Серебряный туман (ЛП)

— Ты думаешь, её дух… — я сглотнула, — говорил со мной? — я прошептала эту последнюю часть. В этом не было ничего рационального, и всё же я лелеяла эту идею. Я сходила с ума. — Это безумие.
Я была сумасшедшей.
— Почему?
— Она гналась за птицей. Счастливо гналась за птицей, пока женщины варили кленовый сироп.
— Может быть, она пытается показать тебе, какой была наша жизнь до того, как фейри замучили нас и загнали в подполье. Или, может быть, она пытается сообщить тебе о своей готовности пробудиться.
Моё сердце подпрыгнуло к горлу.
— Мы больше не будем никого будить.
Каджика не ответил.
— Ты обещал.
— Неужели я это сделал?
— Да, — думал ли он? — Ты не можешь жертвовать людьми, чтобы вернуть охотников. Кроме того, теперь у тебя новый клан.
Он фыркнул.
— И что это за клан.
— Пожалуйста. Не копайся на моём заднем дворе. Не убивай людей.
— Я не стану жертвовать твоей семьёй или невинными людьми.
— А как насчёт тех, кто не так уж невинен?
Его янтарный взгляд скользнул по мне, прежде чем вернуться к дороге.
— Ты планируешь разбудить их, не так ли?
Его молчание было единственным ответом, который мне был нужен.
ГЛАВА 7. АМБАР
Мы с Каджикой оба оставались в задумчивости после обсуждения его похороненной семьи, поэтому, когда он объявил, что мы прибыли, мне потребовалась секунда, чтобы понять, куда именно.
Впереди нас раскинулся красный дощатый амбар, окружённый пучками дикой травы и серой грязи. Это было место, где Каджика дрался за деньги.
— Он свободен в течение дня, — он вышел из грузовика, затем поднял нейлоновую спортивную сумку с грузового отсека.
Я посмотрела на сумку, выпрыгивая из машины.
— Что у тебя там внутри?
— Оборудование.
— Типа боксёрских перчаток?
— Для чего тебе понадобятся боксёрские перчатки? Ты ведь хочешь научиться сражаться с фейри и защищаться от охотников, верно?
Верно. Боксёрские перчатки не были бы полезны против сверхъестественных преступников, если бы они не были огнестойкими. В таком случае они могли бы пригодиться. Однажды мои пальцы обожгло волшебным огнём, и это было неприятно.
Грязь засосала мои кроссовки, когда я подошла к входу.
Когда Каджика распахнул огромную дверь, краска отслоилась от изъеденных червями досок и развеялась на весеннем ветру, как пыльца.
Воздух внутри был таким же холодным, как волны, набегающие на берег Роуэна в это время года: леденящий до костей. Потирая руки ладонями, я последовала за охотником к рингу.
— Ты проводишь здесь много времени?
— Да.
— Даже несмотря на то, что это далеко?
— Я обычно бегаю сюда.
— В моём сне я быстро бежала.
— Твоя скорость увеличилась?
— Насколько мне известно, нет.
— Возможно…
— Я не стала охотницей, Каджика. Никакой голубой луны, помнишь?
— И всё же ты двигала воду своим разумом, — его янтарные глаза изучали моё лицо.
— Но я не знаю, как я это сделала…
Он щёлкнул выключателем, и ряды голых лампочек осветили тёмное помещение, пахнущее прокисшим пивом и влажным сеном.
— Ты позволила своему разуму обратиться к своему окружению. Вот как ты это сделала.
Мои руки опустились вдоль боков.
— С тех пор я этого не делала.
— Ты пробовала ещё раз?
— Да, но ничего не произошло.
— Моему брату потребовалась целая ночь, чтобы понять, как двигать сосновые шишки с помощью разума.
— Сколько времени у тебя на это ушло?
Он улыбнулся. В его улыбке было что-то бесстыдное.
— Это пришло ко мне быстро. Я думаю, это было потому, что я с нетерпением ждал подарка, которым наградил меня Негонгва. Возможно, неспособность твоего разума достучаться до него объясняется отсутствием у тебя энтузиазма по поводу твоей скрытой природы.
Я прикусила губу.
— Ты думаешь, если бы я вдруг смирилась с этим, я могла бы щёлкнуть пальцами, и всё сдвинулось бы с места?
— Щелчок пальцами ничего не заставит сдвинуться с места.
— Это была фигура речи.
Он поднял тёмную бровь, но ничего не сказал. Вместо этого он бросил свою сумку на пол, присел и расстегнул её. Он достал деревянный лук и белые стрелы, которые были более богато украшены, чем те, что он давал мне в прошлом. Они были снабжены железными наконечниками и пернатым оперением. Я провела большим пальцем по серо-голубым перьям.
 
— Ты сделал это?
— Мне больше не нужно добывать пищу и охотиться, или выделывать шкуры для изготовления одежды, и немногие паганы, кроме голвинимов, осмеливаются посещать наш мир, так что у меня много свободного времени, — он протянул мне лук. — Ты когда-нибудь стреляла из лука, Катори?
— Мы с Блейком гонялись друг за другом с пластиковыми луками и дротиками-присосками. Это считается?
Он снова поднял своё высокое тело.
— Я полагаю, это тот же принцип. Покажи мне.
Я наложила стрелу на тетиву и вытянула левую руку, одновременно оттягивая стрелу назад правой рукой.
— Должна ли я отпустить?
— Какова твоя цель?
На другой стороне амбара лежал тюк сена. Это была большая цель, но она была далеко. Я наклонила подбородок в его сторону.
Как только Каджика кивнул, я закрыла один глаз, прицелилась и выпустила стрелу. Она выгнулась дугой и бесцеремонно упала между мной и моей целью. — Разве я недостаточно оттянула?
— Руки должны быть на уровне плеч. И когда ты оттягиваешь назад, твои лопатки должны соприкасаться, — он достал из сумки второй лук, вложил стрелу и в мгновение ока выпустил её. Стрела просвистела в воздухе и угодила прямо в середину тюка.
— Выпендрёжник, — улыбнулась я.
Его ноздри раздулись от мягкого, весёлого фырканья.
— У меня было много практики. Снова твоя очередь.
Я пустила стрелу. Она попала дальше, чем предыдущая, но её путь отклонился от прямой линии.
Каджика изменил мою позу.
— Ещё раз.
Ещё одна стрела сорвалась с моего лука.
Лучше.
Хотя и не очень хорошо.
— Ещё раз. Закрепи тетиву, — он продемонстрировал. Его стрела рассекла воздух, как пуля.
Я попыталась. Стрела со свистом отлетела, но всё равно упала далеко от своей цели.
— Ещё раз.
Он, должно быть, произнёс это единственное слово две дюжины раз. К очередной попытке мышцы моих рук заболели, а спина горела. С другой стороны, я больше не думала, что здесь холодно.
— В последний раз, Катори. И действительно доведи дело до конца. Так же, как ты поступила бы, если бы тебе пришлось бросать мяч. Вообще-то, опусти лук.
Я опустила его. Он протянул мне стрелу.
— Брось это.
Проведя рукавом толстовки по лбу, я отдёрнула руку. Мой сустав пульсировал и ныл.
— Сейчас.
Я швырнула её со всей последней каплей силы, на которую была способна, спотыкаясь от инерции. Стрела пролетела недалеко.
— Ты это почувствовала?
— Под этим ты имеешь в виду ужасную боль, пронзающую мое плечо?
Сосредоточенность сменилась беспокойством, и он наморщил лоб.
— Тебе больно?
Несмотря на то, что я чувствовала себя такой же хрупкой и бесполезной, как ремень безопасности Каджики, я пожалела, что признала это. Поэтому я пожала плечами.
— Я была слишком драматична. Я в порядке.
Его пристальный взгляд впитал дрожь моих предплечий. Я попыталась подавить это, но потерпела неудачу.
— Ты можешь выпустить ещё одну стрелу?
— Да, — я достала одну из его сумки, наложила её на тетиву и прицелилась.
— Проследи на этот раз. Как ты сделала бы, бросив её голой рукой.
Я глубоко вздохнула и определила свою цель, которая была амбициозным — или, возможно, глупым выбором. Только одна из моих стрел достигла её. Холодный воздух скользнул мне в горло, наполнил лёгкие и ослабил мышечные спазмы. Когда моё дыхание вырвалось белым облачком, стрела со свистом сорвалась с тетивы, бесшумно рассекая воздух.