М 3 (СИ)
Бдздынг! — свирепо рявкнула пушка, выплевывая начиненную аммотолом осколочно-фугасную гранату.
Бдзинь! — обиженно звякнула гильза, зацепившись донцем о предохранительную скобу.
— …м-мать! — прокомментировал заряжающий, с ужасом глядя на возвращающийся в переднее положение казенник. — Ух, силища, тудыть ее в …!
На сей раз Степан отвлекаться на внутрибашенные события не стал, продолжая наблюдать через прицел за результатом стрельбы. Результат не радовал: вроде бы все правильно сделал, но отчего-то промазал. Снаряд чиркнул, высекая заметные даже в дневном свете искры, по башне и кувырком ушел в рикошет, бессмысленно рванув где-то в придорожных кустах. В принципе, понятно, почему так: зря он выше брал, видимо, расстояние для танковой пушки слишком мало, нужно было в корму пулять, куда изначально и целился. Учтем.
— Бронебойный! — срывая голос, проорал заряжающий, от избытка чувств напрочь позабыв о том, что они подключены к ТПУ. — Заряжено!
Алексеев не ответил, пытаясь поймать в прицел начавший разворачиваться панцер: с оценкой внезапно изменившейся обстановки у фрицев все было четко. Вот и здорово, если он сейчас борт подставит — совсем хорошо выйдет. Тем более, теперь выстрел правильный, главное снова не смазать, с его-то артспособностями, блин! В следующий миг старлей понял, что не все так просто: да, вражеская бронемашина начала разворот, стремясь поскорее убрать из прицела уязвимую корму… но одновременно крутанулась и башня! Которая, по понятным причинам, вращалась куда как быстрее! Позволять немецкому наводчику прицелиться трезво оценивающий свои возможности (и связанные с ними шансы) морпех не собирался. Лучше стрелять по ходовой, чтобы наверняка.
Повинуясь движениям маховичков точной наводки, прицельная марка сползла с башни на заляпанные глиной опорные катки. Огонь!
Уже нажимая клавишу электроспуска, Степан понял, что не успевает, опаздывая на какой-то миг. Оба танка выстрелили одновременно. «Четверка» морпеха вздрогнула дважды: сначала из-за отдачи собственной пушки, мощно качнувшей почти тридцатитонную машину, затем — в момент попадания. По счастью, вражеский наводчик тоже смазал, и семикилограммовая Panzergranate 39, вместо того, чтобы проломить броню и превратить боевое отделение в филиал разделочного цеха, лишь оставила на скуле башни пышущую жаром продолговатую отметину. Но тряхнуло изрядно; а еще сильнее — оглушило. Оглохли, несмотря на наушники, оба, и старлей, и заряжающий, которого, мало что напугало — аж приготовленную к выбросу наружу гильзу себе на ногу уронил, — так еще и рассекло отколовшимися от внутренней поверхности брони крохотными осколками щеку и лоб. Старший лейтенант отделался звоном в ушах и багровой отметиной от налобника прицела над бровью — не догадался вовремя отдернуть башку. Зато успел заметить, как густо задымил разбитым двигателем вражеский панцер. Подбитый вовсе не его «снайперским» выстрелом — Степан видел, как «его» бронебой выворотил фонтан земли возле левой гусеницы (видать, снова что-то с прицелом перемудрил), — а кем-то из более удачливых товарищей, влепившим фрицу болванку прямиком в моторный отсек.
— «…торой» …десь «…ервый», — прорвался сквозь звенящую ватную глухоту спокойный голос майора Ардашева. — …дай назад, маневрируй, …! Второй раз могу не успеть! Только бойцов не подави, они уже в атаку пошли! Поддержи огнем!
— Леха, назад и разворот на полкорпуса вправо, — скомандовал более-менее пришедший в себя Алексеев. — И сразу остановка, осмотрюсь. Заряжающий, бронебойный!
Танк дернулся, отползая с подворотом метров на десять, остановился. Справа от Степана беззвучно — слух еще полностью не восстановился — лязгнул затвор, запирая в казеннике новый выстрел. Старлей снова приник к налобнику, оценивая боевую обстановку. Обстановка в общем и целом радовала: за неполные три минуты боя уничтожено четыре грузовика, бронетранспортер и два танка; противник, судя по хаотичным перемещениям, изрядно деморализован внезапным нападением. Не ожидали, гады, что неспешно приближающаяся по шоссе колонна вдруг прекратит движение и начнет огрызаться огнем! Но самое главное — спешившиеся партизаны начали массированную атаку, расстреливая и забрасывая гранатами грузовики и бэтээры, и оттесняя фашистов в сторону балки. Несмотря на численное превосходство противника, инициатива, благодаря грамотному командованию и фактору неожиданности, с первых же секунд боя перешла в руки нападавших. Да и тот факт, что большинство бойцов оказалось в немецком обмундировании, сыграло свою роль, внеся в происходящее изрядную неразбериху, местами переходящую в откровенную панику — поди, пойми, в кого стрелять, а в кого нет? А на импровизированные отличительные знаки из бинта на левом плече — еще одна привнесенная Степаном из будущего идея, с которой партизанское командование, хоть и с недоверием, но согласилось, — фашисты внимания не обращали, поскольку раньше ни с чем подобным не сталкивались.
Кстати, а где третий панцер-то? Ага, вон он: отпихнув бронированным лбом горящий грузовик, последний уцелевший танк укрылся за стелящимся вдоль земли дымом. Увенчанная грибом пламегасителя пушка описала плавную дугу, отыскивая подходящую цель. Алексеев, до боли закусив губу, нащупал рычаг разворота башни: если успеет прицелиться, может, хоть в этого попадет? Фриц их, похоже, пока не видит, дым мешает, так что шансы имеются.
Визгливо взвыл электромотор, башня судорожно дернулась… и осталась на месте. Твою ж мать, заклинило! Видать, та болванка, что в них попала, не в рикошет ушла, а воткнулась где-то в районе погона, намертво заблокировав возможность разворота. Ну, просто супер! Теперь у него не танк, а самоходка, поскольку прицеливаться придется всем корпусом, блин… да уж, похоже, танкистское ремесло — определенно не его дело…
— Леха, башня не крутится, подверни меня еще немного вправо, попробую прицелиться!
— Понял, — на удивление спокойным голосом сообщил осназовец. — Вы там как, целы?
— Нормально. Давай, разворачивай! Хотя, стоп, отбой, — в прицел Степан разглядел, как к немецкому танку подбежал партизан со связкой гранат в руке. Коротко размахнулся, забросив ее на крышу МТО, и щучкой нырнул в сторону, пережидая взрыв. Сверкнуло, почти сразу же повалил густеющий с каждой секундой дым. Обреченная бронемашина резко дернулась и заглохла, из раскрывшихся люков полез наружу экипаж, тут же срезанный кинжальным огнем сразу из нескольких стволов.
— Так нужно, или нет? — на всякий случай переспросил мехвод.
— Нет, спалили фрица. Давай тихонько назад, метров на двадцать, чтоб на открытом месте не торчать. Мотор не глушить, пулеметчику — поддерживать атаку огнем. Только аккуратно, своих не перебить, они тоже в немецкой форме. Напоминаю, у кого бинт на левом рукаве — те наши.
Встретившись взглядом с перепуганным заряжающим, отиравшим рукавом кровоточащие царапины, Степан подмигнул:
— Все, Егорыч, походу, отстрелялись мы. Да не лапай ты раны, грязь попадет. Перевязочный пакет есть?
— Ч…чего? А, понял… так точно, тарщ командир, имеется, перед боем всем трофейные выдали.
— Вот и займись, а нормально уже после перевяжемся. Только пушку сначала разряди, толку от нее теперь. Как справишься — лезь к спаренному пулемету, ежели кто сунется, пуганешь, а я пока огляжусь немного, а то в этой коробке ничего толком не понятно.
— Тарщ старший лейтенант! — заволновался на своем месте Гускин. — Опасно наружу лезть, бой идет!
— Да я и не лезу, Леша, не переживай, — отсоединившись от ТПУ и подхватив автомат, морпех осторожно выглянул из бокового люка, оценивая окружающую обстановку. Недолгий бой, судя по всему, подходил к завершению, все дальше смещаясь к балке. Оба обогнавших машину морпеха танка выдвинулись метров на сто, периодически останавливаясь и стреляя по обнаруженным целям. Самоходка вперед не лезла, прикрывая тылы — Ардашев понимал, что шансов у неповоротливой «Штуги», управляемой бывшим трактористом, в бою против панцера с профессиональным экипажем не много. Долбили, не жалея боеприпасов, несколько пулеметов, видимо наших, гулко хлопали карабины, рвались ручные гранаты. Мимо танка, пригибаясь, пробежало несколько партизан, кто в трофейных шинелях, кто в родных ватниках или бушлатах. Один из бойцов мимоходом улыбнулся щербатым ртом, приветственно махнув рукой: