Аморальные. Зависимость (СИ)

— Нет! – заявляет совершенно спокойно.
Вот это самоуверенность! У меня даже дар речи на миг пропадает. Обалдеть.
— Если ты привык таким образом сражать наповал девушек, это не значит, что подобное сработает со мной.
— Поверь, я и не думал тебя с кем-то сравнивать. Более того… Это невозможно. Ты неповторимая. Особенная.
Черт… Знаю, что это всё вранье, что, наверняка, говорит эти слова каждой потенциальной партнерше, но всё равно внутри что-то размягчается, плывет.
— Жена твоя думает также? Макс, я уже откровенно жалею, что пригласила тебя. Нам не о чем говорить. Уходи. Иди лучше к Решетовой. Она с ума по тебе сходит.
— Юль, давай серьезно. Я не встречаюсь с Надей и не встречался.
— Стоп! – прерываю жестко. – Даже если так… Даже если бы ты мне нравился… — после данных слов эта сволочь начинает улыбаться. – Ты женат!!! Этим всё сказано. И то, что ты за спиной жены творишь… Это лишь еще больше унижает тебя в моих глазах.
— Я женат чисто номинально.
— Можно сказать, что угодно, — вспоминаю, как говорили о его жене коллеги. Какое на хрен «номинально»??? Он принимает меня за дуру? – Я тебе не верю! И не поверю. Такая уж у тебя репутация.
Смотрит. Долго. Меня даже начинает потряхивать от этого внимательного взгляда.
— Хорошо. Я понял, — он поднимается. – Я всё сделаю! Проводишь?
Иду за ним в прихожую, мысленно разговаривая с его широкой спиной. Что ты сделаешь??? Я не понимаю!!!
Макс обувается, берет в руки верхнюю одежду. А, когда я, потеряв бдительность, подхожу ближе, чтобы открыть для него дверь, хватает меня в свои объятия и припадает в жадном поцелуе.
  
Глава 19
 
Глава 19
Юля
Казалось бы миг… Но его хватает для того, чтобы с головой провалиться в новые ощущения. Твердые губы уверенно сминают мои собственные, наглый язык скользит внутрь, вызывая неожиданное головокружение. Цепляюсь руками за каменные плечи, чтобы не рухнуть. По венам словно пустили ток. Еще чуть-чуть, и… Нет! Разум всё же не успевает затуманиться настолько, чтобы продолжать это безумие. Кусаю Градовича за губу и отталкиваю с такой силой, что он невольно отступает.
— Ты адекватный? – бросаю зло. Дышу так, словно пробежала длинную дистанцию.
— Извини, — только в голосе ни капли раскаяния. – Трудно удержаться, — дотрагивается до губы, и я вижу на его пальце кровь.
Не жаль его. Заслужил! А еще хочется стереть улыбку с его лица. Отточенным движением поднимаю ладонь и провожу ей по своим губам. Будто вытираю поцелуй.
— Не люблю общественные туалеты, — бросаю, глядя в его глаза.
Снова миг, и вот я уже стою прижатой к стене, а надо мной, едва не извергая огонь из ноздрей, сопит Градович.
— Не провоцируй… — шипит в самые губы. – Я слышал, ты тоже в монахинях не сидела.
— Но до тебя мне явно далеко.
— Вот и отлично! – шипение сменяется рычанием. Его словно бесит то, что у меня были мужчины. – Сейчас я уйду… Но знай: я вернусь!
— Черта с два, — задираю голову выше.
Но Градович снова переигрывает меня. Эта бессовестная скотина вновь атакует меня поцелуем. На этот раз сам прикусывает мою губу. Из меня вырывается стон, но… Боже!!! Я не уверена, что это стон ярости. Настолько поражена своей реакцией, что на несколько секунд подвисаю. А Макс принимает это, видимо, за смирение. Его прикосновение становится мягче, почти невесомое. Ласкает языком то место, где только что укусил. Не раздумывая больше ни секунды, поднимаю ногу, собираясь заехать коленкой ему в пах.
— Дикарка… — Градович блокирует мой выпад. – Точно провоцируешь… — его губы скользят к шее.
— Отпусти! – слышится, как приказ, но на самом деле это просьба. Чертова мольба… Я боюсь того, что происходит. Боюсь себя в его руках. – Уходи!
Его надсадное дыхание опаляет мне кожу на виске. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ритм постепенно выравнивается.
— Я вернусь, — снова повторяет слова, словно клятву.
«Черта с два ты сюда вернешься», — шепчу сама себе, закрывая за Максом дверь. Внутри всё кипит от возмущения. Всё перемешалось. В голове, в реальности.
 
Целиком отдавшись мыслям, на автомате возвращаюсь на кухню. Ожесточенно тру чашку, в которой был чай моего гостя. Хотя не уверена, что Градович вообще его пил. Зачем он приперся? Свет клином на мне сошелся? Он словно свихнулся после того сообщения, где я написала ему, что скучала. Но ведь потом были расставлены все точки над I. Неужели так загорелся идеей затащить меня в свою постель? Сказки эти свои теперь рассказывает. Особенная… Неповторимая… Всегда только одна девушка в офисе нравилась…
В конце концов даже собственные мысли начинают бесить. Хочу вообще забыть о том, что произошло!
Но ничего не забывается. Ни утром, когда встаю с постели под трель будильника, ни когда раздраженная готовлю себе завтрак, ни когда приезжаю на работу. Решетова уже сидит за своим столом. Здороваюсь, надеясь, что Надя всё также обижена и разговаривать со мной не будет.
— Юль, — слышится ангельский голосок, когда я вешаю пальто в шкаф.
Ну, нет… Ну, за что мне это наказание? Неужели на самом деле придется идти к руководству, разговаривать по поводу Решетовой? Никогда не желала кому-либо плохого, но сейчас не отказалась бы, чтобы её уволили. И Градовича заодно!
— Ты прости меня… — вклинивается просьба в мои кровожадные мыслишки.
Я ослышалась? Даже оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Надю.
— Я всё поняла. Взглянула на себя со стороны. Больше о Градовиче не скажу ни слова. Он – прошлое!
— Рада за тебя, — выдаю ошеломленно. – Хорошо, что ты наконец поняла, что он не тот, из-за кого нужно рушить свою жизнь.
— Мир, дружба, жвачка? – Надя подходит и протягивает руку.
Подаю ответно свою ладонь. Чувствую мягкое рукопожатие. Вот вроде всё хорошо… Но что-то это настолько неожиданно, что чувствуется какой-то подвох. Не может быть ведь всё так гладко. Не может?
Но, оказывается, может. Решетова свое слово держит. О Градовиче больше даже не заикается. Ни в этот день, ни на следующий. Еще бы сам Макс отстал от меня. Ведь чувство, что он в офисе преследует меня, не покидает. Где я, там и он. Не понимаю, как ему удается подобное. Или я себя накручиваю? Вроде ведь не пристает, не цепляет словами. Правда, не смотрел бы так пристально еще… Но стараюсь не зацикливаться на этих взглядах. Переключаюсь, как могу. Например, на предстоящий поход в клуб, где будет закрытая вечеринка. Генеральный всё-таки, как и ожидал коллектив, пригласил всех отпраздновать его юбилей.
— Юль, ты пойдешь? – спрашивает Надя. Она, задумчивая, сидит в своем кресле.
— Пока не знаю, — желания общаться с Решетовой также искренне, как раньше, не возникает. Что-то сломалось и уже не восстановится. Она навсегда утратила мое доверие. Отношусь к ней сейчас, как к говорящей мебели. Ни холодно, ни жарко от её присутствия. — А ты? – спрашиваю чисто из вежливости.
— Да, наверное. Хоть какое-то развлечение. К тому же говорят, запланировано что-то особенное.
Тоже слышала про это. Даже интересно, что задумал гендир. Понимаю, что нужно идти. И плевать на то, что там будет Градович, Решетова. В конце концов, кроме этих двоих, есть и другие коллеги. Адекватные. С ними и буду общаться.
  
Глава 20
 
Глава 20
Юля
До субботы, когда запланирован поход в клуб в честь юбиляра, остаются считанные дни. Девчонки в офисе, куда ни зайди, вовсю обсуждают предстоящее событие. Наряды, макияж, спутники. Да и мужчины как-то приободрились. То и дело стреляют скабрезными шуточками. Делают ставки на то, кто напьется в этот раз.
Мне вроде как интересно, но в то же время надоело всё это слушать. Потому возвращаюсь в кабинет, где меня ждут скучные дела. Приказы, письма… В последний месяц всё больше понимаю, что я застопорилась, что хочу заниматься чем-то другим.
Но чем???
Раздумываю над этим вопросом, перебирая бумаги. Куда же подевался этот документ?.. Перекладываю всё еще раз. Нету. Мать его… Помню же, что точно видела. Или это было раньше? Может, куда-то в другую папку положила его?.. Достаю с полки еще одну тяжеленную папку. Вздыхаю. Что вообще творится на этой неделе? То бумажные документы пропадают, то компьютер выключился с несохраненной информацией — потом пришлось заново всё делать. В понедельник вообще умудрилась кофе вывернуть на документы. Самое главное, непонятно как. Вроде окно не открывала… А потом получилось, что порывом воздуха подхватило створку, та ударила по креслу, кресло по столу, и в итоге капли напитка оказались на важных бумагах.