Воскресный папа (СИ)
- Не-а. Перекупы сметают билеты только так. Ай, ладно, проехали. Считай это моим подарком.
Хм… Так уж вышло, что из нас с братьями я был самым нищим. Ринат как сыр в масле катался, Артем жил скромней, но вовсе не потому, что не мог себе позволить роскоши. Его работы продавались на крупнейших аукционах за баснословные деньги. Так что доход там был - о-го-го. Один я жил от зарплаты и до зарплаты. Впрочем, на хлеб с маслом мне моего заработка хватало. Если не ходить на балет… - мрачно подумал я.
- Ну, уж нет. Я тебе с получки верну.
- Как хочешь, - пожал плечами Артем.
И вот теперь я стоял, нетерпеливо похлопывая билетами по ноге, в ожидании, когда мне откроют.
- Мишенька! Как я рада тебя видеть, дорогой!
- Добрый вечер, Надежда Семеновна. Ариша собирается?
- Ага. Затихла у себя в комнате, - шепнула мне та и посторонилась, пропуская в коридор, ведущий к спальне. Прежде чем войти в комнату, я поправил узел галстука, нервировала меня эта удавка просто донельзя. Или сам поход нервировал, или наша новая встреча с Аришей – не знаю. С каждым разом мне давалось это все трудней. И уходить от нее, и держать руки при себе.
Аришу я заметил не сразу. В полумраке комнаты она лежала, свернувшись в клубок, и сладко спала, подложив руку под голову. Я подошел поближе. Опустился на тумбочку и принялся ее рассматривать. Вечерний макияж, волны волос, то самое новогоднее платье… Маленькие ножки, обтянутые капроном, которые она трогательно поджала. А под всем этим – усталость. Чудовищная. Черные круги под глазами не скрывал даже макияж. Она намекала, что ей несладко с Машкой приходится, но я только сейчас понял, насколько. При мне дочь вела себя молодцом. И, может, поэтому я не то чтобы не доверял словам Ариши, просто… Полагаю, я думал, будто она несколько преувеличивает проблему.
Я задумчиво провел ладонью по шее. Бросил на нее еще один взгляд и встал. Случайно наступил на валяющуюся на полу игрушку, та громко запищала, но Ариша и бровью не повела. Лишь подтверждая мои догадки. Я поднял проклятую пищалку и убрал ее от греха подальше. До двери шел, внимательно глядя под ноги. Тетя Надя с дядей Костей пили в кухне чай.
- Надежда Семеновна, Константин Витольдович… А как вы относитесь к балету?
- Ох, Мишенька, в молодости мы частенько ходили. Помнишь, Костик? А сейчас в театре такие цены дерут, что мы забыли, когда мы были там в последний раз.
- А сегодня? Вы бы не хотели сходить? Только, боюсь, времени на сборы - в обрез.
Супруги переглянулись.
- У тебя появился лишний билетик?
- Нет. Просто мы с Аришей не сможем пойти.
- То есть как это? Она так ждала! С утра кудри накручивала, - шепнула мне по секрету.
- Она уснула. И я подумал – зачем ее будить, правда? Пусть выспится. Ну, так что? Как вам мое предложение?
- Я даже не знаю, – растерялась Надежда Семеновна. - Билеты такие дорогие. Да и вы… Ну, когда вы еще выберетесь?
- Какие наши годы, – улыбнулся я. - Решайтесь!
Тетя Надя собралась за пять минут. Дядя Костя и того быстрее. Я закрыл за ними дверь. Сунув руки в карманы, вернулся в кухню. Выглянул в окно. А там зима… В этом году непривычно холодная, но снежная. Только за один этот снег можно было простить зиме холод. В окнах соседних домов – огоньки. Новый год на носу. Подумать только – еще и года нет, как мы с Аришей встретились, а столько всего произошло! Та девочка, которую она спасла, уже на ноги встала. Еще не бегала, но жила полноценной жизнью. А если бы не Ариша, ее бы не было. И нас бы, может, тоже не было. И Машки. Если бы она не спасла ту девочку, если бы я на нее не наорал, если бы мать не встретила ее на остановке, и дальше, и дальше...
Мело. Снег бросало в окно горстями. А мне так жарко сделалось от всех моих мыслей и воспоминаний, что хотелось открыть окно и подставить лицо этой вьюге.
Я все-таки сдернул галстук. Зря только мучился и узлы вязал. Сначала сам. Потом уж при помощи брата. Снял пиджак. Тот самый, что я к Фельдманам надевал. Расстегнул воротничок рубашки и подкатил рукава по-домашнему. Не зная, чем себя занять, вернулся в комнату Ариши, которую она теперь с Машкой делила. Обошел кровать и сел с другой стороны. Под задницей зашуршали бумажки… Я вытащил стопку скрепленных скобой листов. Пробежался глазами. Остановился. Надолго залип на спящей Арише взглядом и снова вернулся к записям… Достал телефон. Открыл поисковик. Погуглил. Нет, я читал эти статьи и раньше. За перевод некоторых я даже платил из своего кармана. Потому что публикации этих работ на русском сильно запаздывали. И уж, конечно, я интересовался авторством статей. Просто никогда не шел дальше фамилии Карелина, который всегда значился первым, а, видимо, надо было. Потому что прямо под ним было – Арина Кучер. Пока я тихо охреневал, Ариша пошевелилась. Открыла глаза. Моргнула. А потом села на постели:
- Я что, уснула? Ты давно тут сидишь?
- Да уже часа два, наверное, - пришибленно проговорил я.
- Как два? Как два, Миша?! А как же билеты? Как же балет? О, господи! Ты почему меня не разбудил?
Ариша вскочила с кровати, нацепила на одну ногу туфлю и наклонилась, видимо, в поисках второй. Зачем ей туфли в такой мороз? Или в театр женщинам в туфлях полагается? Так мы уже опоздали.
Не получив от меня должной отдачи, Арина выпрямилась.
- Ты почему молчишь? Что делать будем?
- Ничего. На балет я тётю Надю с дядей Костей отправил. Им тоже не мешает развеяться, как думаешь?
- Ох, Миша… Билеты такие дорогие! Надо было меня разбудить.
- Нет. Надо было дать возможность тебе поспать. Уже давно надо было.
- Да что ты? Я в порядке. Правда, – испуганно заметила Ариша.
- Угу. Я вижу. Ты… вообще не спишь?
- Сплю! Когда получается, – соврала эта странная женщина, а чтобы я ее не донимал, сменила тему: - Слушай, ну, так дело не пойдет. Я же готовилась. Ты тоже. И что нам с этим делать теперь?
- Иди сюда.
Она вскинула брови, совсем немного помедлила, но все ж шагнула между моих широко расставленных ног. Я ее обнял. Вжался лицом в живот. И почувствовав, как неуверенно она принялась перебирать пальцами мои волосы, поинтересовался:
- Индекс Хирша тринадцать?
- Что? Ты о чем?
- О твоем наукометрическом показателе.
- Ах, вот оно что. А при чем мой индекс Хирша к балету?
Знаете, что в этом всем было самым ценным? Она действительно искренне недоумевала. Подумаешь, индекс Хирша тринадцать, тогда как у многих академиков, годящихся ей в дедушки, дай бог, доползал до десятки?
- К балету – ни при чем. А вот к моему достоинству – самое непосредственное. Боюсь, оно у меня рядом с тобой усохнет.
Ариша недоуменно хлопнула ресницами. А потом откинула голову и рассмеялась.
- Нет, Орлов. Это тебе не грозит.
- Думаешь? Я вот уже всерьёз начинаю сомневаться. И так без дела… хм… висит… точнее - стоит… висит, стоит… в общем, какая разница, правда? А тут… Ариш, ты мне вот что скажи…
- Да?
- Ты сомневаешься, достаточно ли я для тебя крут?
- Орлов, ты спятил? Или накатил?
- Нет.
- Тогда у тебя температура.
- Еще бы. Я буквально киплю. Ариш…
- М-м-м?
- Касательно твоего вопроса о том, чем бы нам с тобою заняться…
- Я слушаю.
- Есть у меня одна идея.
- Она предусматривает выход из дома?
- Нет.
- А из этой комнаты?
Услышав скрытый смех в ее голосе, я покачал головой.
- Ну, что ж. Кажется, я поняла, на что ты намекаешь. Как думаешь, сколько у нас есть времени, пока мои вернутся? - Я пожал плечами, не отрывая лица от ее мягкого живота. – А впрочем, тебе ж немного надо, да, Орлов?
А вот тут, не стерпев унижения, я выбрался из своей нычки. Задрал голову, сузил глаза:
- Немного? – процедил угрожающе. – Да я… Да я…
- Что? – уже вовсю хохотала Ариша.