Минус двадцать градусов по Кельвину (СИ)

Ну а пока я думал, небо потихоньку серело. Пропустив патруль стражников, с чемоданом уртирятины, покинул девичью спальню, направляясь к вокзалу Эры. Ну и покинул этот законспирированный городишко с первым же поездом. А далее мой путь лежал к портовому городку Нинфея, в дюжине километров от которого и находился Делиора.
Подумав головой, я решил, что двигаться поездами мне не угодно. А угодно мне, в рамках новых возможностей, осуществить задумку, а именно — ховербайк. Так что сойдя с поезда и отдалившись от поселения, взял я, и создал оный. А вот через полчаса полета, с сожалением, сделал своей мечте ручкой — совершенно нерационально и неудобно, вариант “ветер в лицо” тут выглядел как мазохизм. А заковываться в доспехи и бороться с сопротивлением “чтоб было”, выглядит как идиотизм, скорбно признал я, да и продолжил путь на летучей тарелке. В зеленый не красился, зондов всяких интересных мест не заводил, но сам прискорбный факт тарелколетания немало поднимал настроение.
А в полдень я находился в паре километров от Делиоры. Дальний облет, Архив и банальная подзорная, хоть и ледяная труба, обозначили мне такую картину. В бухточке реально спрятан (хотя как перли — мне сложно представить, тут нужен пространственник Эс-ранга) самый натуральный Делиора, в самой натуральной Ур.
Бастия, стервец, так же наличествовал, был белобрыс, подросший и копошился с некими расчетами. Вокруг него увивалась некая непредставленная девица с малиновыми патлами, стряпню которой Леон снисходительно сожрал. Более в бухточке не было никого, а главное — подхода вне прибрежных скал к ней с земли не было, да и полупещера, в которой стоял Делиора, была слабо различима с моря.
Ну и хорошо, отметил я, меньше возни. Возиться не хочу, убивать — глупо и неохота. Леон вообще кретин какой-то, если подумать, так что на хрен этого малолетнего убийцу. Ну а девица вроде бы кукловод, тоже родителей Делиора убил. И нахрена, спрашивается, ей его выпускать? Придурки, в общем, заключил я. И это еще хорошо, что прочих идиотов нет.
Подумал, а надо ли мне ждать ночи, чтобы пробираться в ней и прочее, да и решил, что нахрен этот бред. Как и пафосные сражения с превозмоганиями, так что подождал, когда девчонка отойдет от хижины и стукнул её по голове. Пусть полежит пока.
Бастия тем временем, в деревянной хижине предавался чтению и расчетам, на вырубленную подельницу и приземленную тарелку он не отреагировал. С полминуты думал я, хочу ли над придурком поглумится, но понял, что это бред, да и создал над ним ледяную дубинку.
На магию ледяного созидания Леон дернулся, но сделать ничего не успел, так что исправно потерял сознание. Ну а я оценил разницу во владении заклинаниями, скорости восполнения контейнера и прочих прелестях Эс-ранга — ранее я бы потратил на дубинку четверть резерва. Ну, при тех характеристиках, что ей придал, а сейчас — просто не почувствовал трат.
Проверив, не прибил ли я ненароком мстительных голубков, подумал, да и потратил треть своего, уже теперешнего контейнера на криосон на обоих. Пару часов медитации потерплю, Ур не обидится, а придурочные мешаться не будут.
А через пару часов зашел я в полупещеру, полюбовался на глыбу льда с замороженным демоном. Разморозил чемодан, положив на песок все так же пребывающую в криосне Уртир, мимоходом отметив, что учитывая отсутствие на ней одежды, меня, наверное, можно принять за извращенца. Но не нужно, решил я, присел на песок перед демоном и произнес:
— Здравствуйте, учитель Ур. Я — Грей, и я вырос, — вышло дурацки, зато честно, решил я.
А после, довольно громко поведал, что девица на песке — Уртир, дочь Ур, которая не умерла. Что все что нужно делать Ур — это просто не мешать, я сам все сделаю. Ну и попросил поверить мне, что, наверное, учитывая, что я не знал эту женщину, было несколько лицемерно. Впрочем, действую я ей на благо, ну а что мальчик Грей… И тут я рассмеялся, совершенно искренне.
Я, наконец понял, почему желание освободить Ур было сродни одержимости. Невзирая на то, что Грей умер, причем без моего участия и желания, я чувствовал себя перед ним виноватым и должным. А все что я мог для него сделать — это помочь его учителю, которого он искренне любил, да и последние слова которой были среди немногих оставшихся от Грея воспоминаний.
 
Ну а ряд склонностей мага льда чувствовали неправильность, непорядок, подталкивая меня их исправить. Забавно, решил я и довольно… не знаю, правильно, в рамках моей, собственной, уже забытой и подмороженной системы ценностей.
А перестав смеяться от понимания, я огляделся и натурально проржался. Особенно стильно смотрелась голая замороженная девица, представленная “Это ваша дочь, учитель”. Похоже, ехидно отметил я, ждут меня хорошо оттянутые, причем будет чудом, если не оборванные, ухи. Ну да ладно, решил я. Раз уж все уже сделано, отступать теперь, когда остался один шаг до цели — бред (хотя ухи жалко, факт). Да и время, потраченное на развитие не потрачено впустую, пусть я реально чуть окончательно не отморозился. Ну, поехали, сказал я и вознес себя ледяной лестницей к морде демона.
  
16. Прохладные отношения
 
Вознесшись на почти двадцатиметровую высоту и отметив, что в восьмилетнем возрасте эта демоническая фигня смотрелась больше, я, на всякий случай извинившись (ну реально, меня после “взгляда со стороны” на притащенную Уртир стала заботить целостность моего всего после освобождения Ур), я возложил грабли на лёд вокруг морды и начал продавливать туда эфир.
Сопротивление было, факт, но не сказать, чтобы сильное. Тут был любопытный момент, я не “обманывал” заклинание гроба, а “вводил в заблуждение”, подавая эфир с посылом “лед станет лучше”, вполне искренним. Ну а детали тут роли не играли, заклинание либо принимало эфир, либо блокировало его, как в случае с заключенным.
Ну и, соответственно, “лучше” заклинание устраивало, а “дремлющее” (или уже нет) сознание Ур, которое могло моему копошению воспрепятствовать, этого не делало.
Соответственно, через четыре минуты лёд в районе морды Делиоры, точнее глаз, разошелся, хотя “подрагивал”, так что терять времени я не стал, создавая две рапиры — из уплотненного переохлажденного льда, покрытую сверхтекучим кристаллом, ну и из сверхионного льда соответственно. Демонюка буркалы открыла, на меня уставилась и даже, очевидно, желала мне оттранслировать свои отсутствия мысли — ну типа мир у ног, прочие глупости, но я взял, да и вогнал рапиры в глаза. Думал по рукояти, но размаха рук не хватило, пришлось вгонять по одной. Демонюга процессу вколачивания ей посторонних предметов в мозг явно не радовалась, в созданный Архивом “барьер”, стучало телепатией или еще какой демонической пакостью, аж до хруста, но вогнать рапиры по гарды мне это не помешало, а потом отменить эфирное удержание состояний льда.
Пшикнуло, рукояти отвалились, из одной из дырок пошел дымок, вторая была проморожена ну и ощущение существа на энтропийном эфире начало рассеиваться. Тэк-с, мысленно потер руки я, одно дело сделано, ну и начал грызть кусок льда. Дабы учитель, при обретении автономности, просто не прибила меня из жалости, как неизлечимого психа, грызя, я озвучивал план действий вслух:
— Учитель Ур, Делиора мертв, но вы часть заклинания. Сейчас я начну подавать эфир по всей площади, пожалуйста, не сопротивляйтесь — это пойдет вам на пользу, — проговорил я.
Убедился в ощущениях и Архивом, что демонюка сдох (а то мало ли, притворяется), ну и возложил руки на лёд, подавая эфир. В процессе признав себя несколько балбесом — нахрена я это делаю на верхотуре, рядом с дымящейся демонючей ряхой, когда можно было спокойно спуститься? Эх, расти мне еще и расти, милостиво простил я себе балбесство, продолжая подавать эфир.
Через пару минут подготовка была завершена, мой эфир не вытеснил, а присутствовал во льду вместе с изначальным, так что все же спустившись на песок, попросив Ур не сопротивляться, вздохнул и начал менять фазу заклинания.