Правила качка (ЛП)

— Или потому, что ты похож на гигантского плюшевого мишку.
Внезапно Тэдди отстраняется. В тени луны, светящей в окно, я наблюдаю, как она садится и стягивает через голову ткань своей толстовки, отбрасывая ее на край кровати.
Остается лишь силуэт ее груди, прикрытой тонкой футболкой, и когда она снова ложится рядом со мной, твердые вершины ее сосков задевают мою грудную клетку.
— Под этими одеялами достаточно тепло, и мне это больше не нужно.
Тэдди устраивается поудобнее, прижимаясь к моему боку, и действительно чувствует себя уютно, прижимаясь к моему телу. Она кладет ногу мне на бедро, и самые теплые части ее тела обжигают мою кожу.
— Ммм.
Я буквально чувствую гребаный жар от ее киски на своей ноге.
— Эй, эй, эй, какого черта ты делаешь?
Что я должен сделать, так это столкнуть ее с кровати на пол и убраться к чертовой матери из моей собственной комнаты. Быстро.
Она похлопывает меня по груди, ее прикосновение больше похоже на ласку, чем на строгий выговор.
— Расслабься! Ты похож на одну из тех подушек для тела для беременных, которые я видела в Target. Перестань так много двигаться, или ты все испортишь.
Подушка для тела во время беременности? О чем, черт возьми, она говорит?
Я не могу сосредоточиться, когда ее нежная рука, которая раньше невинно лежала на моей руке, начинает блуждать, проводя пальцем по моей левой груди, прижимаясь к моей коже. Тычет. Разминая мои мышцы.
— Разве твое тело может стать тверже?
Ага.
Да, я могу стать тверже.
Продолжай в том же духе, и ты поймешь, насколько я могу быть твердым.
— Господи, Кип. Как часто ты тренируешься? Весь день, каждый день?
— Пожалуйста, перестань.
Тык.
Тык.
— Тэдди, перестань.
— О, пожалуйста, ты же невосприимчив ко мне. Помнишь?
Я невосприимчив к тебе только тогда, когда твои потрясающие сиськи не прижимаются к моему телу посреди гребаной ночи, напоминая мне, как чертовски давно я никого не трахал.
— Я никогда не говорил, что у меня к тебе иммунитет, Тэдди. Я сказал, что ни с кем не встречаюсь и не занимаюсь сексом.
— А я сказала, что мне любопытно. Это безобидно, я не собираюсь ничего пробовать. Я даже не знаю, как это делается.
От этого мне не становится легче; на самом деле, это делает все еще хуже, потому что теперь я думаю только о том, чтобы быть тем, кто может научить ее... всему этому.
— Ты знаешь, что я никогда раньше не видела парня так близко? Я хочу воспользоваться этой возможностью — ведь это ты.
Сразу несколько вещей поражают меня. Во-первых, она не понимает, что прикосновение ко мне, блуждание ее рук по всему моему телу в конечном итоге сделает меня твердым.
И второе: Тэдди только что призналась, что она девственница.
Мой мозг начинает работать сверхурочно, реагируя на мягкое скольжение ее ладони по моей хлопковой футболке. Она проходит путь вниз по центру моих мышц пресса, останавливаясь, когда они непроизвольно сокращаются. Трогает. Ощупывает.
Вот черт!
Ооооо. Чееерт.
— Ух ты, я так и знала, что ты будешь рельефный, но это... — Ее голос низкий, полный удивления, а в горле гудит благоговение. — Это нелепо.
Она издает еще один тихий звук удовольствия.
Я не знаю, что делать, черт возьми. Убрать ее руку от меня и сказать ей, чтобы она уважала мои границы? Сделать нам обоим одолжение и откатиться подальше, создавая дистанцию?
Или позволить ей исследовать и посмотреть, где эти любопытные пальцы будут бродить дальше?
Мой член шевелится внутри моих сетчатых спортивных штанов.
Подергивается.
— Ты действительно джентльмен, Кип.
— На самом деле нет.
Ох, она и понятия не имеет.
Член натягивает ткань, взволнованный присутствием чужой руки и успокаивающим женским голосом недалеко от моего уха.
— Угу. — Тедди оборачивает руки вокруг моего живота, обнимая меня, её тело прижимается к моему так сильно, как будто мы единый человек. — У тебя такая теплая кожа. Боже, ты так хорошо чувствуешься.
Боже, ты так хорошо чувствуешься?
«Это сексуальные слова, это сексуальные слова», — кричит мое тело, хотя Тэдди и не подразумевала сексуальный подтекст, так ведь?
 
Нет. Ради всего святого, она же прижимается ко мне.
И что с того?
Нет, она определенно не имела этого в виду.
Или имела?
Черт, черт, к черту мою жизнь.
— Почему ты так напряжен? — Раздается нежный, успокаивающий голос. — Может, мне потереть тебе спину?
— Господи, нет! — кричу я. — То есть... Нет, спасибо, я в порядке.
— Ты, наверное, очень устал, потому что вдруг стал таким ворчливым. Закрой глаза, и я потру тебе плечи.
Лежа рядом со мной, Тэдди своими невинными руками медленно начинает растирать круги на моей ключице и дельтовидной мышце. Черт возьми, это так приятно.
Все же…
— Пожалуйста, не надо.
— Ммм, а почему нет?
— Потому что...
Потому что ты только что произнесла «Ммм»... и это заставило мой член напрячься, вот почему нет.
Неужели она действительно не понимает этого? Или прикидывается дурочкой? Она не может быть такой невежественной.
Или может?
— Просто расслабься, ладно?
— Этого не случится. — Я издаю лающий смешок, желая отодвинутся, но меня словно парализовало.
Тэдди пальцами касается основания моей бороды, а затем слегка ласкает мои щеки.
— У тебя такая нежная кожа там, где нет волос, жаль, что её почти не видно.
— Да, именно так мне это и нравится.
— Знаешь, о чем всегда говорят девушки, когда видят парня с бородой?
— Насколько это отвратительно?
— Эм, нет. — Тэдди смеется. — Они говорят о том, каково это чувствовать её у себя между ног.
— Что? — Еще один ее смех, и я готов слететь с этой чертовой кровати. — Ты все врешь.
— Ты не знал?
— Нет.
— Кип, есть даже футболки с надписью «борода для ее удовольствия». Ты должен купить себе такую, я бы сама тебе купила, но у меня нет денег, ха-ха.
— Подожди, что?
— Ты что, жил под скалой? Бороды сейчас в моде. Даже я знаю это, а я самый не следящий за модой человек из всех. Это не значит, что мне нравятся бороды, но всем остальным нравятся, я имею в виду девушек.
Это объясняет так много вещей: девушек, все еще пристающих ко мне на вечеринках, желающих потрогать мою бороду. Трогающих мои усы в баре. Делающих непристойные комментарии. Говорящих мне, что я должен поучаствовать в конкурсах.
Я всегда думал, что они шутят. Черт возьми, может быть, я и действительно жил под скалой, иначе называемой Средним Западом.
Тэдди занудствует дальше, её пальцы у основания моей шеи, разминают очередной узел.
— ...и я видела девушку, которая носила такую же, на которой было написано: «мой следующий аттракцион — борода». Понял?
Она говорит это так небрежно, но всплывает внезапный образ ее, сидящей на моем лице, пока я сосу ее…
Она слегка мурлычет, пальцы все еще массируют мою чувствительную кожу.
— Ты ведь уже слышал о бордгазме, не так ли?
— Остановись.
Ее пальцы замирают.
— Я не имел в виду, что ты должна прекратить это делать, я имел в виду, что ты должна прекратить говорить всякую чушь о бородах, оргазмах и прочем дерьме.
— Почему? — Похоже, она так же озадачена, как и я сейчас. — Мы просто разговариваем.
— Потому что мне от этого становится тяжело.
Очень тяжело. Там, внизу. Если это ее не отпугнет, то ничто не отпугнет.
Проходят секунды молчания.
Потом несколько минут.
— Там? — Ее голос почти не слышен. Очарованный.
— Да, — хрипло выдыхаю я.
— Почему?
— Что почему? — Я сохраняю невозмутимость. — Потому что я лежу в постели с хорошенькой девушкой посреди гребаной темноты, и ее рука на моем теле, том, к которому, кстати, никто не прикасался уже много лет. А ты все продолжаешь и продолжаешь трахаться в устной форме. — Я делаю паузу, чтобы перевести дух. — Именно поэтому.