Тёмные дни (СИ)

Ругат молчал. Он по-прежнему не двигался и смотрел на Юту исподлобья. Она могла только надеяться, что Корт понимает её слова.
— Ты должен остановиться. Я понимаю, почему ты это делаешь. Понимаю, что эти люди твои враги и, наверное, ты имеешь право на месть. Но ты должен остановиться. Не ради них, а ради себя. Потому что рано или поздно тебе попадётся невиновный. Да и сколько ещё человек ты должен убить, прежде чем насытишь свою жажду мести? Где эта черта? И где черта, за которой ты станешь не лучше них?
Корт криво и горько усмехнулся. Юта обрадовалась. По крайней мере, он её слушал.
— Что ты понимаешь в том, что я чувствую? — зло проговорил Корт. Было видно, что слова даются ему с тудом. — Ты думаешь, что знаешь меня? — Он снова усмехнулся. — Ты ничего не знаешь. Хочешь знать, почему я это делаю? Потому что я уже такой же, как они. И я никогда не был другим. Всё, что я когда-либо делал — это разрушал. Я думал, что начал новую жизнь в Утегате. Думал, что изменился. Но единственное, к чему привели все мои переживания, скитания, действия — ещё одна смерть. Это я убил её. Убил Леду.
Было бы неправдой сказать, что слова Корта не причинили Юте боль. Но она не собиралась с ним спорить. Юта понимала, что Корт верит в то, что говорит. Она пришла сюда не затем, чтобы уговаривать его. Она пришла, чтобы его остановить. Юта тряхнула головой.
— В любом случае, это должно прекратиться. Тебе придётся выбрать: я или твоя месть. И я не имею в виду, что больше не смогу быть рядом с тобой, если ты не остановишься. Потому что это не правда. Я уже видела тебя всяким, видела, как ты делаешь всякое. И до сих пор мне удавалось оправдывать тебя. Возможно, я сама уже пересекла черту и не вижу разницы между добром и злом. Или мне просто стало всё равно. Но я не думаю, что смогу оставить тебя, что бы ты ни сделал.
Я имею в виду, что тебе придётся убить меня, если ты хочешь убить этого человека. — Юта слегка обернулась, указывая на мужчину у себя за спиной. Она чувствовала его прерывистое, со свистом дыхание у себя на затылке. Но в остальном судья не издавал ни звука. Наверное, ему казалось, что про него забудут, если он будет вести себя как можно тише.
Пару секунд Корт сверлил Юту взглядом. Но затем всё же опустил оружие, как бы признавая, что она победила.
— Ты знаешь, я бы никогда этого не сделал. Но это не выход.
— Да, ты прав, это не выход. И если ты думаешь, что просто вернёшься сюда позже, когда меня здесь не будет, и закончишь начатое, то знай: я не позволю тебе это сделать. Если ты убьёшь этого человека или ещё кого-то, то я сдамся организации.
Юта вытащила из кармана руку, в которой всё это время сжимала своё единственное оружие — чёрный телефон.
Теперь уже она вытянула руку в сторону Корта, показывая ему экран. На экране была набрана эсэмэс с их координатами. Юта держала палец на кнопке отправить.
— Что ты делаешь? Чей это номер? — спросил Корт взволнованно.
— Это номер одного из членов организации. Этот телефон я нашла в машине тех, кто пытался меня убить в кафе. Я спрятала телефон у друзей, а потом забыла про него.
Юта говорила и была абсолютно спокойна. Дрожь вдруг прекратилась. Сердце мощно и ровно билось в груди. Лихорадочное волнение последних часов, дней и даже недель вдруг отпустило. Юта почувствовала себя освобождённой. Легко и твёрдо она закончила:
— Они будут здесь через несколько минут.
— Ты не сделаешь этого, — неуверенно проговорил Корт. — Это погубит всё, ради чего мы работали. Ты погубишь себя.
— Да, но что мне остаётся? Смотреть, как медленно и неумолимо убивает себя единственный дорогой человек, который остался у меня на свете? Ты думаешь, есть что-то, чего бы я не сделала, чтобы спасти тебя? — спросила Юта.
— Меня?! — Корт вдруг разразился неестественным истерическим хохотом. Он прервался так же внезапно, как и начался. — Но меня не нужно спасать! Ты спасаешь этого человека — убийцу!
— Ты ошибаешься, — спокойно ответила Юта. — Ты близок к той черте, за которой уже не будет тебя прежнего, если ещё не переступил её. Ты готов перечеркнуть всё, что сделал хорошего для народа и для меня. Всё, чем ты был. Ты готов погубить человека, которого любила Леда. Думаешь, этого она хотела? Думаешь, она не умоляла бы тебя остановиться?
 
— Не смей… говорить о том, чего бы она хотела! — зашипел Корт, когда Юта затронула запретную тему. — Ты не можешь этого знать!
Юта твёрдо выдержала полный злобы взгляд.
— Ошибаешься, могу. Знаешь, откуда? Потому что я тоже тебя люблю.
Корт онемел. Его зрачки расширились. Он хотел что-то сказать, но то ли не мог подобрать слов, то ли слишком растерялся. Он долго молча смотрел на Юту непроницаемым взглядом, а затем поднял пистолет и взвёл курок.
Ужасающий грохот оглушил Юту. Барабанные перепонки разрывались от грома выстрелов. Юта словно оказалась в эпицентре взрыва. На неё сыпалась штукатурка, щепки от мебели больно царапали кожу. Она ничего не видела и не понимала. Девушка закрыла уши руками и прижала голову. Несколько секунд вокруг рушился мир.
Затем всё стихло. В ушах громко звенело. Испуганно Юта обернулась и увидела выбоины от выстрелов в стене вокруг себя. Комод, возле которого стояли они с судьёй, был расстрелян в щепки. Расширенными от страха глазами Юта посмотрела на Корта.
Его глаза снова обрели синеву прозрачного сапфира. Холодным стальным взглядом Корт посмотрел на Юту, отбросил в сторону пистолет и вышел из дома.
Юта слышала, как хлопнула за ним входная дверь. Затем всё погрузилось в тишину. Судья дрожал крупной дрожью. Он всё ещё закрывал голову руками.
Ноги Юты подкосились, она рухнула на пол. Рукой она хваталась за сердце, как будто Корт прострелил его. Непрошеные горькие слёзы брызнули из глаз. Не заботясь о том, что она всё ещё находится в чужом доме, Юта тяжело разрыдалась.
Она не дала Корту убить человека. Заставила остановиться. Но почему ей всё равно казалось, что она его потеряла?
***
Спустя пять минут после того, как Юта, всхлипывая, вышла из дома судьи, к двери подошёл высокий мужчина. Накидка с капюшоном скрывала его с головы до ног. Движения незнакомца были плавными, обманчиво медлительными.
Дверь оставалась открыта. Чудом избежавший смерти судья ещё не оправился от шока. Он только-только отлепился от стены, на которую облокачивался, так как его не держали ноги. Невидящим взглядом судья осматривал разрушения. Его мысли метались. Мужчина пытался сообразить, должен ли он сперва позвонить в полицию или же куратору из организации. Но вместо этого мужчина пошёл на кухню. Сначала ему надо выпить.
Судья не услышал, как кто-то вошёл в дом. Он был поглощён эмоциями: страхом, гневом, недоумением. Он ничего не видел и не слышал вокруг. Судья ничего не замечал до тех пор, пока его горла не коснулось холодное и острое. Вялое тщедушное тело обхватила крепкая рука.
— Кто были эти люди? — тихо проговорил незнакомый голос в самое ухо.
Кадык мужчины судорожно дёрнулся, и лезвие ножа слегка прорезало тонкую кожу. Судья снова задрожал. Его только что перенёсшее огромный стресс сознание не желало воспринимать факт новой угрозы жизни.
— Эти люди? — вяло переспросил он.
— Да. Мужчина и женщина, что только что вышли отсюда.
— Я не знаю, кто они, — безжизненно, на автомате, ответил судья.
— Чего они хотели?
— Он ничего не сказал, — всхлипывающим, обиженным голосом отвечал судья. — Он нёс какой-то бред о деле, которое я вёл шестнадцать лет назад. О том убийце, которого я приговорил к изгнанию. Я ничего не знаю, — вдруг почти вскрикнул судья. — Он сумасшедший! Просто сумасшедший!
— Что ещё он говорил? — терпеливо выспрашивал незнакомец.
— Я не знаю! Он просто бредил! Я ничего больше не знаю! Тот человек просто какой-то псих! Я ни в чём не виноват! — вдруг невпопад закричал судья, сорвавшись на визг.
— Хорошо, хорошо, успокойся. Всё хорошо, — мерно проговорил глубокий баюкающий голос.