Афера Сатаны (ЛП)

Я очень хочу посмотреть, как он будет убегать. Но сначала мне следует прижечь его рану, иначе он продолжит терять кровь слишком быстро, и тогда нам не удастся поиграть. Специально для таких случаев я храню мини-паяльник, припрятанный в одной из тумбочек.
Поспешив за паяльником, достаю его из розового ящика, а затем приседаю перед Гэри.
— Ты готов? — спрашиваю я. Он смотрит на меня как на сумасшедшую.
Это задевает мои чувства.
Так что я нажимаю на кнопку, ухмыляясь синему огню, который вырывается из паяльника. Когда Гэри видит огонь, его глаза расширяются, и он пытается встать. Я залезаю на него, сажусь на живот и быстро подношу огонь к тому месту, где когда-то была его рука.
Пронзительные крики волнами вылетают из его рта. Запах обугленной человеческой плоти и мяса наполняет воздух. Я морщу нос, меня отталкивает этот запах. Демоны пахнут как дерьмо.
Он отчаянно извивается подо мной, пока я старательно прижигаю рану.
— Вот! — с гордостью объявляю я, гася пламя. — Теперь мы можем поиграть еще немного.
Я встаю и отступаю назад, наблюдая, как демон дергается и стонет, все еще катаясь на волнах от того, что его рана запечатана. Пот струится из его пор, наполняя комнату еще большим смрадом.
— Хватит быть ребенком, — хнычу я в отчаянии. Когда он продолжает жаловаться, я скрежещу зубами: — Вставай!
Его взгляд останавливается на мне.
— Давай, — нетерпеливо говорю я. — Попробуй сбежать.
Почему все демоны смотрят на меня как на сумасшедшую, когда я говорю им бежать? Они всегда думают, что я их обманываю, хотя я предельно серьёзна. Я люблю, когда они убегают. Правда, они никогда не сбегут. Но я лишь предлагаю им попробовать. А получится ли у них — это уже совершенно не зависит от них.
С сильной болью и еще большей медлительностью Гэри перекатывается, пытаясь сесть.
— Какого хрена ты ожидаешь, что я побегу, ты, сумасшедшая гребанная сука? — рычит он на меня, безнадежно глядя на свою ногу. Он выглядит так, словно находится на грани потери сознания. Сероватая бледность обесцветила его кожу.
Ну. Кожу, которая не покрыта его кровью.
Очень скоро он потеряет сознание. Именно поэтому ему нужно бежать. Надежда на побег вызовет новый прилив адреналина. Это поможет ему оставаться в сознании достаточно долго, чтобы я могла повеселиться с ним, прежде чем покончить с его жизнью.
— Вставай! — кричу я, топая ногой. Ненавижу, когда они не слушаются! Он вздрагивает и смотрит на меня с тем же выражением. Как будто это я сумасшедшая, в то время как он тот, у кого в душе зло.
Он встает на колено и использует свою здоровую ногу, чтобы оттолкнуться от земли. Пот продолжает струиться по его лицу и стекает в глаза. Он зажмуривает их, вероятно, чтобы уменьшить жжение от пота, попавшего в глаз с отсутствующей роговицей. Стиснув зубы, он делает первый шаг. И тут же падает обратно. Похоже, он недостаточно напуган.
— Если ты не убежишь через пятнадцать секунд, я удалю одно из твоих глазных яблок, — угрожаю я.
Я сделаю и это.
Он смотрит на меня и плюет мне под ноги.
Я задыхаюсь и отступаю назад. Скривив губы, я думаю, как заставить его встать.
— Если ты сможешь встать и открыть одну из дверей, я тебя отпущу.
Наконец-то в его глаза возвращается надежда. Боль была непреодолимой, и он начал сдаваться. Ему просто нужен был небольшой толчок, чтобы начать действовать.
— Круг вокруг розочки, — напеваю я, переходя на детский призрачный голос. Он начинает быстро двигаться, и вскоре уже стоит на ногах и хромает по коридору. Да здравствует сломанная нога.
Меня охватывает головокружение. Я вскакиваю на ноги, предоставляя ему хорошую фору. Его будет до смеха легко поймать. Я не хочу, чтобы все закончилось слишком быстро.
— Карманы полны трав.
После нескольких грохотов последовали громкие ругательства. Он упал с лестницы. Я громко смеюсь, выбегаю из комнаты и направляюсь к лестнице. Он внизу, стонет от боли, пытаясь подняться. Когда он видит меня, его глаза расширяются, и он возобновляет свои попытки с новой силой.
 
Из его рта льются красочные ругательства, он поднимается на ноги и поворачивается к входной двери. Кронос стоит там, совершенно неподвижно наблюдая за Гэри.
— Что с тобой не так? Я думал, ты хотела, чтобы я бежал?! — кричит он. Кронос не реагирует. Я на цыпочках спускаюсь по лестнице, останавливаясь на полпути.
— Я сказала, что ты должен открыть дверь, — уточняю я. Он не поворачивается, чтобы признать меня, страшный человек перед ним завладел всем его вниманием и страхом. Но он слушает. Он направляется к Кроносу, отталкивает его в сторону, наклоняется и кусает зубами ручку.
Я хихикаю, забавляясь тем, как мило он выглядит, пытаясь открыть дверь ртом. Целую минуту я наблюдаю, как он пытается открыть дверь зубами. Затем он меняет тактику, балансируя на своей здоровой ноге и используя колено и руку без пальцев, чтобы схватиться за ручку. Он шатается и падает, так и не добившись успеха. Он потерял слишком много крови и слабеет.
— А вот и я, — дразню я, спускаясь вниз по лестнице.
С рычанием он отшатывается от двери и тащится по коридору, опираясь плечом о стену для поддержки. Я быстро преодолеваю остаток лестницы и смотрю, как он старательно пробирается на кухню. Он оглядывается на меня, его глаза округляются, когда он видит, что я стою рядом.
Он будет крайне разочарован, когда найдет Бейна или Тимоти у другого выхода.
Зеленый и фиолетовый дым клубится из машин в углах, сгущаясь в коридоре. Гэри исчезает, его разорванное на части тело поглощено дымом и вспышками стробоскопов. Я слышу его ворчание и ругательства.
В какой-то момент я слышу резкий треск, за которым следует громкий крик Гэри. Я уверена, что его нога только что сломалась. Пробегаю через гостиную и направляюсь на кухню, заходя через боковой вход. Сбоку от кухни находится крошечное фойе с лестницей и единственным другим выходом. Когда гости заканчивают наверху, они спускаются по этой лестнице и выходят через дверь. На страже перед фойе стоит Бейн — мой маленький мрачный жнец.
Именно так он одет, в черный плащ с капюшоном, а тело похоже на скелет. Он не сравнится с телом Мортиса: вся грудная клетка проглядывает сквозь его выкрашенную в серый цвет кожу. А также все остальные кости его тела. Он говорит, что не любит есть, и я не подталкиваю его к исправлению расстройства пищевого поведения. Его член тонкий, но самый длинный из всех, поэтому он всегда трахает мою задницу.
— Гребаная СУКА!
Я прижимаю руку ко рту, когда из моего рта вырывается еще больше гогота.
Гэри опускает голову, безнадежность, кажется, поглощает его. Его плечи вздрагивают, когда рыдания вырываются из его горла. Я опускаю руку и подхожу ближе, чтобы рассмотреть его. Слезы ручьями текут по его окровавленному лицу, образовывая красивые розовые капли, которые стекают с его лица на пол.
— Просто убей меня, блять, — всхлипывает он. Он покачивается, теряя всякую надежду и едва не падает на пол. Его тело содрогается, когда он плачет, и, наконец, оно складывается само по себе, и он падает на пол. Его рыдания становятся сильнее, в то время как мы с Бэйном обмениваемся взглядами.
Как жалко. Насилует и издевается над женщинами, а когда над ним издеваются в ответ, это превращается в одну большую вечеринку жалости.
— Ты собираешься признаться в своих грехах? — спрашиваю я, приближаясь и наклоняясь, чтобы посмотреть ему прямо в лицо.
— В каких грехах? — лепечет он, сопли затекают ему в рот.
Я даю ему пощечину, мою руку жжет от удара.
— Не прикидывайся дурачком! Что ты сделал с Дженнифер? — спрашиваю я, закусывая губу зубами.
— Я... я занимался с ней сексом.
Очевидно, его уши перестали работать. Я сжимаю нож и вонзаю в его живот. Он задыхается, кровь смешивается со слюной, когда он кашляет.
— Я спрошу снова, — невозмутимо говорю я. — Что ты с ней сделал?