Война всех против всех (СИ)

Евсений стоял, глядя на мой рисунок и хлопал глазами.
— Доминус, такое устройство может сделать манубаллисту грозным оружием, которое может обслуживать один человек. Правда, я не знаю, захотят ли герулы или остготы стрелять из таких?
— Возьми наших рабов из принадлежащих мне, императору и предложи им свободу, если они отработают пять лет в моей новой стрелковой центурии, — сказал я. — Кстати, ты знаешь, что точно такие же орудия, только размером поменьше, мы можем изготовить и для самого стрелка? А если приделать колеса и установить его на колесницу, то можно сделать такой манубаллисту передвижным орудием. Короче говоря, займись этим проектом и отложи все остальное.
Повинуясь моему указанию, Евсений подобрал из рабов смышленого паренька по имени Филоник, имевшего кое-какой боевой опыт, нашел кузнеца в городе, изготовившего манубаллисту и ручные арбалеты, подобрал отряд рабов, пожелавших стать вольноотпущенниками за воинскую службу и принялся тренировать.
Очень скоро, впрочем, выяснилось, что командовать у него получается не очень хорошо. Евсению больше всего подходило сидеть с книгами и рукописями, чихая от пыли, чем кричать на бестолковых рабов и заставлять их действовать, как надо. Это лучше получилось у Филоника и вскоре он уже полностью заменил Евсения на тренировочном поле.
Кузнецы сделали арбалеты со стальными дугами и надежным поворотным ложем, которое я описал, а это позволило натягивать болты с неимоверной силой, позволяющей пробивать любые доспехи на расстоянии до двухсот локтей, то есть около сотни метров.
Мои воины варваров, наблюдая за обучением рабов, постоянно смеялись над ними, говоря, что пока они зарядят свои детские игрушки, любой враг уже двадцать раз изрубит их мечами.
Сейчас, во время нашей поездки к газопроводу, мои десять стрелков были вооружены по три арбалета каждый, а еще они быстро приготовили манубаллисту к стрельбе. Они каждый день с утра до вечера занимались с ней и Евсений говорил, что рабы достигли кое-каких успехов.
Впереди всех стоял Филоник, он прикидывал расстояние до противников, которые неспешно приближались на конях, понимая, что нам некуда деваться. Это были разбойники из туркилингов, варваров, все время слоняющихся вокруг Равенны и готовых ограбить и убить за пару медных монет.
— Ну как, есть ли у нас хоть один шанс разбить врага? — спросил я у командира стрелков, так и продолжающего стоять неподвижно.
Филоник оглянулся на меня, промолчал, затем пожал плечами. Был он низкого росту, худощавый и почти лысый, только копна золотых волос на затылке. По характеру скверен и молчалив, вечно ко всем придирался и бранился, но управлял рабами хорошо.
Вот и сейчас они уже приготовили арбалеты, сложив из рядом с собой, а сам командир прошел к манубаллисте и со скрипом чуть повернул ее в сторону, наводя прицел.
— Тебя спрашивает император, чего ты молчишь, собака? — спросил Родерик.
Филоник не ответил и ему, просто еще раз присмотрелся, оценил расстояние до разбойников, а затем рывком спустил тетиву манубаллисты. Огромная стрела с шуршанием улетела вперед и через мгновение врезалась в строй приближающихся варваров.
Их было около двух десятков и одним махом болт пронзил сразу двоих, включая еще и ни в чем неповинного коня, а затем сбил с ног еще парочку сзади. Филоник между тем достал из деревянного кармана на лафете другой болт и вставил в манубаллисту, готовя ее к следующему выстрелу.
— Я думаю, мы разгоним этих дерьмоедов двумя-тремя выстрелами, император, — ответил он, не оборачиваясь.
Туркилинги, между тем, опомнившись после неожиданного выстрела, пришпорили коней и помчались к нам. До них осталось не так уже и много расстояния, когда Филоник выстрелил второй раз.
Болт снова полетел удачно и с ужасающей силой пронзил насквозь всадника на краю вражеского строя.
— Ого, кажется, Родерик, тебе тоже придется поработать мечом, — сказал я, видя, как противники быстро приближаются к нам.
При этом варвары кричали, улюлюкали и корчили страшные рожи, пытаясь напугать нас. Я оглянулся на рабов, ожидая, что они уже давно развернулись и обратились в бегство, но с удивлением обнаружил, что они приготовили арбалеты и уже вот-вот начнут стрельбу, ожидая команды Филоника.
 
Сам командир тем временем уже тоже достал свой арбалет и стоял с ним наизготовку, хмурясь и на глаз оценивая расстояние. Наконец, он махнул рукой, поднял арбалет и скомандовал:
— Стреляйте! — сам первым подав пример.
Сухо щелкнули тетивы, зазвенели болты и полетели в приближающихся варваров. Стрельба получилась почти одновременная и очень эффективная.
Я и не думал, что обычная стрела может обладать такой ужасной пробивной силой. Болты вонзились во врагов, пробив их кирасы и кольчуги, как бумажные. Всадники с криками вылетели из седел, тут же превратившись из грозных воинов в истекающих кровью и вопящих от боли пехотинцев. Первым же залпом мои стрелки скосили половину вражеского отряда.
Не теряя времени на перезарядку опустошенных арбалетов, они наклонились и тут же взяли с земли другие, заранее приготовленные. Туркилинги продолжали мчаться на нас, уже не крича так устрашающе, а, наоборот, больше в отчаянной надежде, что им удастся достигнуть нас прежде, чем мы успеем выстрелить в следующий раз. Но нет, их надеждам не суждено было сбыться.
— Стреляйте, ублюдки! — снова скомандовал Филоник, опять подавая пример и рабы тут же выстрелили снова. Я отметил, что они слушались командира беспрекословно и ни разу не ломали строй. За самое короткое время Филоник сумел добиться такого поразительного результата, что я даже и не знал, что такое возможно.
Второй залп арбалетных болтов оказался не менее эффективным, чем первый. Оставшиеся варвары были почти поголовно выбиты из седел и лежали на земле, причем некоторые успокоились навсегда и валялись неподвижно, а другие катались в грязи и вопили так, что небо оглохло от их криков.
В седле осталось только трое всадников. Кони без наездников принялись скакать вокруг нас, а Филоник приказал достать длинные ножи и коротко скомандовал:
— За мной!
Отряд стрелков, сверкая клинками, единым строем помчался вперед. Трое оставшихся варваров, завидя их, развернули коней и помчались назад. Видимо, решили не связываться со странными стрелками, обладающими оружием редкостной убойной силы.
Люди Филоника тем временем добрались до раненых и принялись добивать их, перерезая глотки ножами, как баранам. Еще они вытаскивали из вражеских тел драгоценные арбалетные болты, количество которых было ограничено.
— Эй, зачем такая бессмысленная жестокость? — крикнул я. — Можно же было захватить их в плен и отправить на рытье каналов. У меня, знаете сейчас, какая нужда в рабочих руках?
Филоник, хоть и слышал, но ничего не ответил, он был занят поиском болтов. Несмотря на его нелюдимость, я должен был признать, что командир из него получился превосходный.
— А ты что скажешь? — спросил я у Родерика. — Как тебе наши новые войска?
Мой гигантский телохранитель сокрушенно покачал головой.
— Не хотел бы я выйти один на один против такого стрелка в чистом поле. Если попадет этой адской стрелой, то сразу выбьет душу из тела.
— Ну, как сказать, у арбалетов есть много недостатков, надо думать над их устранением, но в целом я доволен результатом, — сказал я. — А еще я доволен новыми войсками.
Когда стрелки вернулись, я сказал Филонику:
— В награду за сегодняшний бой я дарю тебе свободу. Когда вернемся во дворец, скажи Евсению, чтобы выписал тебе вольную и принес комиту личного имущества, чтобы он заверил ее, понял?
Филоник потрясенно глядел на меня. Он и не предполагал, что его свобода придет так быстро. Я же был доволен, что наконец-то смог его ошеломить.
— Надеюсь, ты останешься после этого в войсках, потому что я назначаю тебя центурионом и ставлю командовать всеми стрелками, — продолжил я. — Что ты скажешь на это?
Филоник кивнул.