Игра в смерть (СИ)
Элли с головой ушла в свою роль в «Снежной королеве». Она так ярко лучилась этой радостью, что в ее глазах мне и вправду начинали мерещиться искрящиеся снега и льды. Разучивая передо мною свою роль, она растопыривала пальцы-когти, зловещим шепотом повторяла каждую реплику и с ужасающей грацией кралась по сугробам, а потом, лопаясь со смеху, расшвыривала снег ногами, взметая вокруг целые вихри. Мисс Буш призналась мне, что Элли рождена для сцены, настоящий талант. Какая она молодец, что выбрала карьеру актрисы! Подмигнув, учительница предупредила: нам нужно только проследить, чтобы юная актриса не слишком увлеклась. День премьеры приближался, и Элли все быстрее, все легче давалось перевоплощение в «ледяную девочку». Она словно выключателем щелкала: вмиг превращалась из Элли, какой была в обычной жизни, в героиню пьесы.
— Кто я на самом деле? — однажды спросила она, по дороге домой из школы. — Кто такая Элли Кинан? Кто из нас настоящая — «почти идеал» или «воплощение зла»?
Она рассмеялась:
— Я это просто обожаю, Кит. Роль — как волшебство. Я больше не обязана быть только собой и никем больше. Мир вокруг меня не обязан оставаться всегда одним и тем же. Наш мир податлив, его можно менять сколько душе угодно.
Я согласно кивнул: мои рассказы, мои сны уже научили меня этому.
Восемнадцать
А Джон Эскью и вправду пропал. Ни слуху ни духу. Стены домов и телеграфные столбы были увешаны бумажками, которые спрашивали у каждого встречного: «ВЫ ВИДЕЛИ ЭТОГО МАЛЬЧИКА?». На плакатах — лицо Эскью, описание его одежды (черные джинсы, куртка, шапка и футболка с буквами MEGADETH), приметы дикого пса Джакса.
Полисмены обыскали пустырь и оба речных берега. Прочесывая их широкой цепочкой, они вскрыли все брошенные сараи и склады вниз по течению. Заглянули даже в шалаши, сложенные малышней. Полисмены раскатывали по реке на катерах, вглядываясь во тьму ее струй; они протралили дно у берегов, подо льдом. Шурша планами старых шахт и туннелей, они обошли холмы за Стонигейтом.
По городу расползлись жуткие слухи: Эскью наверняка поскользнулся на льду, упал в ледяные воды реки, не смог выбраться и был унесен в море течением. Или вариант: он сам туда прыгнул, не вынеся побоев от вспыльчивого, вечно хмельного отца. Или Эскью рухнул, оступившись, в старую спусковую шахту, — или его пес, вдруг взбесившись, вцепился ему горло, — или он замерз насмерть морозной ночью, и по весне, когда наступит оттепель, холодное тело Эскью найдут погребенным под толщей талого снега. Самую страшную версию пересказывали втихаря, прикрывая рты ладонями: в исчезновении Эскью виноват его отец, выбивший из него дух кулаками.
Однажды за отцом Эскью явились из полиции, увезли его куда-то, и весь город загудел: якобы было найдено тело со следами насильственной смерти, и попавший под подозрение Эскью-старший уже арестован. Но ничуть не бывало. Отца Эскью доставили домой, и в ту ночь я сквозь сон услышал его крик. Поднялся с кровати, подошел к окну — он стоял напротив, у изгороди, раскинув в стороны руки, и завывал на весь безлюдный пустырь:
— Джонни Эскью! Джонни Эскью! Эй, вернись же домой!
Одним морозным днем, гуляя вместе с Элли, я прошел мимо дома Эскью. Шторы наглухо задернуты, никаких тебе рождественских гирлянд. Когда мы задержались на углу, на пороге дома показалась мать семейства с маленьким ребенком на руках.
— На что это вы двое уставились? — с вызовом крикнула она.
— Идем отсюда, Кит, — шепнула Элли.
— Полюбоваться явились? И не стыдно? — не успокаивалась женщина. — Вы оба! Вы и все вам подобные! Почему бы вам, черт подери, не оставить нас в покое?
Элли потянула меня за рукав:
— Кит…
— Подожди минутку, — сказал я ей и зашагал напрямик к саду Эскью.
Мое приближение женщина встретила с вызывающе поднятой головой. Я же, видя черные густые волосы над широким личиком малышки, ясно различил знакомые черты ее старшего брата, хотя и в более изящном исполнении. Девочка громко плакала, извиваясь на руках у матери. Дойдя до низенькой плетеной ограды, я остановился.
— Новостей пока никаких? — тихо спросил я.
Женщина смерила меня грозным взглядом:
— Новостей? Каких еще новостей тебе не хватает? За дурными вестями вы и приходите. Только смерть и погибель, ничего другого вы и знать не желаете.
Девочка захлебывалась плачем.
— Мы с Джоном были друзьями, — объяснил я.
Женщина не сводила с меня проницательных глаз.
— Это правда, мы дружили. Часто разговаривали. Он подарил мне один из своих рисунков.
— Тебе? — удивилась мать Эскью.
— Да, — просто ответил я. — Так что там новости?
— Никаких новостей.
— Думаю, у него все хорошо, — сказал я. — Наверное, Джон просто сбежал от всех, но очень скоро вернется.
Ее пристальный взгляд обжигал лицо.
— Это правда, — добавил я. — Он говорил мне, что так и сделает.
Мать Эскью только фыркнула.
— Ну, еще бы, — сказала она. — Сколько раз грозился. Как тебя звать-то?
— Кит Уотсон.
— Он упоминал о тебе… — Она прижала к губам малышки согнутый палец, импровизированную соску. Та сразу отвлеклась от плача.
— Скучает по братцу, — пояснила женщина. — По своему обожаемому, тупому отморозку. Тоскует, как грешники в аду — по прошлой жизни…
Тяжко вздохнув, мать Эскью уперла в меня прежний грозный взгляд:
— Тебе, часом, ничего не известно? Ты не заодно с ним? Уж не затеяли ли вы ка кую — то дура цкую игру?
Я покачал головой.
— Ну да. Ладно. Ну, так или иначе все скоро кончится, не сомневаюсь.
В проеме двери за спиной матери Эскью показался ее муж. Наши взгляды встретились.
— Чего он тут забыл? — поинтересовался Эскью-старший.
Его жена досадливо тряхнула головой:
— Ничего. Переживает за Джонни, и только.
— Вернись в дом, — велел он ей. — Не хватало еще простудиться!
Уже вполоборота ко мне, та уронила:
— Если хоть что-то узнаешь… Что угодно…
— Конечно, — кивнул я.
Пропустив жену внутрь, отец Эскью задержался на пороге. Мы снова обменялись взглядами.
— Слыхал про твоего деда, — сказал он. — Сочувствую. Хороший он мужик, не чета прочему отребью. Передай ему от меня привет и все наилучшие.
Девятнадцать
Я приоткрыл дверь на несколько дюймов и проскользнул в зал. И встал там, в темноте, лицом к ярко освещенной сцене. Мне казалось, никто не заметит моего появления, но Буш-Объелась-Груш сразу развернулась в своем кресле и уставилась на меня. Скроив недовольное лицо, она тут же заулыбалась и приложила палец к губам, призывая меня хранить тишину.
На сцене играла тревожная музыка: вконец расстроенные скрипки, какие-то писклявые дудки. Закутанная в белоснежные шкуры Снежная королева восседала на своем ледяном троне. Задник был расписан снежными вершинами, в бледных небесах над которыми низко висел тусклый солнечный диск. Из-за кулис на сцену, к королевскому трону, пятился мальчик, одетый в красное с зеленым. Он старался согреть дыханием закоченевшие, дрожащие пальцы, и Снежная королева встретила его появление холодной улыбкой. Двигаясь медленно и зловеще, вслед за братом на сцене появилась «ледяная девочка»: костюм расшит серебром, волосы будто из нержавеющей стали, пальцы-когти остры как клинки. Холод в глазах и зловещий звон в голосе:
— А вот и злая сестра! Явилась за своим добреньким братиком. Подвластный мне мороз тянется сковать льдом его сердечко, холодные ветра уже летят обратить в лед его душу. Коснись моей руки, ошути этот холод. Коснись моих щек, ошути снег. Загляни мне в глаза, и увидишь там лед…
