Экс-любовники (СИ)

В ту же секунду мой телефон крякает новым входящим. Эльсина.
«Кажется, ты выйдешь последней».
«Он просто забыл», — печатаю я, старательно запихивая в рот выпирающую улыбку.
Ничего он не забыл, конечно. За рулём Карим собран до занудства.
Эльсина и Алия выходят из машины вдвоём — оказывается, они сегодня вместе ночуют.
— Может, вперёд пересядешь? — осведомляется она с самым невозмутимым выражением лица. Купидониха сотого уровня.
Ничего не ответив, я с достоинством пересаживаюсь к Кариму. Всё же и без слов понятно: просто сзади меня укачивает.
— Спасибо, что вступился за меня, — говорю, после того как мы трогаемся. — Чёрт знает, что у некоторых в голове. Я просто танцевала.
Даже поморщиться хочется от тона, которым я это говорю. Будто оправдываюсь.
— Я всегда за тебя вступаюсь, — с беззвучной усмешкой отвечает Карим.
— Угу, — соглашаюсь я. — Милая у Искина невеста, кстати. Ему очень подходит.
Он кивает:
— Лиля хорошая девушка.
«А я? — пищит ревнивица внутри меня. — Я, в твоём понимании, хорошая девушка, или тебе нужна такая, как она?»
— А как тебе парень Эльсины? Саша его зовут, да?
— Нормальный вроде. Мы один раз виделись в Лондоне. Недвижимостью занимается. Должен сюда приехать.
— Смотрины, значит, ему устроите? — иронизирую я.
— Смотрины? — Повернув голову ко мне, Карим смеётся: — Да вся наша семья на него молится. Такую бандитку себе выбрал.
«Бандитка» — это прозвище Эльсины в нашей компании. Потому что она заводила.
— И то, что он русский, не смущает?
— А должно? Я же с тобой встречался.
Вот значит как? А как же его предсмертное обещание бабушке?
Мне сразу же жутко хочется об этом спросить, но я сдерживаюсь. Знаю, что не время.
— То есть он её в Лондон заберёт?
— Насколько я знаю, он собирается сюда переехать.
Я даже немного выдыхаю от облегчения. Было бы обидно так быстро потерять Эльсину, после того как мы снова нашлись.
Когда впереди маячит знакомый силуэт моего дома, я невольно начинаю ёрзать на сиденье. Откашливаюсь, одёргиваю подол так сильно, что грудь чуть не наполовину оголяется. И даже не возражаю, когда Карим, сбивая дорогущие покрышки о бордюр, тащится к моему подъезду.
— Спасибо, что довёз, — воркую я, как глуповатая Настенька из «Морозко», когда машина наконец останавливается.
Развернувшись, Карим кивает и молча смотрит на меня. А дальше всё происходит как-то само собой. В голове с тонким звуком что-то рвётся (видимо, я лишилась одной из своих немногочисленных мозговых извилин), возникает резкое кислородное голодание, и бах! — в следующую секунду я сижу верхом на Кариме. Под юбкой жарко и влажно, как в бане, а изо рта вырывается голодное мычание. Ну как же он целуется! И пахнет… А трогает как. Будто череп ладонью пытается раздавить и одновременно лишить меня волос. И задницу мнёт как раз в том месте, где у меня синяк… Но мне нравится… Нравится… Нравится…
— Так возбуждает, когда ты за меня морды мудакам бьёшь… — хриплю я, царапая щетину на его щеках.
Карим шумно выдыхает и, сжав мои бёдра, с силой вдавливает меня в свой каменный стояк. Его губы лихорадочно скользят по моей шее, всасывают кожу, прикусывают.
— Вася… Ну что у тебя за язык… Затрахаю же…
— Затрахай, — с готовностью соглашаюсь я, нащупывая пуговицы на его рубашке.
А потом всё вдруг прекращается, так же резко, как и началось. И поцелуй, и касания. Я непонимающе открываю глаза и упираюсь во взгляд Карима. Он часто дышит, несколько раз дёргает кадыком.
— Плохая идея, Вася… Снова одно и то же. Ты работаешь на меня, и ещё куча нерешённого геморроя между нами, помимо этого.
Ох, как же мне хочется возмущённо завизжать и замолотить кулаками по его груди! Как вообще можно на таком прерываться? Думать и жалеть можно потом, как это делают все нормальные люди. Он же хочет меня, а я до стука зубов хочу чего. Хоть бельё выжимай.
— Тани сегодня дома нет, — шепчу, боря в себе деструктивный порыв. — Она к родителям уехала.
— В этом случае изменится только локация, — криво усмехается Карим, снимая ладони с моих бёдер.
 
Но разве я могу просто так сдаться? Расстаться с ним я ещё не готова. По крайней мере, не сегодня. И дело совсем не в сексе.
— Давай просто кино посмотрим?
Карим скептически поднимает брови, мол, ты серьёзно думаешь, что мы с тобой сможем просто посмотреть кино?
— Уж не знаю, что ты себе воображаешь, Исхаков, — заносчиво бросаю я, поправляя ворот его рубашки, — но я с лёгкостью продержусь два часа без потребности залезть к тебе в штаны. Домой уедешь нетронутым — гарантирую.
— Плохая идея, Вася, — говорит он, без улыбки глядя мне в глаза.
Но по тону я чувствую, что Карим уже сдался.
  
20
 
— Вот тут мы и живём, — торжественно объявляю я, пропуская Карима в прихожую.
Закрываю дверь и брезгливо морщусь. Что, блин, за запах в квартире такой? Таня капусту, что ли, перед отъездом потушила?
— Симпатичная квартира, — говорит Карим, оглядевшись.
На деле в ней нет ничего выдающегося, как, впрочем, и в любом другом съёмном жилье за вменяемую арендную плату, но нас с Таней устраивает. Главное, отсутствуют ковры-пылесборники с психоделическими узорами, уродливые плюшевые кресла и текущий унитаз времён Гражданской войны. Мебель недорогая, но свежая, и обои однотонные, без всяких безвкусных рисунков.
— Руки где можно помыть?
Я указываю Кариму на дверь в туалет, притаившуюся слева, и лишь после того как она за ним закрывается, понимаю, что в эту самую секунду он наверняка разглядывает огромный ворох грязных вещей, торчащий из бельевой корзины. Выругавшись, залетаю следом и, оттеснив его в сторону, начинаю старательно работать кулаками, чтобы утрамбовать тряпьё.
— Сказала же ей: закончи со стиркой сначала, а потом спокойно поезжай к родителям, — приговариваю ворчливо. — Что за привычка такая дурацкая — свалку после себя оставлять?
Мысленно я прошу прощения у Тани за эту откровенную ложь. Она чистюля ещё похлеще Карима и каждое утро начинает с того, что насилует нашу бедную стиралку. Но ведь он всё равно уже считает Таню пьяницей, так что горка грязного белья вряд ли серьёзно подмочит её репутацию.
— Какой фильм хочешь посмотреть? — Карим смотрит на меня с улыбкой, а его голос при этом странно вибрирует.
Вот же козлина. Он же откровенно надо мной ржёт.
— Мелодраму конечно, — буркаю я и, накрыв корзину крышкой, сдуваю со лба растрепавшиеся волосы. — И желательно такую, где герой не отказывает героине в намерении заняться сексом в машине.
Карим глубоко вздыхает и, легонько стукнув меня по заднице, подталкивает к двери.
— Юмористка. Пошли выбирать.
Мне внезапно становится хорошо. Спокойно как-то. Будто всё происходит именно так, как и должно: мы с ним в одной квартире, беззлобно шутим друг над другом и собираемся посмотреть фильм. Карим ведь знает меня как облупленную, а я знаю его. Несмотря на то, что я часто хорохорюсь и злюсь на него, сейчас он снова ощущается таким родным. Чёрт с ним, с сексом. Я просто рада, что он никуда не уехал.
— Ты вот этот, с Заком Эфроном, смотрел? — спрашиваю я, пультом перемещая постеры на экране.
— Последний раз я смотрел мелодрамы два года назад, с тобой, — усмехается Карим, подкладывая под затылок диванную подушку. — Эту точно не помню.
Мне хочется прижать ладонь к груди в умилении и протянуть писклявое «о-о-о-ой». Смотрел только со мной и больше ни с кем, хотя, как и большинство парней, не слишком жалует всякое мыло. Наверное, лучше предложить ему глянуть триллер или боевик, чтобы учесть и его интересы.
— Решено! — бодро подытоживаю я, выжимая кнопку Play. — Смотрим с Эфроном.
Пока плывут начальные титры, я уношусь на кухню за снеками. Вообще-то, на случай кинопоказа у нас с Таней есть семечки, но вряд ли стоит грызть их при Кариме. Это как носить хлопковые трусы в критические дни — практично, но кроме тебя, их лучше никому больше не видеть.