Мистер Фермер. Война бессмертных! (СИ)

Всё равно, после завершения строительства тоннелей и прямого пути к Вавилону, большая часть этого жилья станет невостребованной. Так хоть смогу её сдать в частное пользование тем, кто действительно нуждается в доме и работе, а работы у нас много. Это сейчас тут пустыни, да безжизненные опасные горы. С перспективой, если мы победим, это место должно стать очередной отправной точкой между Вавилоном, Абу-Хайра, и пустынными землями, находящимися далеко за пределами Абу-Хайра. Прежде чем попасть в нашу столицу, всё и вся со всей пустыни будет приходить именно сюда, что открывает для множества торговцев благоприятные, перекупские движения.
Первые сто домов для грузчиков, при свете зажигалочки Зари, я закончил до второго часа ночи. Ещё столько же, к восходу нового дня. Сказать, что устал, соврать. Я был полон сил, только вот ноги чутка дрожали от постоянных подъемов по лестницам, да крафта мебели на каждом из этажей. Сила буквально рвалась наружу, требовала, чтобы её использовали и восполнялась в скорости неисчислимой. То, с каким воодушевлением в меня уверовали после возвращения империя, буквально заставляло тело моё парить над землей. Аура вокруг меня и моих вещей становилась столь плотной, что на неё можно было наступить. С каждым новым днём я становился сильнее, и силу свою мне в полной мере довелось испытать в день, когда приспешники Аорры доставили лича. Боже, как его корёжило, как гнуло кости и выворачивало плоть, когда я пытался взять его под контроль. Мертвец испытал боль настолько резкую и ужасную, что даже будучи мертвым, воскрешенным и с душой искореженной скверной, всё равно лил слезы, моля о пощаде. Я уничтожал его разум, сила моя буквально пожирала его истинное «Я», заставляя верить, что всё им прожитое до сего момента являлось вымыслом. Я уничтожил сознание лича, пожрал и переписал заново, поместив возымевшую перепончатые крылья душу, в ряды войска Четырёхрукого.
Произошедшее с личом сильно меня приободрило. На радостях, позволив себе тройничок с Аоррой, Облачком и Зарей, с утра, пока девочки спали, я дал слабину… Выйдя ещё до восхода солнца поработать над будущим домом-клеткой Астаопы, задумался, замечтался, вьебав девятиметровый замок… Как это вышло, хрен знает. Крепость просто взяла и возникла, а я… застыл в размышлениях, разрушать её, или заняться перепланировкой, отдать под мастерские, казармы, или сделать самый большой и разнообразный в стране бордель. Думать долго не пришлось. Мысль о борделе победила с абсолютным перевесом в числе голосовавших моих собственных Я. Зверодевочки с утонченной лисьей грудью, или с выменем как у девочек племени Му. Жопастые и рукастые девочки дворфии, или утончённые и прекрасные девочки сирены. Вечно серьезные девочки эльфийки или соблазнительные, страстные девочки дроу. Здесь, в этом месте, я хотел собрать их всех и посмотреть, кого будут брать чаще, за кого заплатят больше, и кто отполирует мужской член лучше других. Идея, а с ней и страстное желание дождаться прибытия отправленной за Астаопой Ветерка, заставляют меня вернуться к трём «ненасытным дьяволицам», в очередной позе, проверив насколько те ненасытны. Большие груди Аорры, упираясь сзади, ласкали спину. Прижатая к подушкам Заря, покорно исполняла своим языком капризы Облачко, пока я безжалостно драл её в оттопыренный зад. Мы хорошо проводили время, никого, кроме Ветерка, по факту и не обделили. Глупышка сама вызвалась выполнить «сверхважное божественное задание», которое, как ни странно, никто не хотел выполнять. Такая вот она, ответственная и исполнительная. В прошлый раз была курьером, а сейчас, надзирателем, отвечающим за перемещение Астаопы.
Вдоволь натрахавшись, к вечеру того же дня, я заканчиваю с обустройством комнат в девятиметровой полукрепости-полуборделе, перехожу к тем же, многострадальным мастерским. Делал я их одноэтажными, длинными и небольшими, словно рыночные павильоны. За каждым таким павильончиком находился небольшой дворик, в дальнейшем, его могут использовать как склад под открытым небом, либо для возведения построек, за которыми, я расположил отдельные, частные дома. Каждому мастеру — свой одноэтажный дом, с печью, кухней, туалетом и даже небольшой коморкой, отведённой под ванну. Все эти ряды и павильоны расположились непосредственно у подножия гор. Так, если инструмент будет повреждён во время работы, сдать его в ремонт будет сродни тому, что сходить и взять новый. Так же, с той же простотой, местные трудяги в конце смены смогут сдавать в ремонт свою одежду, обувь, оформлять и забирать свои заказы по пути домой. Ряд ремесленников, всё равно что ряд продовольственный, здесь будет сконцентрировано всё то, чего может не хватать местным. Отдельное внимание, а так же лишние пол дня я уделил лазарету. Место по-настоящему важное, от которого будут зависеть человеческие жизни. Что и как тут должно быть, не знал, точно так же, как и не знал, какая должна присутствовать мебель. В итоге, всё уперлось в строение, типа школьного. Большие окна, куча комнат, кроватей, огромное количество скрафченных магических светильников, заряженных моей маной. Ну и конечно же мебель. Кровати я по комнатам сам расставил, а вот шкафы, тумбочки, столы и стулья, тупо накрафтил и забил ими семь из десяти кладовых. Не знаю зачем им столько, будут не востребованы, раздадут или продадут.
  
Очередной день вдали от цивилизации подходил к концу. Встречал я его на пике горы, закутанным в шкуры, с бокалом вина в одной руке и с крепко сжатой сиськой Аорры в другой. Горячая дроу изволила, чтобы её отодрали на вершине одной из самых высоких гор. Отказывать не стал. Позволив окружить нас защищающим от холода барьером, всему миру продемонстрировал розовые соски «неприступной королевы», заставив её от восторга кричать на пике удовольствия. Жаль только, крики её сладостные, как и возможность увидеть нас, она так же скрыла за барьером. От этого потерялся некий шарм, детский страх быть кем-то разоблачённым.
На следующее утро, через перевал к нам прибыли первые развед-отряды. Группы воинов, обеспечивавшие безопасность тем, кто шёл позади. Для них, как и для ещё тысячи бойцов чина старше солдата, я так же подготовил жильё. Казармы, не особо удобные, общие, с двухэтажными кроватями, с рядами туалетов на улице, простые казармы. Все постройки мои находились рядом с местами приёма пищи. Благодаря моему труду, многим из них теперь не нужно было ставить шатры, лежать в шкурах на холодной земле. Кровать, она и в Африке кровать, и её наличие в разы лучше, чем отсутствие. К тому же, как я и говорил, жизнь в казарме означала возможность быстро и без проблем добраться до столовой, либо же до туалета. С первыми отрядами солдат, посетить нас соизволил и командир гиена. Хватая ртом воздух, тот глядел на извилистые, идущие к горному плато тропы с сотнями двухэтажных домиков. Но не дома, не теплицы, не даже целый городок ремесленников, выросший на плато за один день, не удивили его так, как удивил спрятавшийся в редких деревьях замок. Замок мною прозванный как Дом похоти. Он сливаясь своими стенами с горным пейзажем, стал настоящим сюрпризом, ровно как и то, под что именно планировалось это место сдать.
— Что… бордель⁈ Господин, да это место выглядит лучше нашей заставы. А… а эти дома… вы и вправду собираетесь отдать их простой черни? Планировка, и кровати, зачем им целая эта ваша… столовая? Пусть едят на земле… А, и да, зачем в борделе чан с подогревом воды? Не слишком ли много привилегий для шлюх? — возмущалась гиена. — Может лучше…
— Не лучше. — Глядя в его изумленные глаза, говорю я. — А с вашей заставой мы ещё поработаем, давай, показывай, чего вам там улучшить?
  
Глава 13
 
Первые шахтёры прибыли к закату. Уставшие, бездомные и босоногие, многие из них несли все свои немногочисленные пожитки в узелках, небольших мешках, закинутых на плечо. Этим людям доставляло радости одна лишь мысль, что сегодня им не нужно думать о том, где найти еду, что для этого сделать и как при этом не упасть на чей-нибудь нож.