Батарейка (СИ)

А далее было дикое стечение обстоятельств. Дождь наполнил небольшой безымянный ручей, тот вышел из берегов и размыл удобную дорогу, сделав её абсолютно непроходимой даже для верховых. Что уж говорить о повозке. Поэтому пришлось вернуться немного назад и свернуть на заброшенную дорогу. А заброшена она была не просто так – дело в том, что на ней периодически то появлялся, то пропадал так называемый блуждающий Разлом. Причём, появлялся он всякий раз в разных местах, и предугадать это появление было невозможно. Но другого выхода у Турзо не было – он чуял погоню, и как выяснилось, был совершенно прав. Небольшой глинтийский отряд высадился, чтобы совершить нападение на дом помощника Главнокомандующего, захватив его Семью. Но они опоздали, беглецы успели скрыться. И теперь, продвигаясь по заброшенной дороге, Турзо молил Небеса, чтобы всё обошлось.
- А ты был такой хорошенький… - прошептал Турзо, - поел, успокоился и заснул. И улыбался во сне…Я тебя таким и запомнил…
Тут Турзо помедлил, вдохнул воздух так, словно у него перехватило горло, и продолжил.
Между тем, глинтийцы бросились в погоню. И, в отличие от маленького отряда Турзо, они сразу свернули на заброшенную дорогу. Один из воинов заметил погоню, а ещё опытный воин заметил невдалеке синеватое свечение, предшествующее нарождающемуся блуждающему Разлому. У беглецов было буквально несколько минут, чтобы проскочить опасный участок, тогда Разлом отрезал бы их от погони. Риск был велик, но они всё же решились, ибо другого выхода не было. Воины, подгоняя коней мальчиков, мчались вперёд изо всех сил, Арнери нахлёстывал коней, один из воинов следовал замыкающим за повозкой, казалось, что они успевают… и тут случилось непредвиденное. Воины и мальчики сумели проскочить место Разлома, и оказались на другой стороне, но одна из лошадей, впряженных в повозку, попала ногой на всём скаку в выбоину, образовавшуюся от прошедшего ливня. Лошадь упала, сломав ногу, отчаянно забилась, повозка накренилась, Турзо ударился головой о бортик, машинально прижимая меня к себе, чтобы защитить… и потерял сознание.
Когда он пришёл в себя, он понял, что обнажён и связан, распят на земле, его руки и ноги были плотно привязаны к вбитым в землю колышкам. Но не это его перепугало до дрожи… Откуда-то сбоку доносился отчаянный младенческий плач, и это заставило Турзо открыть глаза.
Сначала он увидел труп воина, изрубленный так, что в нём не осталось ничего человеческого. Воин защищал их до последнего вздоха, убил и ранил нескольких нападавших, поэтому его буквально иссекли мечами в кровавые лохмотья. Слуга, верный Арнери, умирал, привязанный к стволу дерева со вспоротым животом, набитым землёй. А в нескольких шагах от него стоял Благородный, держа в руках беспомощное обнажённое тельце младенца. Чуть дальше светился синеватым огнём Разлом, и Турзо порадовался хотя бы тому, что до остальных его сыновей глинтийцы не доберутся. Но тут младенец снова залился плачем, и у Турзо вырвалось:
- Пожалуйста… пощадите ребёнка…
Глинтиец подошёл ближе и мягко спросил:
- Он ведь Источник, не так ли?
Турзо удивился его вопросу, но потом понял, что глинтиец просто не видит потенциал младенца – это могли видеть лишь их истинные родители. Поэтому он торопливо закивал головой – ведь Источнику эти страшные люди точно не сделают ничего плохого, а потом можно будет спасти его – лишь бы был жив.
Но глинтиец не поверил:
- Шлюха фэрхская! Хочешь спасти своё отродье? Не выйдет!
И он вновь отошёл от Турзо – туда, поближе к разлому, размахнулся, и швырнул маленькое беспомощное тельце прямо в холодное синеватое свечение.
Турзо издал дикий, отчаянный крик и провалился в темноту.
Очнулся он от боли – кто-то из глинтийцев прижёг ему плечо горящей веткой, а потом на него навалилось тяжёлое тело… Потом ещё одно… ещё… Но он почти не реагировал ни на боль от многократных изнасилований, ни на побои. Шок от потери сына был слишком силён. Потом он вновь потерял сознание, и глинтийцы приняли его за мёртвого, бросив в лесу.
 
А к утру Разлом закрылся. Свои нашли Турзо в лесу – избитого, многократно изнасилованного, едва живого. Только мастерство Целителей спасло ему жизнь.
Норгейль, узнав, что сотворили глинтийцы с его любимым супругом и новорожденным сыном, словно обезумел. Ненависть его была так велика, что воодушевлённая им армия наголову разбила глинтийцев. Победа была полной. С тех пор Глинтия уже семнадцать лет не осмеливалась затевать военные конфликты, но ни Турзо, ни Норгейлю от этого легче не было.
Только их взаимная любовь и любовь к сыновьям спасла их от полного отчаяния. Но ни тот, ни другой никогда не забывали о потерянном сыне. Турзо твердил себе и Супругу, что их мальчик непременно выжил, не мог не выжить, ведь он бы почувствовал его смерть.
А когда из Глинтии вернулся ездивший туда с посольством, первым за семнадцать лет, Келагаст – их надежда возродилась.
========== Глава 75. Крутая родня и приезд Целителей. ==========
POV Егора.
Я слушал рассказ папы Турзо и чувствовал, что меня просто трясёт от боли за него и ненависти к глинтийцам, сотворившим такое. А потом я спросил:
- А ты знаешь, кто… Кто был тот Благородный гад, который сотворил всё это?
Папа обнял меня, погладил по волосам и кивнул:
- Твой папа Норгейль нашёл всех, кто участвовал в этой вылазке. И они успели перед смертью пожалеть о том, что сотворили. Очень сильно пожалеть. Твой папа был не просто в ярости… Я долгое время был между жизнью и смертью, если бы не Целители… Я бы не выжил.
Но у меня было ещё три сына. Был любимый Супруг, который сошёл бы с ума, потеряв ещё и меня. И я заставил себя жить. Но не было ни единого дня, чтобы я не вспоминал о тебе. Не думал о том, как ты растёшь… есть ли у тебя еда, дом, игрушки… Я верил, что ты жив. И Норгейль верил. Наши друзья считали, что мы немного сумасшедшие из-за этой веры. Но они уважали наше горе.
А что касается Благородного – он был единственным, кому удалось ускользнуть от мести твоего отца…
- И он до сих пор жив? – вскинулся я.
- Тише, тише… - мягко сказал папа, снова обнимая меня, - да, жив. Но, судя по вашим рассказам, ты прекрасно рассчитался с ним за всё. Это Вингорх.
Вингорх? Да, я знал, что Вингорх – та ещё гадина, но чтоб до такой степени… Эх, мало его черепицей тюкнуло. Хотя… Дальхем в качестве сиделки… Дальхем, которого подвергли по приказу мужа групповому изнасилованию… Да, он сделает всё, чтобы муженёк чувствовал себя в своей тарелке. Нет, Великий Господин определённо был в ударе, благословляя этот союз.
Тем временем папа поцеловал меня в макушку и заявил:
- А теперь - всё-таки попробуй заснуть. Завтра должны приехать Целители – а, зная эту троицу, могу определённо сказать, что приедут они ни свет, ни заря. Но это и к лучшему. Этот бедный мальчик настрадался без ног и рук – пусть поскорее обретёт то, что потерял.
И я в очередной раз поразился широте души Турзо. Сколько человек смогло бы пережить подобное и не сломаться? А сколько из них не возненавидели бы всех глинтийцев без разбору, как бешеных собак? Но Турзо жалел всех, кому довелось страдать в жизни. Жалел от всей души.
Так что я обнял папу в ответ, пожелал ему спокойной ночи, положил голову на подушку, и заснул. Ика, тихо сопящий рядом, почуяв, что мы всё-таки угомонились, свернулся в клубок у меня под боком. И, честное слово, мне ни разу в жизни не спалось так сладко.
Когда я проснулся, в чисто вымытые стёкла комнаты уже било утреннее солнце. Я понял, что проспал не так уж и долго, но этот короткий сон странным образом освежил меня и укрепил мои силы. Я чувствовал, как меня переполняет энергия… Точнее, это была Сила, удивительным образом восстановившаяся за одну ночь. Я пошарил рядом, но Ики не нашёл, и решил, что этот непоседа уже отправился искать сладкое–вкусное или погулять в саду. А ещё я наконец-то разглядёл свою комнату, и она мне понравилась гораздо больше, чем спальня в замке братьев Дальхема. Светлые окна, обои с едва намеченным геометрическим рисунком, простая мебель из тщательно отполированного дерева – отполированного так, чтобы подчеркнуть естественный древесный рисунок, мягкий ковёр с узором, напоминающим узор на обоях, плотные шторы – и всё это тёплых оттенков от топлёного молока до молочного шоколада. И никаких дурацких золотых накладок, обильной роскошной резьбы и камушков, украшавших мебель в замке братьев. Мои родители явно обладали хорошим вкусом. Я так тщательно рассматривал комнату, подмечая все нюансы, потому что это была первая лично моя комната. Совсем моя. Не считать же своей спальню в замке братьев Дальрина с зеркалом для слежки на стене.