К чему приводят девицу… Объятия дракона
– В самом деле, – поддержал его Белеринор. – Я понял только одно: террина Нилия нарушила данную мне клятву.
– Какую клятву? – тут же поинтересовался Эльлинир.
– Ма-шерра, да объясни ты им все! – закипел Шайнер.
– Ничего Нилия не нарушала! – разнесся по храму звонкий голосок Латты.
– Вам откуда об этом известно? – ядовито осведомился Дэнарион.
– Мы все знаем об этом, – поднялась на ноги Тинара. – Нилия совершенно случайно обручилась с драконом.
– С кем? – рявкнул папенька, тетушки охнули, а маменька серьезно задумалась.
Тинара с важным видом продолжала:
– Его зовут Арриен Шайнер мир Эсморранд, и он дракон. – Сестрица указала на моего нареченного. – Он был обращен в статую и находился в саду градоначальника Славенграда. Нилия была в восторге от этой скульптуры, вернее она думала, что это скульптура. Поэтому в прошлом году, когда они с Лиссой и Йеной тайно проникли на бал выпускников и перепили вина, решили сыграть в первое обручение, а Нилия выбрала своим нареченным этого дракона, вернее статую. Ну а потом дракон ожил…
В течение всего ее повествования батюшка все больше и больше краснел – гневался. Наконец он не выдержал:
– Нилия, Лисса, Йена! Как мне надоела ваша неугомонная троица! Все чего-нибудь да выдумают! Доигрались!
Я смотрела в пол и не знала, куда спрятаться. Эльлинир громко усмехнулся и произнес:
– Выходит, это была всего лишь игра? Это означает, что никакой силы такое обручение не имеет. Так что я по-прежнему считаю своей избранницей Нилию.
Дракон злорадно ухмыльнулся:
– Разве ты только что не обручился с другой девицей?
– Со мной, по крайней мере, не играли. Все, что здесь происходило, было всерьез.
– Конечно-конечно, – с непередаваемым ехидством кивнул Арриен. – И мы все видим, что твои предплечья украшают обручальные узоры.
– Ты этим похвалиться не можешь! – зло отозвался эльф.
– Ты так думаешь? – Шайн глумливо усмехнулся и нарочито медленно закатал рукав белоснежной шелковой сорочки.
На его левом предплечье красовался узор в форме золотисто-оранжевой ленты с большим бантом. Мой нареченный сказал:
– Ма-шерра, будь любезна, покажи всем свой узор. Пусть все полюбуются на твои цветочки! Кстати, давно хотел спросить: вы не все клумбы оборвали той ночью в саду градоначальника?
Я покраснела до корней волос и со стыда готова была провалиться к Зесту. Темный бог хоть ругать меня не станет! Бросила мимолетный взгляд на маменьку. Ее глаза сияли, а губы довольно улыбались. Я невольно вспомнила ее слова о том, что она готова отдать меня за кого угодно, хоть за первого встречного, лишь бы не за Эльлинира. И кажется, в данный момент она углядела того, кто подходит на роль моего будущего мужа и спасителя.
Увидев узор первого обручения на руке Арриена, Эльлинир и Белеринор дружно выругались. Лейердаль чему-то улыбнулся, братья мир Ль’Кель с интересом прислушивались к разговору, а Дэнарион задумчиво смотрел на Латту.
– Что ты на это скажешь? – Шайнер пристально поглядел на Эльлинира.
Эльф презрительно скривился и отчеканил:
– Это ничего не значит! Я буду настаивать на расторжении всех обручений и требовать от господина ир Велаиса соблюдения соглашения, по которому моей женой должна стать именно Нилия, а не другая девица мир Лоо’Эльтариус!
На это мой нареченный улыбнулся, не широко, лишь уголками губ, но от этой улыбки веяло могильным холодом.
– Говорю один только раз, – громко и внушительно объявил он. – Повторять не буду. Я убью любого, кто посмеет встать между мной и этой, – Шайн указал прямо на меня, – девушкой! Она моя Равная, и я, не раздумывая, убью любого за нее!
Я смотрела на него во все глаза. Шайнер был прекрасен в этой белоснежной сорочке с широкими рукавами, подчеркивающей его мощь и стать, и в этих темных брюках, заправленных в невысокие сапоги. Черная коса с вплетенными в нее полосками острой стали наводила на мысль, что мужчина очень опасен для своих врагов. Но я его совсем не боялась. Как там Йена и Этель молвили: «Я вижу только его одного, он мне солнце заменяет… А когда он говорит, в моем сердце словно розарусы расцветают!» От последних слов нареченного в моем сердце розарусы не только расцвели, но и заблагоухали, а над ними закружились разноцветные бабочки. Я со всей ясностью поняла, что влюбилась в этого несносного и непредсказуемого дракона!
В следующий миг меня схватили сзади за плечи, а затем картинка сменилась. Лиссандра создала стихийный портал, и мы переместились из храма в ее комнату.
Я поблагодарила сестру и скрылась у себя в комнате. Мне нужно было многое осмыслить. Щеки безудержно пылали, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Спустя несколько лирн ко мне заглянула матушка.
– Неужели так быстро из храма добрались? – удивилась я.
Она не ответила, а с укоризной произнесла:
– Могла бы мне обо всем рассказать.
Я виновато посмотрела на нее, родительница покачала головой:
– Батюшка твой злится, эльфы – тоже, дракон рычит на всех. Так что не обессудь, но ты наказана! – Маменька развела руками и скрылась за дверью, не забыв закрыть ее на ключ.
Вздохнула и попыталась связаться через амулет с сестрами, но кузины молчали. Полежала, почитала роман, снова полежала, а потом попробовала позвать Этель. Она быстро сказала, что не может говорить: мол, рядом стоит ее учитель. Затем прилетел вестник от самого ир Бракса. Послание гласило: «Барышня, благодарю за приглашение. Я давно так не веселился!»
Пожала плечами, зевнула и решила подремать. Уснуть не получилось, тогда я достала из ящика комода припрятанную коробку леденцов и снова принялась читать роман.
Дочитала до самого конца, леденцы закончились. Мне стало очень скучно. Никто меня не навещал, ни сестры, ни матушка, ни Леля. Видимо, меня наказали со всей строгостью.
Открыла окно. День клонился к закату, заходящие лучи солнца заливали окружающий пейзаж ярким золотистым светом. Я влезла с ногами на подоконник. Спиной прислонилась к одному расписному откосу, а ноги прислонила к другому. В комнату залетела бабочка, и теперь она порхала с одной моей ступни на другую, щекоча пальцы своими легкими крылышками. Не забывала я поглядывать в окно, но на улице ничего интересного не происходило. Все было тихо и подозрительно спокойно. Проходила лирна за лирной, но из терема никто не выходил, да и не заходил в него тоже. Я откровенно скучала. «Ну, пусть хоть кто-нибудь покажется!» – взмолилась я. И боги меня услышали. По крайней мере, одна богиня – рыжая, хитрющая.
Из терема вышел Шайн. Он был хмур и чем-то озадачен. Я замерла, позабыв, как дышать. Вдруг оглянется и меня увидит? Арриен направился к калитке, выходящей на улицу. Интересно, куда это он собрался?
Мужчина вышел за ворота, но потом вдруг резко развернулся, вернулся во двор и заметил меня. Наши взгляды встретились. Нареченный прищурился и поманил меня: мол, спускайся. Помотала головой – не хочу! Второй этаж все-таки, а я не совсем скудоумная. Шайн нарочито безразлично пожал плечами, внимательно осмотрелся по сторонам и хитро улыбнулся мне. Вдруг он разбежался и прыгнул. От неожиданности я свалилась на пол. Больно, между прочим! Потерла поясницу, а затем замерла – в край подоконника вцепились изогнутые когти. После показалась голова Арриена. Увидев меня, сидящую на полу, мужчина понятливо хмыкнул. Быстро влез на подоконник, легко спрыгнул с него и протянул мне руку. Я боязливо покосилась на нее, но когтей уже не было, только обычные ухоженные человеческие ногти.
– Не бойся, не обижу, – ухмыльнулся Шайнер.
Приняла предложенную руку, поднялась и осведомилась:
– Это что такое было?
– Частичное перевоплощение. Нужное умение, скажу я тебе.
Я выглянула в окно, не видел ли кто этого безобразия. На улице было пусто. Шайн махнул рукой:
– Нет там никого! Все в тереме вопрос с твоим… хм… твоими всеми обручениями решают. Я один проветриться вышел.
С интересом взглянула на него: