Влюбиться на максимум (СИ)

— Витя, успокойся, — пытается его угомонить мать.
— Так вот. С завтрашнего дня вы переезжаете обратно домой. Заткнись! — тычет в меня пальцем, предугадывая мои возражения. — Ключи от машины я забрал, не хватало, чтобы ты в пьяном угаре сбила кого-нибудь. Обратно больше не получишь.
— Но пап…
— Не папкай! С сего момента ты под домашним арестом. И на праздник тоже, — затыкает мне рот. — Ни в какой Египет на каникулах ты, естественно, не едешь.
Это я и без вас знаю… Мы должны были с Гордеем поехать, но после моего признания он теперь на меня вряд ли посмотрит. Его сухое "спасибо за честность" медвежьей лапой скребнуло по сердцу.
— Новый год будешь отмечать с нами, у Калининых.
— Нет, пап! Только не там. Оставьте меня дома одну, под замком, но не к ним.
— Это не обсуждается, — холодным приказным тоном. — И ещё… После каникул ты возвращаешься в восьмой лицей.
— Нет! Не хочу!
— Да! Только они согласны тебя взять. Им плевать на твоё поведение, лишь бы мы деньги платили.
— Там одни идиоты!
— Судя по твоему поведению, ты от них недалеко ушла, — повернулся ко мне в дверях. — Вещи собери, завтра утром машина приедет.
Гордей
— Ведёте себя, как дети! — смотрит на меня с подоконника Славка, выпуская дым в приоткрытое окно. — Ты напи́сал в мой горшок, дай я тебе на голову насру. Вот так я это вижу.
— Не преувеличивай.
— Это я преуменьшаю. Признайся, если бы тебя физиология не подвела, ты бы тоже с этой Светой переспал? Просто у тебя на неё не встал. Вот и всё. И это, кстати, хреновый звоночек в двадцать три года.
— Не неси пургу! — отрицаю.
— А девчонкам настраиваться физически не надо, в этом плане они готовы всегда. У них секс здесь, — показывает на голову. — Алкоголь в черепушку, эндорфины подскочили, как следствие — разврат. А сдобренное мыслями, что ты там с кем-то сейчас кувыркаешься, желание отомстить начинает бить ключом.
— Этому тебя на лекциях учат? — посмеиваюсь, но на самом деле нихрена не смешно.
Он прав.
— Это меня жизнь учит, — тушит окурок в пепельнице.
Последнее время он стал чаще курить или мне показалось.
— Ты знал сразу, кто такая Макс и как больно она может ударить. И я сейчас не про её хук справа. Словами может опустить не хуже. Она тебе не приторные рафинадные девочки, с которыми ты раньше общался. Тут кислота серная…
— Книги писать не пробовал? Такие метафоры, — поднимаюсь, чтобы налить себе чай.
— По части писанины — это ты у нас спец, — парирует брат. — Научитесь общаться спокойно, без лишних загонов и обид друг на друга. Вот ты увидел её с этим Фроловым и вместо того, чтобы поговорить, просто выгнал. Потом подцепил эту Свету, в квартиру к ней зачем-то потащился. А девке с кипящими гормонами, о чём думать? Правильно… Мстить пошёл, равно — трахаться. Она и зеркалит. Но не переспала же, что-то не дало?
— Без понятия, я не расспрашивал, — пожимаю плечами.
— А надо было. Но если честно, то я бы в первую очередь с парнем поговорил и объяснил ему доходчиво, что ему ничего не светит.
— Стоп! Это ведь неправильно. Бить малолетку я не буду.
— Зачем бить? Побазарить так, чтобы понял. И да, это не по правилам. Отношения — это двое. И третий в них — лишний. Но его в ваш роман впускает Макс, значит, есть что-то, что заставляет её делать подобное.
— И их связывает дружба. Я так думал…
— Дружба? Ха-ха. Просто он даёт ей те эмоции, которые ты не можешь. Не всё завязано на сексе, Дэй. Девушкам её возраста нужны безрассудные поступки, авантюризм. В нём это есть, а в тебе, увы, уже нет…
— Ты мне прикажешь идти разбивать окна и драться на улице с гопотой?
— Нет. Поздно уже это делать. Да и здоровье тебе теперь не позволит. Хотя твой поступок сильно подстегнул Макс. Вспомни, как она билась за тебя, когда ты Мерзлого отметелил или в аварию попал. Дядьке весь мозг вынесла, пока он её в реанимацию не провел. Просто ей нужны маленькие безумства, — свёл пальцу.
— Я слетел с катушек после слов Лаврова, он намекнул, что Макс беременна. Поднимаюсь по лестнице, а там она целуется с Фроловым. Как думаешь — какие у меня первые мысли в голове?
 
— Логично, — жмёт губами Славка. — Так с беременностью что?
— Гастрит у неё. Я спросил у Веры Юрьевны, когда они приезжали к директору на ковёр. Она тоже сначала заподозрила… И отвела Макс в больницу.
— Замечательно! Я дядей пока не планирую становиться. И всё же вам нужно поговорить.
— Поздно, Славян. Прошлого не вернёшь…
— А зачем его возвращать? Начни строить будущее заново, — широко улыбается. — Новый год на носу. Хороший повод начать всё сначала. И почему ты чай только себе налил? — обидчиво посмотрел на мою кружку и отобрал.
Как резко ты, брат, сменил тему.
— Мы отдыхать хотели поехать вместе…
— Кто мешает? Билеты уже сдал?
— Нет. Но её теперь родители не отпустят. После сегодняшнего.
— Ой, да ладно! Виктор после трёх рюмок коньяка становится мягкотелым. Подвалишь и попросишь, чтобы отпустил на твои поруки. Могу тоже слово замолвить.
— Как у тебя всё легко, братишка.
— А зачем усложнять? — громко сёрпает из кружки горячий чай. — Ты же уже кольцо купил, предложение делать собрался.
Да, купил. И думал, что в поездке подарю. На скорую свадьбу я не рассчитывал, пусть учится, но хотел всё официально, без придирок.
— А ты при всех на ужине встань на колено и предложи руку и сердце.
— Нет, есть шанс быть посланным. Она сейчас злится.
— Это да… Но может за три дня пыл поутихнет. Зажмешь тайком в углу, поцелуешь. Сердечко и растает. Девчонки её возраста любят такое.
— Женщины такое в любом возрасте любят, — смеюсь над его советом.
— Неа, у меня один раз не прокатило. Следачку молоденькую решил на день полиции в темном углу ресторана поймать, а она мне по морде. До сих пор косо смотрит.
Меня разбирает смех.
— Есть те, кто тебе отказывает? Ты же Казанова! — откашливаюсь в кулак, смеяться мне пока не удается без последствий.
— Дэй, ты удивишься, но последнее время появились те, кому отказываю я.
— О, это уже серьёзно. Как ты там сказал? Звоночек? В двадцать семь лет? Ты к врачу сходи.
— Ах, ты сучонок! — хватает кухонное полотенце и пытается меня им отхлестать, как бичом.
Я ловко уворачиваюсь.
— Славян, успокойся! Я пошутил! — с хохотом убегаю от него в комнату, он догоняет.
Продолжая смеяться, пытаюсь закрыть дверь, на которую он давит с обратной стороны.
— Славка, не смеши! Мне ржать нельзя. И напрягаться тоже, — выдавливаю его и захлопываю дверь. — Поутихни, брателло!
— Выйдешь оттуда ещё! — пугает в шутку, стукнув в дверь кулаком.
  
Глава 64
 
— Макс, тебе не нравится салат? — явно требует от меня положительного ответа взгляд Ирины Васильевны.
— Нет, очень вкусно, — натягиваю улыбку.
Нормальный салат, вполне съедобен. Только вот под пристальным взором вашего сына он в горло не лезет.
Гордей с момента нашего прихода на празднование Нового года в доме его родителей глаз с меня не сводит. Готов сожрать ими. Даже сел напротив.
Оливье ешь!
Домработница ваша очень старалась, готовила специально для тебя, диетический.
— Так, давайте по чуть-чуть за уходящий год, — приподнимается Борис Васильевич и тянется за бутылкой коньяка. — А то у нас атмосфера какая-то гнетущая. Так и жди, что сейчас шандарахнет, — косится на меня с Гордеем.
Разливает мужчинам, меняет на бутылку вина и подносит к моему бокалу.
— Нет, Боря, — накрывает рукой мой фужер отец. — У неё праздник насухую. Сок пусть морковный пьёт, он полезней.
— Вить, ну ты чё? Какой сок? Тем более морковный, — морщится пренебрежительно. — Праздник ведь, — жмёт удивленно своими широкими плечами Борис Васильевич.
— Она свою цистерну уже выпила, да, доченька? — язвит папа. — И вообще, у неё гастрит.
— А, ну если гастрит… Хорошая парочка у вас, — с усмешкой хлопает слегка по руке Гордея. — Всю жизнь на лекарства работать будете.