Проклятая благодать (ЛП)
Я посмотрела на него и не увидела ничего, кроме бронзовой, идеальной кожи. У него было несколько шрамов, разбросанных по всему телу, некоторые большие, некоторые маленькие, но я не обращала на них никакого внимания. У всех нас были шрамы, как снаружи, так и внутри. АК еще раз быстро поцеловал меня в губы и начал выходить из воды, но я положила руки ему на лицо. Его кожа была теплой под моими ладонями, то ли от солнца, то ли от его освобождения.
— Рыжая?
Его брови нахмурились.
— Спасибо, — сказала я, когда смогла найти нужные слова.
Я слабо улыбнулась ему.
— Спасибо, что привез меня сюда. За то, что забрал меня у Мейстера… за все…
«За то, что обращаешься со мной так, будто я не просто шлюха», — хотела добавить я, но сдержалась.
Плечи АК поникли, и он выдохнул, как будто очень долго сдерживал дыхание.
— Понятия не имею, зачем ты все это для меня сделал, но… спасибо.
АК промолчал, но несколько секунд смотрел мне в глаза.
— Нам лучше уйти. Солнце не будет твоим другом, если мы останемся здесь надолго.
Держа меня в своих объятиях, АК отвел нас обратно к берегу озера. Он помог мне встать на неровную землю и вылезти из воды. Я была благодарна прохладной воде на моей коже, когда яркое солнце сразу же ударило мне в лицо.
АК поднял с земли бутылки с водой и протянул руку. Я вздохнула и вложила свою руку в его. Дорога обратно в хижину была тихой, но все же более комфортной, чем я чувствовала себя на протяжении многих… лет. Его привязанность каким-то образом стала бальзамом для постоянного огня сожаления, который никогда не угасал в моем сердце. И эта временная передышка, этот короткий миг, чтобы иметь возможность дышать, были благодаря человеку, который привел меня домой.
Тому, к которому вдруг тянулось мое сердце.
***
Я вздремнула и приняла душ, в кои-то веки, не думая ни о чем, кроме АК. Я посмотрела в зеркало: моя кожа была зацелована солнцем, на лице было больше веснушек, чем я когда-либо видела. Улыбка появилась на моих губах, когда я вспомнила, как АК говорил мне, что ему нравятся мои веснушки. Мое лицо — небо, полное звезд.
Мои рыжие волосы.
Рыжая.
Наступила ночь, и АК готовил на гриле. Я надела свободное черное платье, которое достала из шкафа в комнате АК. Материал свисал с моих плеч, обнажая кожу, за что я была благодарна. Лицо и руки у меня слегка обгорели от сегодняшнего солнца.
АК повернул голову, когда услышал, что я вышла на улицу. На столе стояли различные блюда, а позади него на гриле жарилось мясо. Он откинулся на спинку кресла и уставился на звезды в черном небе. Улыбаясь, я прошла мимо АК, чтобы сесть рядом, но он взял меня за руку и усадил к себе на колени. Я вскрикнула от шока, когда приземлилась на его бедра.
— С этого момента ты будешь сидеть здесь.
Он потянул меня вниз, пока моя голова не легла на его обнаженную грудь, а мое тело не прижалось к его. Его рука тут же оказалась в моих волосах, поглаживая длинные пряди, как будто это каким-то образом успокаивало его. Его кожа была теплой, он тоже слегка обгорел на солнце. Но он пах божественно и ощущался еще лучше.
Я удовлетворенно вздохнула. АК встал, чтобы принести нам еды. Мы ели бок о бок, почти не разговаривая, просто довольствуясь тем, что были рядом друг с другом. Когда мы закончили, АК закурил сигарету. Я свернулась калачиком у него на груди. Уверена, что если никогда больше не покину это место, то все будет в порядке.
— Здесь так красиво, — пробормотала я и попыталась сосчитать каждую звезду, но это было невозможно, их было так много. — По-моему, я никогда по-настоящему не смотрела на ночное небо. Уверена, что никогда не смотрела так на звезды до того момента, как ты не сравнил мои веснушки с ними у тебя дома. Но теперь ловлю себя на том, что задаюсь вопросом, как они выглядят вблизи, так ли они красивы, как кажутся отсюда.
Я покачала головой, пораженная тем фактом, что нахожусь здесь, занимаясь чем-то столь праздным, как созерцание звезд. Я провела рукой по торсу АК.
— И вот я здесь. С тобой, в этом непостижимо счастливом месте.
— Рыжая, — хрипло сказал АК и притянул меня ближе к себе.
— Это правда.
Я вспомнила дни в коммуне. Ни один мужчина никогда не лежал со мной вот так, им нужен был только секс. Они никогда не гладили меня по волосам. Не играли и не шутили со мной у водопада. Привязанности не было места в Ордене. Любовь разделялась через акт секса. И как у Священной Сестры, она никогда не была нежной или чистой.
И все же был АК, держащий меня в своих руках только по той причине, что ему этого хотелось..
— Когда я с тобой, — тихо сказала я, чувствуя, как мое сердце бьется слишком быстро от того, в чем собиралась признаться. — Мне легко не думать о своей прежней жизни. Я…
Мои щеки запылали от смущения и внезапной боли.
— Я никогда не была с мужчиной, который видел во мне не только ту, с кем можно получить освобождение.
Мой желудок сжался от этой печальной правды.
— Это все, для чего я когда-либо была предназначена, АК. Чтобы доставлять удовольствие ради дела нашего Господа.
Я убрала голову от его руки и положила ему на грудь. Он смотрел на небо. Сигарета горела у него в руке, а челюсть была сжата. Должно быть, он почувствовал, что я смотрю на него, потому что его глаза опустились, чтобы встретиться с моими.
— Это правда.
Перекинув через него ногу, я приподняла платье. Лоб АК наморщился от замешательства. Я поднимала платье все выше и выше, пока не обнажилась внутренняя часть бедра.
— От Матфея глава 4 стих 19, — сказала я. — И говорит он им: «Следуйте за мной, и я сделаю вас ловцами людей».
Я развернула ногу и провела пальцем по татуировке, которую пророк велел носить всем своим Священным Сестрам.
АК застыл, уставившись на татуированное писание, ведущее к моей сердцевине. Место, которое, по словам пророка Давида, люди желали больше всего.
— Что, черт возьми, это значит? — сердито спросил он.
Натянув платье, я положила руку ему на плечо и велела лечь обратно. Он неохотно повиновался, и я снова положила голову ему на грудь, а рукой обняла за талию.
— Пророк Давид заявил, что некоторые женщины в Ордене предназначены для особого служения. Бог открыл ему способ как привлечь больше членов Церкви. Он утверждал, что это Писание, особенно слова «ловцы людей», имеет большее значение, чем мы думали. Он утверждал, что Бог открыл ему, что женщины из коммуны, отобранные им и его учениками, станут такими ловцами мужчин. Мужчины были целью, призом для пророка, а мы Священные Сестры — приманкой.
АК напрягся подо мной, но теперь, когда я начала сбрасывать этот груз с души, то не могла остановиться. Мне хотелось произнести эти слова, слова, которые я никогда раньше не произносила.
— Они пришли за мной, когда мне было десять лет.
Я закрыла глаза, вспоминая тот день в мельчайших подробностях. Брат Джон забирает меня учиться.
— Ко мне и раньше прикасались мужчины. К детям в общинах пророка свободно прикасался любой, кто желал этого. Не было такого возраста, который считался бы слишком ранним. На самом деле пророк Давид призывал наших родителей или опекунов прикоснуться к нам первыми, чтобы показать, на что похожа Божья любовь, чтобы мы не встревожились, когда другие мужчины и женщины также придут за нами. Когда брат Джон пришел за мной, когда мне было десять, чтобы сказать, что меня избрали Священной Сестрой, первое, что я ощутила — вкус взрослых мужчин на своем языке, и вспомнила то, как они пробовали меня. Меня трогали во всех отношениях, кроме полноценного секса.
Я поморщилась, все еще вспоминая следующую неделю.
— Хотя меньше чем через неделю меня познакомили и с этим актом.
Мои бедра сжались, когда я вспомнила, как брат Джон положил меня на кровать, а его обнаженное тело нависло надо мной. Я вздрогнула, вспомнив его дыхание на моем лице и его руки, скользящие по моему голому бедру. И я вспомнила его длину, когда он пронзил мою невинность. Слезы, кровь, боль и стыд…