нужное слово, – … необычности, что ли.
– За меня могут поручиться, – ляпнул Иван первое, что пришло в голову.
Шеффер засмеялся. Когда смех его иссяк, он произнес уже более серьезно:
– Ни один журналист нашей великой империи, не прибывает в командировку без документов и с этим… – хлопок в ладоши вызвал в кабинет офицера, по-видимому, одного из адъютантов генерала. Тот вошел в кабинет и, в руках у него был автомат Калашникова, или АК47, как более привыкли называть его в армии.
– Что это? – поинтересовался Наумов, немного оправившись от шока, и продолжая начатую игру.
– Это у вас надо спросить, – хитро прищурившись, ответил Шефер. – Его нашли рядом с местом, где вас поймали.