Давным–давно...Ходящая в тени (СИ)

Вот уже несколько минут она стояла перед дверью Арникуса, никак не решаясь постучать. "Это неправильно. Я давно уже не маленький ребёнок", — выговаривала себе Джим, сцепив пальцы в замок, уставившись на резную ручку двери. А поговорить ей всё равно хотелось. Очень. Подумав, протянула руку. "Ночью? В комнату к мужчине?!" — она сразу представила себе, что бы ей, узнай про это, сказала бабушка, и мигом опустила руку. Хотела уже уходить, как дверь неожиданно распахнулась. На пороге стоял Арникус и хмурился.
— Устал уже ждать, когда ты войдёшь, — пожаловался в ответ на её вопросительный взгляд и ухмыльнулся, разглядывая наряд Джим. — Топочешь тут, пыхтишь, а постучаться не решаешься,  — он подозрительно прищурился. — Почему? Раньше, помнится, для тебя это проблемой не было.
— Ну, так то было раньше, — словно извиняясь, пожав плечами, она смущённо отвела взгляд в сторону: Арникус был раздет по пояс. — Я ведь уже не маленькая девочка, а взрослая девушка.
— Хм, — юноша улыбнулся. — Что–то я в этом иногда сомневаюсь. Ладно, заходи уже, не стой на пороге, — отвернулся и жестом пригласил её следовать за ним.
Джим, больше не сомневаясь, зашла в комнату и оробела, разглядывая внутреннее убранство. Арникус тем временем подошёл к кровати, на углу которой лежала сорочка. Поднял её и быстро накинул на себя, чтобы не смущать своим видом неискушённый взгляд юной девушки.
По–деловому перекидал подушки в одну сторону, выдернул одеяло и тоже перекинул на одну половину.
—  Забирайся, — произнес он, протягивая руку в приглашающем жесте, другой держа край одеяла отогнутым. — Я пристроюсь рядом. Раз никому не спится, значит, будем разговаривать.
Джим улыбнулась и покорно полезла на королевское ложе.
— Ну, рассказывай, — Арникус сел напротив и подогнул под себя ноги. Он улыбался, но его взгляд был серьёзным. — Почему ты здесь? Ты, конечно, не подумай лишнего, я рад тебя видеть. Очень. Но подозреваю, что у тебя были причины помимо того, чтобы навестить друга.
— Арни, а как моя Ки–иса и Дымка? — Джим нервно теребила одеяло, не поднимая глаз.
—  Устроены в лучшем виде, — Арникус внимательно смотрел на неё. Видно было, что девушка сильно волнуется. — Ты давай не отвлекайся. Рассказывай!
— А может, ты мне сначала про пророчество расскажешь? — с воодушевлением поинтересовалась девушка. Арни скривил губы и упрямо покачал головой. — Нет? — Джим обречённо вздохнула. — Прям совсем всё–всё рассказывать? — бросила на него смущённый взгляд. Юноша заинтересованно приподнял бровь. — И всё как на духу? — Арникус поморщился, но кивнул. — Хорошо–хорошо, — быстро заговорила девушка, увидев, что друг начал терять терпение. — А про то, как я провела лето, тоже рассказывать?
— Джи–и–им! — не выдержал Арникус, повысив голос. — Да рассказывай уже!
— Тогда начну с самого начала, — согласилась она, подбивая подушки вокруг себя, чтобы хоть чем–нибудь занять руки. — Каждый день, что я провела в кругу семьи, был наполнен радостью и любовью, чего не скажешь о моей практике, на которой неприятности начались с первого дня, сразу же по прибытии…
Джим говорила негромко, без эмоций. По мере рассказа она становилась спокойнее в отличие от Арникуса — он то хмурился, то с усилием сжимал кулаки, и тогда на его лице проступали желваки. Девушка рассказала всё без утайки, даже про то, что чистила зверинец, спала в одной комнате с мужчинами, купалась в заводи с бобрами, и её увидел комендант. По мере того как рассказ обрастал подробностями, Арникус всё больше был готов рвать и метать, а под конец истории, когда Джим добралась до разговора с Кассианом, вообще вскочил с кровати и начал нервно выхаживать по комнате. Девушка, грустно улыбаясь, досказала на одной интонации конец истории. Объяснила, что не дождалась возвращения командира, сбежала из пещеры и одна вернулась в крепость, где взяла Ки–ису, после чего отправилась сюда. И привела она свою питомицу не просто так, а за женихами.
Последними словами она думала хоть немного развеселить друга. Но Арникус не улыбался. Он остановился и в недоумении смотрел на Джим. Они мгновение разглядывали друг друга. Каждый обдумывал своё. И девушка вдруг выдала:
 
— Вот так, Арни, — она тяжело вздохнула, пожимая плечами. — Он забыл меня.
— Он не мог тебя забыть, — Арникус покачал головой. — Это просто невозможно!
— Значит, возможно, — как–то уж слишком спокойно сказала Джим, съезжая по подушкам вниз. — Ничего, — в нежном голосе слышались невыплаканные слёзы. — Так ведь иногда тоже бывает. Главное теперь — принять эту мысль и жить дальше, — она наклонила голову немного набок и посмотрела на Арникуса таким несчастным взглядом, что юноша вздрогнул. — Но, Арни, если я об этом начинаю думать, мне сразу становится настолько больно, что не могу дышать.
Арникус тут же мысленно пообещал себе непременно прибить Кассиана собственными руками, если и правда всё окажется, как говорила девушка. "Нелепость какая!" — тряхнул головой, отгоняя прочь глупые мысли, а вслух твёрдо произнёс:
— Нет. Этого просто не может быть! — подошёл и присел на край кровати. — Повторяю: невозможно.
— Да почему же невозможно? — Джим села и посмотрела на него сердито.
— Да потому что… — немного резковато ответил Арникус, встряхнул головой, тяжело вздохнув и ловко собрав волосы в хвост, посмотрел на Джим. — Ты не понимаешь: невозможно забыть, если прикоснулся к свету. Ты ведь чистая душа. От подобных или бегут, в полной мере осознав свою ничтожность, или же тянутся каждой клеточкой своего тела, стараясь изо всех сил стать лучше. Он ведь не просто назвал тебя "Солнышка". Он чувствовал то, что чувствую я. Видел то, что видят другие, — глаза юноши мерцали. — Когда ты мне впервые рассказывала вашу историю, я ведь совсем не удивился такому прозвищу, — он долгое время молчал, глядя на изумлённое лицо Джим. Спустя некоторое время, сообразив что–то, возбуждённо продолжил: — И знаешь, я назвал бы тебя так же! — Арни сосредоточенно, с нескрываемым удивлением изучал каждую чёрточку её лица, как будто видел впервые. Вздохнув, с искренним восхищением прошептал: — Никогда не понимал, как в таком хрупком теле может быть такое огромное сердце? — протянул руку и заботливо заправил ей выбившийся локон за ухо. — Знаешь, я всё никак не могу решить, кто ты для меня: ребёнок или женщина? — заправил волосы с другой стороны, задержав ладонь у её лица на пару мгновений дольше необходимого.
— А если друг? — робко спросила Джим, боясь пошевелиться под таким странным взглядом юноши.
— Да. Прежде всего, — Арникус отдёрнул руку, мгновение смотрел на девушку, а потом распахнул объятия. — Ну, иди ко мне… друг. Я буду тебя жалеть и говорить ласковые слова.
Джим доверчиво переместилась к нему. Юноша тут же притянул хрупкую девушку к себе и опустил свой подбородок на её макушку, облегчённо вздыхая.
— И вообще, не нужен тебе этот глупый демон.
— Знаю, — Джим всхлипнула, притягивая руками полотняную сорочку Арникуса к своему лицу и украдкой промокая со щёк подлые слёзы.
— Все демоны злые и клыкастые, — Арникус ласково провёл ладонью по вьющимся волосам девушки. Он прекрасно знал, что Джим сделала. — Ещё они нехорошие, им нельзя доверять, — снова погладил, улыбнулся, почувствовав, как рубаха сильнее натянулась на спине. — А ещё они злые.
— Да, ты уже говорил об этом, — сквозь слёзы пробубнила Джим.
— Ну вот, — Арникус, проигнорировав сопротивление, отодвинул девушку от себя и заглянул ей в лицо. — Раз всё сама знаешь, зачем он тебе тогда нужен?
Джим даже перестала плакать, окончательно потеряв нить рассуждений Арникуса. Её взгляд стал растерянным. Она мгновение молчала, а потом произнесла всего два невнятных слова:
— Потому что… — приникла снова к его груди и не скрываясь зарыдала в голос.
Как долго они так просидели? Вечность или несколько минут? Но у Джим сначала перестали вздрагивать плечи, а потом она и вовсе прекратила хлюпать носом. Девушка теребила край влажной сорочки друга, со страхом обдумывая, что наделала, но Арникус отстранил её от себя и поднялся с кровати.