То, что мы оставили позади (ЛП)

Я схватила старый потрескавшийся глиняный горшок и с диким криком, который вырвался из самой глубины моей души, швырнула его в стекло.
Дверь разлетелась вдребезги, разбросав повсюду осколки стекла и глины.
Кто-то звал меня по имени. Судя по звукам, несколько человек. Но я не могла закричать в ответ. Я не могла пошевелиться. Я приросла к месту, а мистер Роллинс уставился на меня через разбитую дверь.
Мы встретились взглядами, и я вложила в этот взгляд всю ненависть, что была во мне, всю до последней капли.
— Ты заплатишь за это, мелкая бл*дская сучка.
Меня трясло от страха и ярости.
— Иди. Нах*й. Ты тупой, никчёмный кусок дерьма!
Он бросился на меня, и я почувствовала боль, граничащую с яростью. Я боролась с ним, когда крики стали ближе, когда сирены наконец прорезали ночь, когда кваканье древесных лягушек прекратилось.
Хруст.
Глава 23. Я с тобой ещё не закончил
Люсьен
— Придержи своих чёртовых коней. Я иду.
Раздражённый голос по ту сторону двери никак не успокоил меня. Она здесь. С ней всё в порядке. И это означало, что она ускользнула от меня, как от какого-то постыдного перепиха на одну ночь, после которого она не захотела задержаться на завтрак.
Слоан Уолтон предстояло получить очень серьёзный урок.
Входная дверь распахнулась, и я насладился проблеском шока на её милом личике. Она была одета в халат. Её волосы были влажными, а на лице не осталось следов вчерашнего макияжа. Она выглядела молодой и свежей… и нервничающей.
Пыталась ли она забыть о том, что мы сделали, как будто этого никогда не было?
Я вот не забыл. Я проснулся в постели, заваленной подушками, и без Слоан. Пять минут спустя я уже сидел в машине.
Я хлопнул ладонью по открытой двери на случай, если она решит закрыть её у меня перед носом.
— Что ты здесь делаешь? Я что-то забыла?
— Я с тобой ещё не закончил, — я трахал её до раннего утра, до тех пор, пока ни один из нас не мог пошевелиться. Потом я заснул, прижав её к себе спиной, уткнувшись лицом в её волосы, и спал как убитый. Когда я проснулся, в моей голове была одна ясная мысль.
Одна ночь не помогла забыть Слоан.
— Прошу прощения? — её возмущённый писк сопровождался опасным прищуром глаз, и она сразу же перешла к оскорблениям.
Мы оба были готовы к ссоре. Однако у наших тел, похоже, были другие планы. В одну секунду я стоял на её коврике с надписью «Наверняка читаю»; в следующую я уже переступал порог и прижимал её к себе, положив одну руку на её маленькую соблазнительную попку. Слоан обхватила ногами мои бёдра и запустила пальцы в мои волосы, притягивая мою голову к себе.
Её губы нашли мой рот, и меня пронзил разряд облегчения.
Она всё ещё хотела меня.
Это всё, что имело значение. Ещё один раз. Вот что нам нужно. И тогда мы забудем друг друга.
Я пинком захлопнул дверь и развернулся, чтобы прижать Слоан к стене. Рамка с фотографией накренилась, а затем с грохотом упала на пол.
— Прости, — пробормотал я ей в губы и развернул нас от стены. Мне нужно найти место, где можно было бы прижать её к себе, удержать неподвижно. Заставить её остаться.
Но Слоан уже лихорадочно расстёгивала пуговицы на моей рубашке, и я понял, что у меня нет ни малейшего шанса подняться наверх, в её спальню. Я распахнул её халат и бросил его на пол. Под халатом на ней оказался один из тех кружевных лифчиков, которые не скрывали выпуклости её сосков от моего жадного взгляда.
Я едва успел заметить маленький фиолетовый синячок прямо над её соском, когда Слоан просунула руку между нами и с торжествующим криком нащупала пряжку моего ремня.
Боже, я хотел её. Я жаждал ощутить её руки на себе, услышать её умоляющие стоны «пожалуйста» и «ещё» мне на ухо. Мне нужно снова оказаться внутри неё.
Я ввалился в гостиную, в спешке задел столик и опрокинул лампу. Абажур слетел и упал на пол.
— Ничего страшного. Ненавижу эту лампу, — прошептала Слоан мне в губы, продолжая расстёгивать мою ширинку.
Я отшвырнул ногой журнальный столик, рассыпав по полу стопку книг в мягких обложках. Мои голени наконец-то наткнулись на подходящую ровную поверхность. Диван.
 
Мы грохнулись как срубленное дерево, и я едва успел смягчить наше падение. Её руки отпустили ширинку и вцепились в мою рубашку. Что-то зашипело, и серо-белый мех метнулся по подушке на консольный столик за диваном.
Мне было всё равно, кошка это, крыса или опоссум. Не существовало ничего важнее, чем раздеть Слоан догола.
Мой язык ласкал её, пока я стягивал резинку нижнего белья с её ног. Её фигура была такой маленькой и изящной, а изгибы — соблазнительными. Эта гладкая кожа цвета слоновой кости так и просилась в мои руки, чтобы я провёл по ней, погладил, прикусил.
Я запустил одну руку в эти о*уенно красивые волосы, а другую направил ей между ног. Восхитительно влажная. Я прикоснулся к ней шестьдесят секунд назад, и её киска уже готова для меня. Мой член опять конвульсивно дёрнулся, и я почувствовал, как с кончика потекла горячая капелька влаги.
Мы совершали ошибку. Я это знал. Но не мог остановиться.
Слоан всхлипнула мне в губы и схватила меня за волосы одной рукой, другой пытаясь стянуть рубашку с моего плеча.
На этот раз я хотел действовать медленнее. Но гнев и желание смешались в моей крови в коктейль, подпитываемый адреналином.
— Лучше бы у тебя где-нибудь при себе имелся презерватив, — сказала она, прикусывая мою нижнюю губу.
Зарычав, я приподнялся и полез за бумажником в карман брюк.
— О, слава Богу, — выдохнула Слоан, когда я вытащил упаковку из фольги и бросил бумажник в направлении журнального столика.
Она сдёрнула мои штаны до бёдер, пока я рвал фольгу. Я стоял на коленях между её ног, а она распростёрлась подо мной, как жертва.
— Это в последний раз, — сказал я скорее для себя, чем для неё.
— Да, да, да, — повторяла она, когда я взял свой пульсирующий член в руку. Слоан выхватила у меня презерватив и натянула его, раскатывая по моей эрекции.
— Такая нетерпеливая, — простонал я.
У меня потемнело в глазах, когда она схватила меня за основание и сжала.
— В последний раз, — повторила она. — Пора уже покончить с этим.
Я испорчу для неё секс со всеми будущими партнёрами. Это моя новая цель в жизни.
Я схватился за тонкие бретельки её топа и потянул их вниз по плечам, стараясь не порвать тонкие нити. Затем одним быстрым рывком обнажил грудь, которая, как я знал, всегда будет преследовать меня во снах.
— Сейчас, Люсьен. Сейчас! Пожалуйста, детка, — потребовала она.
Я не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Особенно после того, как узнал, что ждёт меня между её ног.
Я направил свою набухшую головку к её блестящему входу, надавил и одним сильным толчком погрузился в неё.
Слоан закричала, а я издал гортанный вопль.
Я не подготовил её. Я не смягчил её киску прелюдией и поддразниваниями. Я ворвался в неё силой. И теперь она стиснула меня так крепко, что у меня перехватило дыхание.
— Дыши, детка, — сказал я сквозь сжатые зубы. — Тебе нужно расслабиться, — если она этого не сделает, я опозорюсь.
Её веки дрогнули, и нефритово-зелёные глаза уставились на меня.
— Не сдерживайся, — сказала она.
Я прижался губами к её шее.
— Ты должна расслабиться. Дай мне свободы двигаться, Пикси.
— Мне ненавистно, что ты ощущаешься так чертовски приятно.
Это почти заставило меня улыбнуться, несмотря на агонию неподвижности.
Я вышел на несколько дюймов, наслаждаясь скользким, влажным прикосновением её плоти к моей.
— Ты возненавидишь это ещё больше, когда получишь меня целиком.
Слоан закинула бёдра выше на мою талию и сжала. Её стон был изысканной пыткой для моих ушей.
— А я-то думала, что Люсьен Роллинс просто берёт всё, что хочет.
— Я не хочу причинять тебе боль, — напомнил я ей.
— Тогда доставь мне удовольствие, — потребовала она. С этими словами Слоан обхватила меня руками и вонзила ногти в мои ягодицы.