Охотники и чудовища

Хальдаг усмехнулся. Даже интересно, что они задумали и на что пойдет Филиппа, чтобы навредить ему. Будет действовать из любви к Себалду или мстить за мать? Скорее всего, все вместе.
Покидал герцог обитель с твердым намерением вывести мерзавку на чистую воду. Больше он не позволит себе о ней думать, не впустит эту девицу ни в свои мысли, ни уж тем более в свое сердце.
При его появлении Гертруда приникла к земле, разрешая хозяину забраться в седло, крепко ухватиться за поводья и, только дождавшись приказа, оттолкнулась от промерзшего камня и взмыла в небо.
Следовало возвращаться в столицу, к наинам. Узнать, как прошло испытание, оказать им помощь, если понадобится, а также уделить внимание другому важному вопросу: наконец всерьез заняться выбором жены. Он ведь почти не присматривался к своим невестам… Последнее время все его мысли занимала одна Филиппа, но отныне все будет иначе. Ему нужна достойная спутница жизни, так почему бы не уделить внимание той же леди ле Фэй. Узнать ее поближе. Во всех смыслах.
Эту ночь он проведет с ней.
Я честно пыталась заесть горечь страха, подкатившую к горлу после слов наины, сладким бисквитом — не вышло. Ну, то есть бисквит из меня чуть не вышел, стоило представить его всемогущество в Царсе, рыскающим в поисках несуществующего мальчика. Или того хуже — в обители. Тоже рыскающим. Выспрашивающим, выискивающим…
А вдруг у них там завалялась какая-нибудь фотка Филиппы?! Тьфу ты, портрет этой пропавшей цыпы!
Подумав так, покосилась на вейра, вальяжно разлегшегося на моей постели. Еще немного, и я начну выражаться, как этот четырехлапый циник. Вон уже отдельные словечки проскальзывают в мыслях.
Морс явился ко мне в спальню, когда я заканчивала плескаться в ванной. Понятное дело, ни о каком расслаблении при свечах больше речи не было. Я чувствовала себя одним тугим комком нервов, и даже ароматная пена в сочетании с горячей водой и нежнейшим кремом не смогли справиться с этой проблемой.
Какой-то части меня хотелось как можно скорее отсюда смыться. Одеться тепло, напихать в ридикюльчик блестящих побрякушек, не так давно презентованных мне де Гортом, и до свиданья, счастливо оставаться.
Вот только что-то подсказывало — исчезнуть не удастся. Не зря же меня уже дважды пометили. Радовало, что хотя бы еще ни разу не пои… В смысле не отлюбили, как планировали.
А вдруг сегодня ночью все-таки отлюбят?!
Хотя лучше уж это, чем быть раскрытой. Я даже согласна на самую аморальную ночь аморалии (на все что угодно!), только бы Мэдок не узнал, что его невеста — нэймесса.
Я не могла усидеть на месте, поэтому металась из угла в угол, то и дело прислушиваясь к доносящимся с улицы звукам. Выглядывая в окно и ожидая возвращения хальдага. Желая, чтобы скорее вернулся и пытка неизвестностью закончилась, и в то же время мечтая, чтобы вообще не возвращался.
«Свет очей моих, ты перестанешь мельтешить перед глазами?» — Морс широко зевнул и продолжил следить за мной лазерным прицелом своего вампирского взгляда.
— Не перестану. Я волнуюсь, и мне страшно.
«Да не паникуй ты. Это ведь не тебя Мэд отправился убивать, — вроде как успокоил меня вейр, решивший, что я не нахожу себе места из-за деревенского любовника. — Покалечит пару-тройку пастухов и успокоится».
— Как у тебя все просто! — фыркнула я, продолжая наматывать круги по спальне.
«И все-таки, сиротка, рассказывай, кто этот смертник. Мне же интересно». — От передозировки любопытством дог даже приподнялся на лапах, а потом снова плюхнулся на кровать, подмяв под себя добрую половину моих подушек.
Видите ли, он все еще слаб и на полу лежать ему жестко. Другое дело лежать там, где не сложилось полежать у де Горта. Это цитируя слова Морса.
— Морс, успокойся!
«А как насчет этого: с друзьями всем делятся и ничего не скрывают?»
— А как насчет того, что друзей поддерживают в сложных ситуациях?
«Один ноль в пользу цыпы, — прокомментировал вейр, после чего безнадежно вздохнул: — А чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь? Поддерживаю тебя, отвлекаю. Вот успокоиться предлагаю, потому что ничего страшного не случилось. Мэд пропсихуется и снова станет до противного скучным и благородным. Вот увидишь».
 
Знал бы он, из-за чего я на самом деле переживала, не занимался сейчас глупыми философствованиями, а, скорее всего, загрыз бы меня на радость своему хозяину.
— Хорошо, если так, но… — Окончание фразы застряло в горле, потому что в тот самый момент снаружи послышались быстрые, уверенные шаги.
Фрисо передвигается бесшумно, словно сотканный из воздуха. Наины и служанки тоже. Кормилица хальдага ступает медленно и грузно, а значит…
Прежде чем я успела метнуться к кровати, чтобы спихнуть с нее вейра и притвориться спящей, дверь распахнулась, явив моему взору его всемогущество собственной персоной.
Я так и осталась стоять, где стояла, встречая Стального максимально невинным взглядом. Не Филиппа я? Да что за глупости вы говорите! Я самая что ни на есть стопроцентная наина.
Де Горт прошел в комнату.
— Филиппа, — начал, сканируя меня взглядом, отчего сердце едва не ухнуло в пятки.
А спустя мгновение с надеждой замерло. Раз не набрасывается с вопросом, кто я такая, раз назвал меня ее именем, значит, все в относительном порядке.
Хвала Созидательнице!
Не знаю, что тогда на меня нашло. Наверное, сказалось нервное напряжение, в котором я варилась с самого утра. По телу пробежал холодок, заставляя кожу покрыться мурашками, и я, не отдавая себе отчета в том, что делаю, начала раздеваться.
Чувствуя тяжелый, пронизывающий взгляд хальдага, сбросила на пол тяжелый парчовый халат и потянулась к завязкам ночной сорочки, более чем решительно настроенная отправить ее следом за халатом.
— Вы что творите? — удивился Истинный, наблюдая за тем, как я с самым сосредоточенным видом стягиваю с плеч тонкий шелк.
— А вы разве не за тем явились? — Я растерянно приостановилась.
— Не за тем, Филиппа, — отчеканил он резко, при этом гипнотизируя взглядом две стратегически важные выпуклости на моем теле.
— Вы уверены? — выразила я вполне логичное сомнение.
— Более чем!
— То есть чтобы вы меня не хотели, мне нужно хотеть вас, — пришла я к блестящему умозаключению и тут же поспешила поправиться, осознав, что сейчас ляпнула: — То есть я вас конечно же не хочу, но чтобы вы меня тоже не хотели, буду делать вид, что хочу. Ну вы поняли, о чем я.
В глазах де Горта сверкнули молнии за мгновение до того, как он прикрыл их, явно пытаясь вернуть себе душевное равновесие.
— Можете не утруждаться, леди Адельвейн. Как уже сказал, мне не нужна порченая наина. Проводить время с удовольствием я могу и в обществе других своих невест.
В груди что-то неприятно кольнуло. Наверное, тоже нервное и тоже от волнения.
Сцепив посильнее зубы, я процедила:
— Ну так идите проводите на здоровье. Сюда-то зачем явились?
— Чтобы поздравить вас с успешно пройденным испытанием и пожелать спокойной ночи. И сказать, чтобы вы меня не боялись. Того, что случилось утром, больше не повторится.
«Я же говорю, скучный и благородный», — вклинился в наш разговор Морок.
А я, сама не знаю зачем, сказала:
— Полагаю, вам желать спокойной ночи еще рано. Раз уж собрались проводить время с удовольствием в другом обществе.
— Пожалуй, действительно рано. Потом леди ле Фэй пожелает, — усмехнулся Мэдок, а у меня почему-то зубы еще больше заскрипели.
И кажется, в тот момент случилось второе умопомрачение. Вместо того чтобы напялить халат обратно, я подхватила его и от души швырнула им в хальдага.
 
Жаль, что на месте халата не оказалось канделябра. Или какой-нибудь вазы. Напольной, фаянсовой. Поднатужилась бы и тоже швырнула. В этого всеберущего!
— Филиппа! — рыкнул де Горт, сбрасывая облако парчи на пол и парой быстрых шагов уничтожая мое личное пространство, вклиниваясь в него, заполняя собой.