Их [колючая] роза (СИ)

— Даже не знаю… — задумчиво изрёк, после созерцания. — Я же снизу войду, сверху выскочу.
— Да вы заебали, короче.
Второй дёрнул за пуговицу моих штанов, лихо застегнул и закинул меня на своё плечо. Мой мир перевернулся вверх ногами.
— Себе оставлю, раз вы привередливые такие. Не бумажная она, в конце то концов. Зато узкая, наверняка. Под себя растяну.
Он без особых усилий, водрузив одну руку на мой зад, двинулся по тропе, но я уже не ориентировалась в пространстве.
— Стойте! Куда вы меня несёте⁈ — оттолкнувшись от его спины, постаралась посмотреть на двух других, замыкающих строй.
— В укромное место. — Ответил тот, что нёс на себе. — Не на асфальте же тебя раскладывать.
— Подождите! Так нельзя! Меня искать будут. Я ведь…
— Да знаем, знаем. — Сказал первый, махнув камерой в воздухе. — Местная знаменитость.
— Вот именно. — Вдруг появилась надежда, что раз они прознали обо мне, то мигом отпустят. — Моё исчезновение произведёт не мало шума.
— Кто сказал, что ты исчезнешь?
Надежда крепла с каждым шагом, с каждым словом. Я уже открыла рот, чтобы произнести пламенную речь, мотивирующую их не совершать глупость, но первый, тот, что фотографировал, приложил палец к губам, призывая замолчать.
— Ты жива, здорова. — Пожал плечами. — Просто будешь теперь нашей шавкой.
От негодования прогнулась в спине настолько, что сумела оказаться не в подвешенном состоянии, а почти в горизонтальном. Но хлёсткий удар по заднице быстро вернул меня в положение болтающейся ноши.
— Что значит шавкой? Вы с ума сошли⁈ Да я вас ментам сдам!
Тот, что нёс меня, прыснул со смеху. Его плечи сотрясались, больно вибрируя под животом.
— Меня сейчас стошнит. — Раздражённо бросила, ощущая, как моя надежда осыпалась прахом.
Вот-вот развеется по ветру и не останется ни крупинки.
— Думаешь, нас могут напугать такие банальные угрозы?
Любого нормального человека, как минимум, заставили бы напрячься. Но в их случае, похоже, такие стандартные методы не работали.
  
Глава 3
 
Тем временем, мы вышли из переулков, куда я имела неосторожность забежать в приступе паники, и остановились возле огромной тачки. Именно на такой могли ездить три громадных верзилы. Один из них открыл дверь, второй зашвырнул меня на заднее сиденье, тут же полез следом, тесня ко второй двери. Я активно задергала ручкой, но она, естественно, не поддалась.
— Лучше смирно сиди. — Положил руку на коленку, сумев закрыть своей клешнёй пол моего бедра.
Следя за перемещением его ладони, не выдержала, смахнула и поджала колени к груди, забившись в угол.
Двое других разместились на передних местах. Салон был настолько широким и длинным, что мы сзади могли устроить вечеринку, организовав танцпол между передними и задними сидениями. Да только настроение подошло бы больше для похорон. Моих. Потому что ума не приложу, на что способны эти трое, если учесть, что они вытворяли в тёмной подворотне, куда мог зайти любой.
Тот страх, что завладел телом в переулке, преобразовался в возмущение, от которого так же не было толку. Все мои попытки что-либо сделать против этих троих равны нулю. Но больше всего протест зарождался от мысли, что эти верзилы вот так легко похитили человека и даже глазом не моргнули. Наоборот, вели себя так, будто им всё дозволено. Знали, что мне им нечего противопоставить. Пользовались моей уязвимостью, как трусы последние.
— Эй, — перед глазами промелькнула ладонь, привлекающая внимание. — Ты что же, убить нас хочешь?
— Что? — я будто очнулась, медленно поворачивая голову к рядом сидящему.
Он пододвинулся ближе, касаясь своим бедром моего. Одну руку положил поверх спинки, а другой упёрся на стекло.
— Розочка, смотришь так, будто разорвать нас на куски хочешь.
Его голубые глаза в тускло освещённом салоне автомобиля казались темнее грозовой тучи.
— Хочу. — С вызовом вздёрнула подбородок, смело глядя в эти мрачные облака.
Он хмыкнул и склонился ещё ниже, окутывая меня не только руками и телом, но и дыханием, и жаром.
 
— Лучше бы ты сказала: «Хочу тебя». — Проникновенно пробасил, понижая силу голоса. — А ещё лучше: «Хочу, чтобы ты меня трахнул».
Вновь направиллся губами в область шеи, но меня так взбесили подобные игры, что себя не помня, полоснула, пусть и короткими, но все же ногтями по его щеке. Он дернулся, отшатнулся и долго разглядывал пальцы, которыми вытер выступившую капельку крови.
— Что, киска царапается? — хмыкнул тот, что сидел за рулем, глянув в зеркало заднего вида.
— Бляха, походу мы сорвали неплохой цветочек. — Посмеялся другой, который уже не терзал камеру, а просто расслабленно раскинулся на сиденье.
Тем временем поцарапанный осознавал, что произошло доли секунды, после чего схватил за шею, склонил к себе и перекинул через колени, попой кверху. Дыхание моё сбилось, но я всё же предприняла попытку вырваться. Бессмысленную, лишающую сил и энергии, но необходимую, чтобы продемонстрировать свой боевой настрой, и самой не раскиснуть от отчаяния.
Неважно, что удумали эти близнецы, я не сдамся просто так!
Этот огрызок большого самомнение водрузил один локоть на мою поясницу, как на подставку, а второй ладонью принялся налаживать мою пятую точку.
— Думаю вот, — послышалось над головой. — Стянуть эти джинсики или отхлестать так?
— Хочешь, чтобы она сесть не смогла? — ответил кто-то спереди. — Сам будешь таскать её весь вечер.
— Козлы! — гневно выпалила, начав дрыгать ногами. — А ну отпусти живо!
Колотила кулаками по его коленке и бедру. Пыталась выкрутиться так, чтобы зацепить и область паха, которой он тёрся об меня в подворотне. Грязный извращенец!
— Всё бесполезно цветочек. — Почти промурлыкал, а затем с размахом опустил ладонь на правую ягодицу, от чего я дёрнулась и закусила губу. — Ты полностью в моей власти.
Ещё тише проговорил, после чего шлёпнул по второй стороне. Этот удар оказался более ощутимым, и я вскрикнула, впиваясь пальцами в обивку.
Отвратительно! Сжала челюсти и всячески старалась удержать напрашивающиеся злые слёзы. Ненавижу!
И как меня угораздило⁈
Несколько ударов пришлись по одному и тому же месту, от чего зад начал гореть огнём.
— Да что б тебя!
Прорычал кто-то из передних.
— Чё там? — перестав меня лупить, проговорил второй, которого в переулке обозвали «средним», но для меня он именно «извращенец».
— Эльдара прессуют. — Это озвучил уже другой, наверное тот, который хранил мой фотоаппарат.
В его голосе периодически улавливались ленивые нотки. Словно ему на всё было положить, но приходилось двигаться и разговаривать, чтобы окружающие понимали, что он живой.
Машина остановилась и в салоне воцарилась тишина.
  
Глава 4
 
Снова сделала попытку подняться, но тут меня схватили за волосы на затылке и потянули вверх.
Я оказалась в вертикальном положении, и теперь сидела больной задницей на этих же коленях.
Вдавил спиной в себя и почти дотронулся губами уха.
— Твой выход, бутончик.
— О чём ты? — проговорила, дрожа голосом от злости и вглядываясь в причину их остановки.
На улице и впрямь несколько бравых ребят мутузили одного парня под жёлтым светом фонарей. Они назвали его Эльдаром, только это никакой не Эльдар. Я его знала, как Кешу. Кеша-волосатик. Потому что патлатый. А знала, потому что он мой, типа менеджер, который и отправил с фотиком в ту подворотню, где под вспышку попали три близнеца-бугая! А они в свою очередь фасовали незаконный «белый» груз в багажник автомобиля.
И по-хорошему, я бы этого горе-менеджера тоже с радостью бы прессанула, да только комплекцией не вышла.
— Поработай папарацци.
— Что?
— Нужно выйти и нащелкать фоток, что, блядь, непонятного? — удручённо выдохнул «ленивец».
— Он у тебя в руках, тебе надо, ты и фоткай. В подворотне вроде выучил, где кнопка затвора. — Огрызнулась, но тут же почувствовала, как потянули за волосы, заставляя откинуться.