Воспитанник орков. Книга третья (СИ)

Плохо только, что Энам не умел ни ставить парус, ни обращаться с рулем, но ничего страшного. С таким суденышком можно управиться и одному. Зато парень с пауком на спине умудрился пробежаться вдоль других кораблей и притащить кувшин с водой, и еще каких-то сушеных плодов. После одиночного плавания Данут не слишком переживал о еде и воде, но как выяснилось, Энам не ест рыбу!Не то, она у них под запретом, не то парень вообще никогда в жизни не ел рыбы. Кто знает, где он обитал до того, как его поймали? Если в степи, или в пустыне, то откуда там рыба?
Это плохо, но не смертельно. С другой стороны — захочет есть, станет и рыбу жрать, и все прочие морские «деликатесы», от которых сегодня воротит нос. Не он первый, не он последний.
Данут управлял кораблем, но направление выбирал Энам. Правильно, нет ли, но напарник прищурился, посмотрел на солнце, пошевелил губами и, как показалось воспитаннику орков — понюхал воздух, а потом уверенно ткнул пальцем куда-то вправо и сказал:
— Туда!
Данут не стал спрашивать — откуда тот знает, куда плыть, но уточнять не стал. Ему самому, в общем-то, было без разницы, куда плыть (карты-то все равно нет, да и была бы она, то проку бы все никакого!), прикинул, куда указывал направляющий перст, закрепил руль, и они пошли.
Судьба преподнесла еще один небольшой «сюрприз». Данут надеялся, что новый приятель скрасит дорожную скуку, расскажет ему о тех местах, где живут люди с пауками на спинах, что-нибудь еще, интересненькое, но разговора не вышло. Как оказалось, Энам совершенно не выносит качки. Будь их судно побольше, может, все бы и ничего, не укачивало, а на этом суденышке, карабкающемся с одной волны на другую, качка неминуема. Хотя, разве это качка? По мнению Данута, яхта шла, словно раскаленный утюг по холсту, а вот, поди же ты... Интересно, что будет, если они попадут в настоящий шторм? Кораблик, скорее всего, выдержит. Дануту доводилось попадать в шторм на море Ватрон, когда их коч умещался между волнами и легко перемахивал через гребни, а вот большие корабли зарывались носом в большую волну, после чего многопудовые массы воды врывались на палубу, ломая все на своем пути.
Да, корабль выдержит, а вот его новый друг с пауком на спине? Если он страдает при крошечной волне, то шторма просто не переживет. Вон, целый день сидит на носу, отпугивая летучих рыб. Самое лучшее средство при морской болезни (это Данут знал из собственного опыта), заниматься каким-нибудь делом. Он, скажем, в свою первую ходку тоже слегка «пострадал», но был поставлен отцом вытягивать невод. Если работаешь, то думать о дурном самочувствии некогда, а потом у тебя само-собой вырастают «морские ноги». Но на их крошечной яхте дел не было. Единственное, что он сумел придумать для Энама, так это поручил парню вычерпывать воду. Ее было не так и много, вполне могли бы и обойтись, но парня надо было приставить хоть к какому-то делу, тем более, что на яхте обнаружился специальный черпачок. Увы, все закончилось плохо. Выплеснув несколько черпаков воды, Энам вдруг ринулся на нос пугать рыб, а заодно выронил за борт «орудие труда».
Черпачка было жалко, но вылавливать его было себе дороже. Энама тоже было жаль, но утешало, что воспитанник орков за всю свою жизнь еще не видел ни одного человека, который бы умер от морской болезни. Хотя, все в этой жизни бывает первый раз.
Питьевая вода закончилась на второй день. Данут собирался долить в пресную воду немного морской, но не успел. Энам, страдающий от морской болезни, одним махом выдул оставшуюся воду, а потом долго страдал из-за своего поступка. Его раскаяние было так искренне, что воспитанник орков его не только простил, но еще и пожалел. Ну, что тут поделаешь, если бедолага оказался в такой ситуации? Тем более, что воды было мало, так что переходить на рыбий (или на рыбный?) сок все равно бы пришлось. А днем раньше, днем позже — какая разница? Зато Энам, несмотря на свою болезнь, время от времени смотрел на солнце, определяя — не сбились ли они с курса. Раза два парнишка давал указания — мол, на ступню правее, на локоть левее. Данут не понимал, как человек, впервые в жизни оказавшийся в море (ну, когда его везли на остров Солнце — это не в счет, потому что Энам сидел в трюме), может ориентироваться в море? Но, вроде бы, парень прожил всю жизнь в пустыне, а песок — это тоже вода, только сухая. Наверное, жители пустыни еще в утробе матери учатся находить правильную дорогу нюхом, или чем-нибудь еще. Энам, на все расспросы только морщился и крутил башкой.
 
Сушеные плоды, прихваченные в дорогу, так и остались невостребованными. Данут предпочитал есть сырую рыбу, а не жевать непонятно что, а Энаму, понятное дело, было не до еды. На второй день «припасы» намокли, а на третий покрылись какой-то бурой плесенью и воспитанник орков, без малейшего сожаления, выбросил их за борт. Зато там плоды (или корнеплоды?) радостно поприветствовали какие-то мелкие серебристые рыбки. Сбившись плотной стайкой вокруг испорченных плодиков, они набросились на них так, словно это было их излюбленное лакомство и через пару минут не осталось ни крошки. Видимо, плесень им была не страшна, а может, еще и добавляла пикантности неизвестному продукту.
Рыбки долго плыли за яхтой, в надежде, что им еще что-нибудь перепадет, но поняв, что больше вкусняшек не будет, уплыли искать угощение в другое место.
Маленький корабль, плывущий среди морских волн, постоянно навещали какие-нибудь гости. После того, как серебристые любительницы сушеных плодов исчезли, вокруг начали сновать рыбки покрупнее — полосатые и, очень жизнерадостные. Но они были не одни — в кильватере пристроились пара акул. Кажется, рыбки в черную и белую полоску назывались лоцманами, что сопровождают свирепых морских хищников?
Акулы, время от времени, делали круги вокруг яхты, словно бы проверяли — не выпал ли кто, доставив им сытный ужин? И хотя за деревянными стенками было безопасно, смотреть, как акульи плавники разрезают воду, было страшновато.
Были и другие рыбы — яркие, локтя в два длиной. В воде они переливались сине-зеленым цветом, а плавники сверкали яркой позолотой. Дануту, с помощью копья, удалось подцепить одну из рыбин и вытащить ее на судно. Удивительно, но оказавшись на солнечном свете, с рыбой произошло разительное изменение — вначале она стала серой, с черными пятнами, а потом серебристой. Поразительно еще и то, что даже с пробитым боком, она довольно больно укусила Данута за палец. Но, в конечном итоге, воспитанник орков оказался победителем, а ее сок и плоть были даже вкуснее, нежели у летучих рыб. Правда, палец потом распух и очень долго не хотел сгибаться.
Но самый большой гость явился, когда Энам в очередной раз «травил» в море, неожиданно послышалось громкое пыхтение, а над бортом показалась громадная иссиня-черная голова, с умными глазами. Энам завопил, словно бы его резали, отшатнулся и упал на дно лодки, закрыв голову руками.
Да и самому Дануту стало не по себе, хотя он и узнал гостя — огромного кита. В холодных водах киты вели себя достаточно мирно, если на них не нападали, а здесь... кто знает, не ткнется ли гигант носом в борт и не ухватит ли он кораблик пастью, в которую может поместиться человек целиком? Или, того проще — достаточно киту махнуть хвостом, чтобы они все дружно отправились на дно. В море Ватрон китов такого размера отродясь не водилось. Верно, в холодных северных водах такую тушу было просто не прокормить!
Между тем кит, еще разок дружелюбно фыркнул, а потом нырнул. У Данута сердце замерло в груди, когда он увидел, что голова кита уже давно была на поверхности, а хвост еще оставался за их лодкой.
Когда гигантская рыба скрылась из виду (кто-то из знакомых говорил, что кит — это не совсем рыба, а может, даже и не рыба вовсе) Энам поднял голову со дна лодки.
— Оно ушло? — заикаясь, поинтересовался парень с пауком.
Данут едва удержался, чтобы не расхохотаться. Энам был перепуганный, мокрый. С трудом спрятав смех поглубже, воспитанник орков кивнул: