Панцирь (СИ)
Нутро нашёптывало очевидное, возможно возникнут трудности с пробиванием шкур.
На широких мощных лицах — тонкие острые носы, Всетворец будто в насмешке налепил. И хоть это похоже на других местных полукровок, в близнецах чувствовалась и определенно была какая-то очевидная экзотика.
Явно неместные.
— Это где таких производят?
— Тебе и правда интересно, Молодой?
Я пожал плечами, а он ответил:
— Их помесь bew tehs… называют, да, называют цэр. Выращивают в Каменном Панциде, в фуркатском Миладе воспитывают — потом сдают тому, кто достаточно платит.
— Рабы?
Один из близнецов фыркнул, выразив презрение.
— Кто угодно, Молодой, но не рабы, — объяснил Распорядитель.
— Понятно. Скажи, зачем ты меня звал?
— Молодость — нетерпелива, тут, конечно, ничего не сделать, — он потёр свои костистые ладони. — Но что имеем, то имеем. Sangre jeffio. Sangre atola tehs worm marcito.
Близнец с правой стороны рассмеялся, услышав последнюю реплику.
Раздражение срезали моды, оставив только ворчливые отголоски.
Пытаясь отвлечься, всмотрелся тщательнее, и увидел две детали. От первой разобрала ярость такой силы, что модам пришлось на секунду парализовать мое тело, а затем и просто еще на секунду выключить. Перезапустить. В голове я уже потрошил Распорядителя, захваченный эмоцией; по факту, тело, разогнанное биохимией с безумно-молотящимися сердцами, застыло на месте.
Сейчас — совершенно точно — моды спасли. Как только я отсеку голову Распорядителю, братья прихлопнут меня, точно взбесившегося иглошёрста.
Все дело в его маске. Белая основа с вставками украшениями из льдисто-голубых костей дхалов. А по краям, у скул, ушей и висков осколки модов.
Гнилой пузырь шанкарской отрыжки.
Распорядитель не мог не знать, что носил. А значит, чтобы сейчас не рассказывал — он опасен. Распорядитель — враг, ненавистник, извращенный коллекционер; и будущий мертвец.
Это я обещаю.
Справедливость — всё.
Вторая деталь — предплечья открыты, черные нити шли под кожей пугающей сеткой. Так выглядело отравление тех, кто носил внутри плоти больше модулей чем мог освоить.
Бойцом не выглядел — так понимаю, для этих задач чучел сзади достаточно.
Однако я держал в уме: всякое возможно. Среди множества модулей найти в его тщедушном тонком теле какой-нибудь одиночный боевой — да еще и самый неприятный — думаю вполне реалистичный расклад.
Этакий модуль последнего шанса.
Что мог подметить еще?
Ему могло быть как сорок лет, так и все восемьдесят.
Был ли он старше меня?
Задумался, а сколько мне вообще лет? Сложный вопрос. Сколько функционируют дхалы? Маловероятно, что мне восемьдесят. Между четырьмя и шестью десятками? Это уже больше напоминало правду; однако оснований никаких так считать нет. Ориентировался по подсказкам нутра.
— Прости старика, задумался. Видел твои бои, как тебе “Дом”?
— Терпимо.
— Легко, да?
Промолчал.
Готовил ли он мне ловушку?
Естественно. Иначе вообще зачем я здесь?
— Скромный — хорошо. Можешь не говорить старику. Я понимаю. Но таковы правила. Другие бои видел?
— Нет.
— Понятно. Деловой, а не идейный. Ты заинтересован в Пере?
— Заинтересован.
— Ты неплох, Молодой, — он сам себе кивнул. — Приятно посмотреть. Sangre… Кровь горит. Минимум лишних движений, сплошь лирика функционала. Просто, эффективно, напролом. Вызывает уважение. Спросил у Боросса — сам я в таких делах всё же слаб — справится ли он с тобой, так Боросс пожал плечами и сказал, что в одиночку не работает, только с братом. Обычно он отвечает что-то вроде “размажу слабака в фарш”.
— Босс, — недовольно прошипел гигант у правого плеча.
Распорядитель врал.
Я ничего показать не успел.
Где он мог что-то видеть?
Уверен, этого диалога не было. Старик только сейчас его выдумал, чтобы надавить на мою гордость и самолюбие. Но он не из народа, и даже не человек. Он — мертвец, гуль, отброс, червь. А значит его мнение и исторгаемые из пасти слова стоили меньше чем вонючий ком грязи.
Поморщился:
— К чему это пустая похвальба?
— Молодой, если хочешь всерьез за Перо соперничать, то нужно получать больше баллов. Чтобы получать больше баллов, бои должны стать серьезнее. Чтобы бои стали серьезнее — нужно твое согласие на усложнение.
— Как посмотреть список участников и заработанные баллы?
— Никак.
— Почему?
— Потому что такова моя воля, — услышал в голосе улыбку.
— Зачем нужно усложнение боев?
— Зачем Распорядителю хорошие бои?
— Понятия не имею.
— Любовь к искусству. Деньги, билеты, тотализатор. Новые рабы. Благодарность Архонта, нелюбовь к Советнице. Причина может быть какая-угодна и watt даже несколько сразу…
— А других “любимчиков” у тебя нет?
Он засмеялся:
— Есть… Как же им не быть. Поэтому и веселее, когда они сталкиваются между собой. И там уже получается чемпион. Так ты согласен, Молодой?
Видимо просто варианта, где его цэры меня до смерти забивают — нет.
Уже хорошая новость.
Либо с его точки зрения — это просто не честно, если он идиот, либо из-за их “любви” с Советницей дело могли раскрутить и рисковать, подставляться по ерунде он не хотел. Второй вариант — более вероятный. Думаю, того из кого ты делаешь украшения — приниматься всерьез сложно.
Так-то он мог придумать что угодно. Взять любые баллы, но, конечно, вряд ли его цель засудить. К тому же от засуживания есть прекрасная защита — просто убивай всех оппонентов; присуждать победу мертвецу — неприлично, в некотором роде даже проблематично. Но формат судейства странный. Да, мог накрутить что угодно.
Мог, но какая разница?
— Согласен.
Распорядитель нажал что-то в нижней части стола, сказал:
— Вот и запись.
— А это зачем?
— Для властей, — пояснил Распорядитель. — Если ты погибнешь на Арене, чтобы лишние вопросы меня не напрягали.
Даже без таланта хади к эмпатии, я слышал насмешку.
В принципе, мне все равно что он себе напридумывал. Я в накопительство играться не собирался, просто убью его и найду синтез. Не выйдет отыскать, что ж, Мать меня поняла бы. Устранение Распорядителя стало задачей приоритетом выше.
Глава 24
Безопасность
Она провела пальцем по моей груди.
— О, Небо — это топор? — движение вверх, к шее. — Нет. Тогда бы рана не тянулась на всём протяжении… но что это могло быть? Эй, Воитель, не уснул?
— Нет.
— Это был кнут?
Большущие зеленые глаза внимательно следили за мной.
— Я без понятия.
— Это точно кнут.
— Ерунда, Касс.
Она наморщила вздёрнутый носик, усеянный веснушками:
— Почему?
— Какой кнут пробьет панцирь?
— Глупый, — сжала мое лицо ладонями и посмотрела в глаза. — Просто, когда тебя им били, ты был голый.
Рассмеялась.
Угрюмо молчал. Она много болтала — я в таких вещах слаб.
***
— У фуркатов принято, к первому встречному в постель прыгать?
Погладил рыжие волосы.
На короткое время почувствовал спокойствие, но потом в субличностях опять забилось беспокойство об Идоле.
Бездна.
— … Это всё из-за того, что ты Первый шип Сар.
Сохранять нить диалога было сложной задачей.
— Ты небось, это каждому говоришь.
Кассандра ткнула меня кулаком в грудь:
— Это что ты так меня шлюхой назвал?
— Назвал как назвал…
— А твои какие оправдания? Ты не сильно то сопротивлялся.
— Ты ввалилась сюда, женщина, когда я мылся.
Фыркнула:
— Недостаточно. Мог и уйти меня попросить.
— А ты бы ушла?
— Нет, конечно, — засмеялась. — С моей стороны — это тактический приём. Вам же нургусам боевитым нравятся тактические приёмы, возбуждают они вас. Нужно было застать тебе без панциря. Говорят, без панциря вы размягчаетесь. Так и есть. Так что придумай другую отговорку.