Люди, дружившие со смертью (СИ)

Конечно же, ходить вовсе безоружным — попросту опасно для жизни. Но с иной стороны, мне встречались люди, которые предпочитали драться лабрисами или боевыми молотами. На поле брани это было смертельное оружие, но в городе оно выглядело не к месту устрашающим и вгоняло в бледность застенчивых мадмуазелей.
Посему, в поход я брал одну саблю, а в городах примерял совершенно другую — в дорогих ножнах, с темляком на рукояти. Она больше походила на украшение и весила меньше, чем боевое оружие. Сабля, конечно, была неплоха, но драться мне ею было непривычно. К тому же стоила она изрядно — на лезвии была вытравлена целая картина, рукоять украшал крупный карбункул. Посему, щербить ее не хотелось. Я полагал так: случись что в городе, можно отбить первый удар, ввязаться в драку — а там или добыть иное оружие, или подмога какая — никакая подоспеет.
Но в дорогу я ее, разумеется, не взял — подмоги ждать было не от кого, да и на легкую прогулку я не надеялся.
В Тиире не было недостатка в вооруженных людях, но их оружие было скорей городским, вроде абордажных мечей или гладиусов — мечи которым хорошо махать в узких переулках и в больших потасовках.
Наше оружие было совершенно иным, равно как и наша одежда. Спасало нас только одно — чужаков в городе хватало и без нас.
Ади оказался верен своим словам — для начала он повел меня на базар.
Но на торговцев наша одежда и оружие не произвели никакого впечатления. Напротив, решив, что мы не местные, а стало быть, клиенты не постоянные, они решили на нас сделать выручку.
— Сколько стоит дюжина булок? — спросил Ади у ближайшего торговца сдобой.
— Пять…
Ади поморщился — было дороговато.
— Давайте за три?.. — начал я, собираясь сторговаться на четырех.
Но все оказалось не так просто:
— Семь!
— Да что за манера торговаться, — возмутился Ади. — Пошли отсюда — можно подумать, что булочки есть только у них…
Но, как оказалось никто не продавал булочки дешевле чем за полушку, ну или шесть монет за дюжину. Если мы отходили и возвращались, то нам говорили цену на монету больше.
— Так торгуются только в Тиире…
Проведя на базаре где-то с час, мы, наконец, купили булочки по пять с половиной у старушки, коя только пришла на базар и еще не успела примкнуть ко всеобщему заговору.
Ади тут же умял одну.
— Веришь, — сказал он. — Я не наелся.
Я верил — со вчерашнего вечера я вообще ничего не ел.
После базара Ади все же направился в аптеку.
На этом месте я попросил пощады. Аптеки всегда наводили на меня тоску — своим запахом, настроением, и если бы мне пришлось рисовать преддверия Ада, одно бы я нарисовал в виде аптеке. Не к добру спокойные люди, жесты, медлительные, будто в меду, движения людей, что пришли сюда с предчувствием беды или с оной за спиной.
Ади согласился и оставил меня на пороге. Оставшись один, я тут же забежал в ближайшую лавчонку, купил снеди и вина. Затем, подумав немного, я попросил нацедить два стакана пива. Старик-лавочник осуждающе покачал головой — время было все же ранним даже для пива. Но ничего не сказал — деньги оказались сильней.
Пена на кружке оседала медленно, я дунул, освобождая на поверхности маленькое коричневое озерцо. Сделав глоток из него, я понял, что пиво здесь варить умеют.
Вернувшись на крыльцо аптеки, Ади я не застал. Отсутствовал я недолго и решил, что Ади еще в аптеке. Пока я ждал, пиво из кружки перекочевало в мой желудок, равно как некоторая часть снеди была определена в закуску и съедена.
Но Ади все никак не выходил Я забеспокоился: а не ушел ли он в мое отсутствие. Недолго думая, я вошел в аптеку.
Ади стоял возле там прилавка, и кроме него посетителей не было. Аптекарь возился за своим столом, растирая и смешивая компоненты лекарств по рецептуре Ади. Когда я появился, тот вопросительно посмотрел на меня. Вместо ответа я протянул Ади его стакан пива. Аптекарь кивнул и продолжил свои занятия.
Надо отдать должное, аптека была довольно дорогой и сильно отличалась от тех, которые показывают в театрах. Запах был все тот же — странно, но во всех провинциях и во всех городах аптеки пахнут одинаково. Можно подумать, существует всемирный заговор, этот газ производят в тайной лаборатории, затем развозят в бутылях и выпускают в аптеках, дабы показать, что это часть одного братства.
 
Но здесь не было черепов и пыли. Зато в окна сумма вложена была порядочной — свет падал даже с потолка.
От нечего делать я бродил от витрины к витрине, рассматривая их содержимое. В голове все вертелась пьеска, которую играли в театре Кольдигана.
— Скажите, а вот это вещество ядовито? — я ткнул пальцем в первую попавшуюся мензурку.
— Ядовито… — ответил аптекарь, даже не оборачиваясь в мою сторону.
— Но вы даже не посмотрели.
— А зачем? Все вещества ядовиты, даже вода — выпейте десять пинт и посмотрим, чего с вами будет.
— Скажите, а у вас есть настоящие яды?
Аптекарь всмотрелся в меня внимательно:
— Вас интересуют яды?.. Что-то специальное или праздный интерес?..
— Не хочу показаться профаном, но скорей второе…
— Коль вы все равно покупать не будете, то я скажу честно — из ядов у меня только мышьяк — крыс травить, да зубодеры покупают. Но сочинить могу из любых веществ. Даже сложный, двухкомпонентный коагуляционный яд — такой в этой провинции никто не сделает.
— И есть спрос?
— Ну что вы. Просто в юности я писал магистерскую работу по ядам. Могу лекцию прочесть… Скажем… Идите сюда…
Он подбежал к двери и закрыл ее на засов, потом повел нас в помещение за лавкой. Там стояло несколько вытяжных шкафов, один был закрыт и в нем стоял горшок с цветком.
— Что это такое?.. — спросил я.
— Pseudorosa… — аптекарь произнес звуки быстро, что я сперва не расслышал.
— Что?..
— Псевдороза, — повторил аптекарь. — То бишь, роза ложная…
Теперь ей заинтересовался Ади:
— И что в ней ненастоящего? Шипы на месте, цветок похож, может быть запах?..
— Вот именно — запах. Он почти не отличим от запаха обычной розы, но стоит вдохнуть его — и смерть приходит за считанные часы. Особенно популярен среди обманутых любовников — стоит подарить обманщице букет всего с одним таким цветком, как ее участь решена.
— Забавная вещица… — заметил Ади.
— Но не на продажу! — Отрезал аптекарь, вероятно, предвосхитив следующий вопрос Ади.
Мы вернулись в главный зал аптеки. Пока аптекарь рассыпал и подписывал лекарства, он действительно прочел нам лекцию:
— Существует около тысячи только боевых ядов, которые используются чисто для отравлений и что-то около трех тысяч ядов бытовых или сопутствующих. Если отбросить самые узнаваемые, то когда человек умирает, можно сказать только от какого яда человек не умер…
— Не понял?.. — признался я.
— А что тут понимать. Можно сказать — умер не от мышьяка. Нет универсальной реакции на яды, вроде рога единорога… Кстати, вы когда-то его видели?
Мы с Ади дружно покачали головой.
— И я не видел, ни рога, ни самого носителя оного. Так вот — нет универсальной реакции — чуть не для каждого яда есть своя, но на тысячу проб не хватит не времени, ни тела усопшего. Тем паче, что многие яды короткоживущие…
Братья Гамм
Когда мы все же вышли из аптеки, то отправились домой, но прошли только середину пути.
— Подожди немного, давай отдохнем… — остановился я в маленькой аллейке.
— Что случилось?.. — спросил Ади. — Тоже заболел?
— Вроде того. Ноги я растер…
Я присел на лавку, сбросил ботинки. Раны на ногах выглядели чистыми и почти стерильными — кровь размазалась, ее вобрали портянки. Но дыры были приличными.
 
— Ого… — заметил Ади.
— Ну а ты думал! — ответил я то ли с болью, то ли с гордостью.
Я потер ноги. На руке остался след от крови.
— Да иди босиком! Никто не обратит внимание, — посоветовал Ади. — Этот город сошел с ума. Одним безумным больше, одним меньше — какая разница.