Нелюбезный Шут (СИ)

— Как скажете, госпожа, — невозмутимо ответил Шут, подошёл к кровати и взял платье. — Тогда продадим в другом городе.
— Ты его куда понёс?
— Уберу к себе. В твою торбу всё равно ничего не влезет.
Угу… Зато в его уже целый сундук вещей упихался… 
Он скрылся за занавесью и быстро вернулся, неся в руках другой сверток. На этот раз чёрный.
— Вот, держи. Переоденешься завтра.
Я развернула и с трудом узнала своё старое платье. То, в котором отправилась в своё первое путешествие и встретила Джастера. Постиранное и заштопанное, оно выглядело очень…  бедно и по-деревенски.
— Мне обязательно это надевать?
— А ты собралась в этом по лесу ходить? — Шут хмуро посмотрел на меня.
Я вздохнула, признавая его правоту. От этой красоты в тех дебрях, где он ходит, одни клочки останутся… 
— Не волнуйся, мы выходим с рассветом, никто тебя разглядывать не будет. Плащ запахнёшь, и вообще никто ничего не разглядит. Всё, давай поедим. Дел много ещё.
Настроение снова испортилось. Как я была для него пустым местом, так им и оставалась.
Нет, не надо ему ничего говорить.
Только хуже будет.
Надо как можно скорее зелье делать, а то опять мутить начинает… 
Поглощённая мрачными мыслями и построением планов по изготовлению и использованию зелья изгнания так, чтобы про это не узнал Шут, я усилием воли давила очередные волны тошноты и ковырялась в тарелке, не в состоянии нормально поесть.
И только когда Джастер внезапно отодвинул посуду в сторону, я пришла в себя и подняла взгляд на Шута. Даже не заметила, что наш ужин прошёл в полном молчании… 
— Что-то случилось, Янига? — он смотрел внимательно и неожиданно мягко. — Ты сама не своя.
Никогда не думала, что может бросить в жар и холод одновременно. Но именно это я сейчас и чувствовала.
— Нет! — я торопливо покачала головой, на мгновение испугавшись, что он всё поймёт по моему лицу. — Всё в порядке! Просто задумалась.
— Хорошо. — Джастер кивнул. — Скажи, ты по-прежнему хочешь помочь мне?
Ох…  От неожиданного вопроса мысли заметались в смятении, сердце заколотилось, как у зайца, а щекам стало горячо. Неужели…  Неужели он…  Он сейчас скажет…  А я…  сделаю…  и тогда он…  уйдёт?!
А я…  останусь…  одна?!…  И неважно, с ребёнком или нет… 
Нет-нет-нет! Я не хочу, чтобы он ушёл!
— Конечно, — я закивала, нервно улыбаясь и стараясь унять охватившую меня панику. — Очень хочу.
— Тогда у меня к тебе будет просьба. — Джастер мягко улыбнулся, словно не заметив моё состояние. — Обещай, что исполнишь.
Я только кивнула, не в состоянии даже представить, о чём он может меня просить.
— Приворожи меня.
  
10. Ведьма я, эх… 
 
— Что?! Кха-кха…  — едва не упав со стула, я закашлялась, поперхнувшись от неожиданности.
Джастер спокойно дотянулся через стол и заботливо похлопал меня по спине.
Я вытерла навернувшиеся слёзы и уставилась на невозмутимого воина.
— Ты пошутил?
— Нет, — он покачал головой. — Я совершенно серьезно. Что тебе для этого от меня нужно? Волосы подойдут?
— Д-да…  Но…  Джастер, подожди! Что ты делаешь?! Ты, правда, это серьёзно?!
— Я же сказал, что да, — он бросил на стол отрезанную светлую прядь. — Этого хватит? Может, для верности крови добавить?
Ошеломить ещё больше он просто не смог бы.
— Нет, стой! Не надо крови! Пожалуйста! Нельзя на крови делать!
В панике я замахала руками, испугавшись, что он сейчас так же решительно и щедро пластанёт ножом по жиле, как по волосам.
Нельзя! Нельзя! Нельзя!
Джастер положил нож на стол и вернул рукав на место, наверняка даже не представляя, насколько у меня отлегло от сердца.
Я не могла поверить в реальность происходящего. Это было слишком…  слишком не похоже на того Шута, которого я знала. Он же на самом деле не терпит принуждения — и вдруг просит сам…  Сам даёт мне в руки такое сильное средство… 
— Почему?! Что на тебя нашло?! Ты заболел?!
— А почему нет, Янига? — Воин опёрся подбородком на сложенные пальцы, грустно и устало глядя на меня. — Разве ты сама об этом не думала? Я буду тебя любить и останусь с тобой. Ты же этого хочешь, разве нет? А надоем — сделаешь отворот, и я уйду. Чем плохо?
 
В смятении закусив губу, я отвернулась. Сердце колотилось, а поднявшиеся неожиданные чувства захлестывали почти с головой, раздирая меня на две части.
Мой дар, та самая тёмная глубина, которую я недавно узнала в себе, — ликовал. Чёрные волны, чуя моё желание, вздымались и жаждали воплотиться в словах приворота, как воплотились в смертельном проклятии. Из чёрной глубины отзывалась такая мощь, что наложенный приворот не снимет никто, даже я сама.
Стараться и придумывать ничего не надо: мне хватит собственной силы и желания, чтобы Шут остался со мной.
Но душа…  Душа пронзительно и надрывно звенела струной, стонала и кричала: «Не смей!»
Чем сильнее волновался дар, тем надрывней и отчаянней стонало и кричало в душе.
«Сделай!»
«Нельзя!»
«Сделай!»
«Нельзя!»
«Сдела…»
Забытые боги! Да что со мной такое?! Что происходит?! Он ведь сам это попросил…  Сам этого хочет…  Даже волосы сам отрезал… 
В конце концов, так я помогу ему и сдержу своё слово! Всем от этого будет только лучше!
«Нельзя!»
— Джастер!..
Я развернулась к Шуту, надеясь получить ответы, но встретила такой мягкий и ожидающий взгляд, что вместо слов сорвалась со стула и заметалась по комнате, не в силах совладать с чувствами и поднимающейся тошнотой. Движение помогало хоть немного оставаться в разуме.
«Сделай!»
«Нельзя!»
«Сдела…»
«Нельзя! Нель…»
— Ты уверен?! — я коршуном нависла над столом, не сводя полубезумного взгляда с Шута. — Ты точно уверен?! Ты меня не обманываешь?!
Воин покачал головой.
— Зачем мне тебя обманывать, Янига? — он легко и нежно коснулся моей руки, проведя пальцами вверх, к запястью.
От этого прикосновения, этой нежданной ласки всё тело пронзила такая сладостная и мучительная до тошноты дрожь, что я чуть ли не до крови прикусила губу, чтобы не застонать в голос.
— Я же сам попросил.
«Не смей! Не смей, Янига! Нельзя!»
Я застонала, вырвала руку и схватилась за голову, пытаясь сдержать рвущуюся на волю силу.
«Сделаешь — и он твой! Навсегда твой! Никуда не денется! Хочешь — рожай, хочешь — нет! Он останется!»
«Нельзя…»
«Делай, делай, делай! Всё так удачно складывается! Холисса бы не раздумывала!»
«Не дела-а-ай…»
— Если тебе будет легче без меня, я могу выйти.
«Такого мужика упускать нельзя! Ты ведьма или кто?!»
— Да! — крикнула в ответ внутреннему голосу, не сразу сообразив, что Джастер тоже что-то сказал.
Но, прежде чем я успела переспросить, Шут уже ушёл к себе, опустив разделяющую нас занавеску.
Посмотрев на светлую прядь, живым золотом блестевшую на досках стола, я решительно сжала кулаки и стиснула зубы, усмиряя внутреннюю бурю.
Успокойся, Янига.
Я — ведьма! Это моя работа!
И вообще, он сам попросил!
А тошнота…  Ничего, потерплю! Сначала приворот сделаю, а потом и с остальным разберусь!
Усилием воли давя муторные волны, я подготовила всё для ритуала.
Перевязав пшеничную прядь своим волосом, начала читать заговор. Только вот вместе с силой поднималось мучительное отторжение. Протест души не вплетался в заклинание, но с каждым словом тошнота грозилась перейти в рвотные спазмы.
И перед внутренним взором вместо счастливой картины нашей любви всплывало совсем иное.
Мутные больные глаза. Безвольное выражение лица. Полубезумная улыбка на каждый жест, взгляд, слово…  И глухая тоска, которую не залить вином, хоть утопись.
Сколько я таких приворожённых видела? Десятки? Сотню? Ходят следом за заказчиком, как привязанные, и смотрят на него собачьим взглядом. Ничего больше вокруг не видят и не слышат, глаза мутные и больные…  А если прогнать и приворот не снять, то пьют так, что ни один пьяница с ними не сравнится.