Городские легенды (СИ)

Максим не впечатлился — ноги были тонковаты для такого тела и плохо держали его.
— Что, не получается? — он указал на девчонок.
Верёвочник сбросил очки, под ними оказались фасеточные, чёрные глаза:
— Они не подходят мне.
— И ты решил отложить яйца в мужчину, раз уж женское тело не годится?
— Может быть, твоё тело подойдет… Я буду пробовать, пока не найду пару.
— А может быть ты сам по себе такой урод, что тебе нет пары? Может быть тебя вообще не должно быть, а? — спросил Максим, сбрасывая рюкзак.
— Тебе нечем меня остановить, — сказал Верёвочник.
Перебирая лапами-палками кинулся к нему. Двигался он молниеносно, не успел Максим опомниться, как его зажали в углу:
— Вот и всё, — прошамкал Верёвочник.
— Мы тебя породили, мы тебя и убьем, — сказал Максим и быстрым движением вытащив из карманов баллончики сперя интексецида, выставил их вперёд.
Спрей густой вонючей струей ударил прямо в фасцетный глаз. Миг, и паучьи лапы подогнулись. Существо попятилось, раздался визг, ноги подломились и оно отползло, скребя по полу пузом. Максим двигался следом. Давил на клапаны обеими руками. Как сделали, так и убирайте, сказала кикимора. Что ж, кажется, способ есть.
Верёвочник выставил передние лапы, молотя ими в воздухе. Максим плеснул на него бензина, чиркнул спичкой и отбежал. Верёвочник взорвался, как будто внутри был порох. Горящие ошметки разлетелись по всей норе. Вонючий дым полез в нос и пригибаясь, Максим подхватил Рому и поскрее вытащил его на свет, а затем вернулся за девчонками. 
Не зачем им лежать в этой проклятой норе, даже если умерли. Он положил их на траву рядышком — Рому, Таню и ещё одну девушку, которую украли из Бора. Ножом срезал нити.
— Макс… — Рома открыл глаза, увидел его. — Он меня одурманил…
— Всё хорошо, выкарабкаешься! — проговорил Максим.
Рома сухими губами проговорил:
— Как они? Девушки? Там были… 
— Они тут, не волнуйся!
— Живы?! — Рома пытался повернуть голову. 
Максим тем временем разрезал прочные, скользкие нити на груди у Тани. Резал, кромсал. И вдруг она слабо кашлянула. Пискнула, но в сознание не пришла.
— Жива! — радостно крикнул Максим. ‑ Жива, Танюха! Таня, не вздумай помирать! Ты мне ещё должна тыщу, между прочим!
Потрепав её по щеке, он бросился к третьей жертве, свободной рукой набирая сто двенадцать. 
Рома пришёл в себя быстро, спустя всего пол дня. Выписать его должны были уже на завтра. Максим зашел к нему сразу после допроса в полиции, поставил на тумбочку сок:
— Пей, поправляйся.
— Спасибо, друг! Я-то в норме. С девчонками всё сложнее, но жить будут, обе, — сказал Рома и улыбнулся:
— Ты всех нас спас. Спасибо. Я твой должник.
— Я из отдела, сказал, что нашёл вас случайно, что маньяк совершил самосожжение.
— Ритуальное?
— Пусть будет ритуальное, — пожал плечами Максим. — Ты как? Я имею в виду психологичсески? Что-нибудь помнишь?
— Помню, — нахмурился Рома. — Это шандец, конечно, что я помню. Если б я сам не видел, я бы не поверил. А он один такой был, или их толпа таких, Макс?
— Говорят, был один. Уникальная жертва современного химического производства.
— Кто говорит? — тут же спросил Рома.
— Кикимора местная. С Пырьевского озера.
— Кикимора… — проговорил Рома и лёг обратно. — Ну и как с этим жить?
— Я не знаю, — развёл руками Максим. — Я не хотел ничего такого, понимаешь? Жил себе, ни тужил. И вот, с весны я в этой теме как в болоте застрял. Не поверишь, это третья тварь, которую я встречаю.
— А я хочу забыть, — проговорил Рома. — Я такого не вынесу просто. Сейчас я думаю, что всё это был сон, а потом в это поверю.
— Ясно, — кивнул Максим. — А я не могу так.
Рома повернул к нему голову:
— Знаешь, я очень этому рад. Очень рад, что кто-то типа на страже. Призрачный патруль?
Максим усмехнулся:
— Ага, полиция потустороннего мира. Оборжатся! 
— Я тебе должен по гроб. Пока живи у меня, ладно? — предложил Рома. — Пока не наладишь всё это, в смысле занятость и свою жизнь. Мне так будет даже проще.
  
Максим встал на ноги:
— Спасибо! Мне всё равно пока что некуда. Ну, давай, отдыхай!
  
Часть 4 Пёстрая лента. Глава 14
 
Телефонный звонок разбил на осколки довольно приятный сон и Максим со стоном протянул руку:
— Кто это?!
С той стороны девушка поинтересовалась:
— Здравствуйте. Вы — Максим Светлов?
— Я? — он сел, потянулся, зевнул. — А, да, я. А вы, наверное, из службы безопасности банка, да?
Он только настроился послать её подальше, как она сказала:
— Почему из службы безопасности? Я — Елена, мне ваш номер дала Таня Лапина. Официантка из кафе.
— Зачем? — искренне изумился Максим.
— Хм, вы точно — Светлов? Таня сказала, вы решаете некоторые… как бы лучше сказать… ну, особые проблемы.
Максим снова изумился, но уже про себя. Вслух сказал:
— Я вас слушаю.
— Только не по телефону, хорошо?
Ресторан, который назвала неведомая Елена был довольно изысканным. Официанты с пафосными лицами, обстановка. Максим даже чуть растерялся сперва.
Девушка, которая вошла в зал почти сразу, за ним, тоже выглядела не просто. Одежда, причёска, всё кричало о больших деньгах.
— Итак, вы Максим? — она на миг застыла, будто собиралась сбежать, потом тяжело вздохнула и присела.
Кажется, он не оправдал её ожиданий. Ну простите, милочка!
— Именно я, — кивнул он и широко улыбнулся.
Пару минут длилось молчание. Может она себе придумала, что-то про него, типа агента в чёрном? Он ждал, если хочет молчать, пусть себе.
Наконец она отмерла:
— Что ж, я рада познакомиться. Вы голодны?
— Только кофе, — ответил он, глядя в окно.
— Хорошо.
Она шуршала меню, вздыхала тяжко.
— Слушайте, у нас ведь не свидание, верно? — сказал Максим. — Мы по делу встретились. Хотите говорить — говорите. Если чем-то не устраиваю… я пошёл.
Она посмотрела на него и Максим вдруг понял: она на грани истерики. В аккуратно накрашенных глазах так и плещет ужас. Никуда она не уйдёт, он её последняя надежда. И немного сбавил тон:
— Знаете, Елена, всё хорошо. Я один раз был на медитации, представляете? Так там нас сказали одну умную вещь: пока человек жив, с ним скорее всё хорошо, чем наоборот.
— Думаете? — произнесла она убито. — Моя мама умерла, брат умер больше года назад. А теперь мне тоже придётся умереть. Видимо придётся.
Максим сказал:
— Тем более не тяните кота за… хвост. Давайте уже, говорите. Что у вас случилось?
Тут подошел официант:
— Уже готовы заказать?
— Американо, — отрезал Максим.
— А мне капучино, — сказала Елена и едва официант отошел, добавила: — Вам можно верить?
— Не узнаете, пока не попробуете.
Ещё один тяжкий вздох.
— Что ж, выхода у меня всё равно нет. Слушайте. У меня была мать, Ирина Клесова, очень целеустремленная женщина, деловая. Её детство выпало на девяностые, тогда люди голодали, бандиты, разруха, в общем кошмар. И мама — хрупкая тростинка. Глаза в пол лица. Я фото видела, там просто девочка — цветок. Но цветок был металлический. Она организовала бизнес, всего добилась сама.
Она замолчала ненадолго, когда официант принёс кофе в высоких стеклянных чашках.
— Папа был очень мягкий, всю жизнь работал на заводе, любил рыбалку, принципиально не носил дорогие вещи и ездил на трамвае. Он не признавал маминых амбиций, нашего образа жизни. Но они очень хорошо жили с мамой, дополняли друг друга. Но потом он умер и мама замкнулась на работе. Только работала, стала сама не своя. В общем ужасно.
Максим подавил вздох. Кажется, она заходит издалека. Все эти семейные истории немного утомляют.
— Я, наверное, вас уже утомила, — Елена будто прочла его мысли. — Перехожу к сути. Через пару лет после смерти папы, мама встретила парня. Молодого, может быть тридцать пять, нереально красивого. Он конечно был очень… горячий. Ну очень просто! Но мама ему годилась уже в… мамы! Мы были просто в ужасе от этого союза.