Хищные грозы (СИ)
Арина почти не помня себе потянула Дариза за рукав. Он помог ей взобраться на стену, помог с неё спуститься. Но как только ноги коснулись земли по ту сторону, сознание отказалось верить в то, что сейчас творилось в ее теле и опустилось в черноту забытья.
Арина открыла глаза. Чернота отступала медленно, сменяясь неуверенными красными вспышками света. И они неторопливо отступали, уже позволяя различить слабые контуры окружающего мира.
Ощущения возвращались еще труднее. Сначала Арина стала чувствовать себя, дыхание, сердцебиение. Мир позволял вернуться постепенно, словно отвык от ее присутствия. Арина стояла на влажной траве, нервные окончания четко сообщали это сознанию. Прохладный ветерок обдувал кожу. Арина будто заново училась воспринимать себя не частью чего-то большего, чего-то необъятного. Только несколько мгновений назад она была миром. Она была его каждой крупицей. И земля, и небо, и травы, и деревья — все принадлежало ей. Полное единение с таким большим количеством силы, приводило к странному ощущению. Можно было бы его назвать всемогуществом, всесилием. Сила, что прошла в тебя, становится тобой. Ты становишься силой. То, против чего минуту назад боролась, сейчас часть твоего существа. Неужели колдуны с этим имею дело каждый день?
Арину окружали высокие деревья. Они смыкали над ней свои могучие ветви, оставляя открытым только небольшой лоскуток предрассветного неба.
Перламутровые потоки, казалось впервые в жизни, не тянулись к Арине, а затихли вокруг, боясь ее побеспокоить. Им тоже нужна передышка? Или они просто над ней сжалились?
Из оцепенения Арину вернуло в мир легкое прикосновение к плечу.
— Ты как? — голос Дариза совсем рядом.
Его присутствие стало таким привычным, что Арина его перестала замечать. Или это было так всегда? Сколько они знакомы? Неделю или годы?
— Кажется в порядке, пойдём. — Арина взяла его за руку.
Они с трудом пробрались сквозь заросли, вышли из так удачно приютившего леса. Он заботливо спрятал беглецов от преследования. Его деревья, кусты, не хотели выпускать юную колдунью, предостерегая о грозящей опасности.
Первый раз и Арина позволила себе о себе же так подумать. Колдунья… всего второй раз в жизни она воспользовалась магией. Первый раз одолжила ее капельку из воздуха и вложила в бусины для Уланы. Такая крупица, почти не заметная и не ощутимая. Но то, что случилось сегодня совсем другое. Словно цунами после одной капли дождя. Колдунья. Нет, Арина не станет больше этого повторять. Нож у них. Как доберутся до безопасного места, сразу всему колдовству придёт конец. Это не для неё.
Они шли, не останавливаясь несколько часов. У них и в мыслях не было передохнуть, потратить драгоценное время. Арина спешила к свободе. Что же подстегивало Дариза было не понятно. Все что они взяли из архива для себя — это нож. Арина обернулась на священника. У него определённо не было силы. Ни разу ни одного момента она не видела, чтобы от его тела отходила магия. Не может он так таиться. Да и охотник жал его руку. Камень падшего не ошибается. Хотя ее способности для камня не видимы.
Тогда в городе возле гостиницы и Арина прошла их небольшую проверку. Но не сейчас. Окажись охотники рядом и маленький кусочек камня падшего на их пальцах непременно бы уловил силу, что ещё не вся вышла из ее тела. Арина не понимала, как это происходит, но с каждым вдохом, с каждым ударом сердца силы в ней становилось все меньше и меньше. Правда и наружу она не выходила. Как Арине хотелось оказаться в папиной библиотеке и поискать ответы в книгах. Или спросить у отца? Нет. Она бы не решилась.
Калия дороги постоянно уходила из-под ног. Арина все труднее держала равновесие. Она давно оставила сумку, которая с каждым шагом становилась все тяжелее, позади, прямо на дороге. И все же идти было трудно. Все сложнее фокусироваться. Небо и земля слились воедино.
Вдоль дороги сугробами лежал тополиный пух. Он припорошил траву, маня внешней мягкостью и нежностью. Так хотелось остановиться и хоть на мгновение прилечь.
Арина не сдержалась и поддалась искушению. Она медленно опустилась в так манящую белизну, собрала в ладонь горстку пуха. И ей так захотелось плакать от обиды. Пух оказался грязным пыльным подобием, того видения, что заманчиво манило.
Арина уже готова была оставить на вечно попытки двигаться дальше, когда знакомая ладонь снова коснулась ее плеча. Арина плохо понимала, что происходит.
— Ну, ничего, еще немножко потерпи, — Дариз не без труда вытащил сундучок с ножом внутри из ее крепких объятий. — Дай, заберу, тебе станет легче.
Он подставил девушке плечо, так, что она почти висела, еле касаясь ногами земли. Она так крепко прижималась к нему, что дышала его запахом: ладон и что то хвойное, что то до боли знакомое.
— Нам осталась немного, до деревни рукой подать. Там под какой нибудь крышей сможем отдохнуть. А к вечеру сюда за нами должна придти та же повозка.
Как ни странно, Арине от звуков его голоса становилось легче. Даже, казалось, что слова наполнены нежность, теплой и уютной.
— Ты старайся идти сама, нам осталось еще немного.
Неужели его голос помогал? Его звучание обволакивало, поддерживая. Арине стала не по себе.
До деревни дошли, когда уже рассвело. На удачу один из крайних домов был заброшен. Ветхая дверь заколочена. Но они не стали пытаться туда попасть. Рядом стоял сараюшка. Есть крыша и стены. Этого было более чем достаточно, что бы спрятаться от просыпающихся жителей деревни и гроз, затаиться, отдохнуть.
Арина и Дариз привалились к стене. Сели рядом с друг другом даже не в силах расцепить объятий, что поддерживали в дороге. Ноги гудели, в голове туман. Арина не заметила, как погрузилась в сон, и не заметила, как снова проснулась.
Судя по ярким полосам света, что пробивались сквозь щели стен, день был в самом разгаре. Тело болело не только от пережитого прошлой ночью, но от того, что так долго спала сидя. Под ней только земля и какая то ветошь. Но Дариз по прежнему был рядом, позволял устроиться в своих объятиях.
Арина приподнялась и села удобнее у стены, обхватив колени. Дариз тоже проснулся и сидел рядом, плечо к ее плечу. Перед ними стояла коробочка с ножом. Дариз не отрывал от неё глаз, словно иначе она перестала бы существовать.
— Тебе… тебе все таки, тоже нужна она? — голос Арины было еле слышно.
Дариз не ответил и даже не посмотрел на нее. Его взгляд вдруг наполнился решимостью. Он резко взял коробочку, достал нож.
— Я первый, — в голосе его послышалась сталь, не допускающие возражений, — а потом ты расскажешь, откуда тебя знает тот белобрысый тип.
Он открыл коробочку, достал нож, не дожидаясь ответа, направил один его конец себе в плечо. Он не стал снимать рубашку, надавил немного, вздрогнул. Надавил сильнее. Через ткань стала проступать кровь. Совсем немного, но Арина поморщилась и отвернулась. Как она знала, короткое лезвие ножа нужно полностью погрузить в плоть. На такое она смотреть не была готова. Тем более уж больно этот ритуал был похож на то, что с ней проделал Влад. Как она сможет это повторить? Может быть Дариз согласится помочь?
Арина снова посмотрела на священника. Он сидел не шевелясь, смотрел перед собой, нож по прежнему был в его плече. Арина была уверенна, что увидит, как силы, какие бы они не были, будут струиться и переходить в нож. Но ничего не происходило.
В следующий момент ладонь Дариза разжалась и рука безвольно упала вниз. Сам же он так и остался сидел неподвижно и смотреть отрешенным взгляд перед собой. От ножа в плече пятно крови становилось все больше. И больше ничего не происходило.
— Дариз? — окликнула его Арина.
Он не отозвался. Арина подняла руку, но не могла решиться дотронуться до него. Она понимала, что то пошло не так. Надо проверить, возможно нужна ее помощь.
— Дариз, миленький, — уже со слезами на глаза повторила она.
И снова в ответ тишина.
Она поднялась, присела перед ним и обхватив ладонями его лицо, повернула к себе и взглянула в глаза. Ставшие уже родными зеленые глаза смотрели мёртво. Но он был жив. Дышал, сердце билось.