Любовь и закон

— Со мной ничего не случится. — Она отодвинулась, улыбаясь, не желая больше ничего слушать. Не желая думать об этом. Поднявшись на ноги, она потянула его за руку. — Я уже готова заняться чем-нибудь более интересным…
Их глаза встретились. Затем он мягко рассмеялся и встал на ноги, распахивая дверь.
— Мы можем подбросить пару поленьев в камин и любить друг друга на том большом ковре в гостиной?
— М-м-м… звучит интересно.
— Я люблю женщин, которые обожают интересные возможности.
— А мне нравятся мужчины, которые их предоставляют.
Утреннее солнце уже вовсю жгло плечи Кола. Он давно снял свою джинсовую рубашку и перебросил ее через перила веранды, повторяя себе уже в который раз, что он сошел с ума.
Мосс был там. Человек, который убил Стива, послал его в тюрьму, ранил его; человек, которого он клялся убить все эти четыре с половиной года тюрьмы, — был там, где-то поблизости. А он, Кол с отвращением думал о себе, проводит здесь утро, занимаясь починкой качелей, при виде которых им овладевали сладкие романтические грезы.
Он не просто сходил с ума. Он полностью потерял разум!
Я должен был расправиться с Моссом уже давно, яростно упрекал он себя, поглядывая на качели. Прежде чем…
Прежде чем — что?
Прежде чем он встретил Холли Триано и начал думать обо всех этих невозможных для него вещах. Раздраженно хмурясь, он протянул руку к ящику с инструментами, который нашел в гараже.
Всего лишь четыре дня тому назад убийство Мосса представлялось ему самым важным на свете. Это была его единственная цель. Будущего для него не существовало, не было неопределенности, ожидания, других возможностей. А теперь…
Черт возьми, а теперь у него есть выбор. Он обнаружил, что у него есть и другие желания. Размышлять обо всем. Ощущать крошечные искорки надежды — надежды, черт возьми! Четыре года тюрьмы не сумели выкорчевать эту надежду.
Вопреки своему желанию, Кол оглядел окружающие холмы, чувствуя заключенные в них возможности. Мужчина может пустить здесь корни. И, таким образом, мужчина может здесь мечтать, особенно с такой женщиной, как Холли Триано, рядом…
И мужчина может попасть в такие неприятности, о которых он раньше и не имел представления, напомнил себе Кол, пытаясь ослабить винт, державший весь механизм. Выкинь все эти мысли из головы, старина. Она помогает тебе так же, как всем обиженным и заброшенным, и потому, что считает, что Мосс знает больше о смерти ее мужа, чем говорит. И все эти маленькие искорки надежды ты выдумал сам!
Ему понадобилось почти два часа, чтобы разобрать качели, затем заменить изношенные части, собрать их снова. Кол смазал все детали и укрепил их так, чтобы качели висели надежно, и к тому времени, как взволнованный голос Холли позвал его, он почти закончил.
— Кол! Кол, иди скорей сюда!
В голосе Холли было что-то, заставившее его уронить молоток и броситься бежать к ней.
— Слушай!..
Работало радио, и Кол услышал:
«…Осужденный убийца, Кол Донован, все еще на свободе. Он убил охранника и сбежал из тюрьмы в Оклахоме девять дней назад. Четыре года назад здесь, в Уайт Попларсе, Донован был арестован за зверское убийство своего младшего брата Стивена. Хотя неизвестно, где сейчас может находиться Донован, шеф полиции Мосс думает, что он направляется сюда, желая отомстить, и предупреждает об этом всех жителей. Рост Донована — шесть футов два дюйма, атлетического телосложения, темно-каштановые волосы и глаза, с бородой, хотя может быть и выбрит. Он вооружен и очень опасен. Если вы встретите кого-нибудь похожего на это описание, немедленно известите полицию и ни в коем случае не приближайтесь к нему сами».
— Борода. Они сказали, что у тебя борода.
— Она была у меня. Никто не видел меня без бороды, включая самого Мосса. А вчера он не разглядел меня как следует. — Он мрачно улыбнулся. — Хотя это и не имеет никакого значения.
— «Очень опасен». — Холли посмотрела на Кола, чувствуя холод и отчаяние. — Это же разрешение на убийство, — прошептала она. — Он может застрелить тебя в любой момент перед всеми жителями, и они же назовут его героем.
 
Кол медленно кивнул, прищурив глаза.
— Он боится. Он знает, что я где-то рядом и ждет моего шага. Он знает, ты что-то ищешь, задавая вопросы о Стиве, об убийстве. Он, вероятно, знает, что ты разговаривала с Веймаутом. — Кол обдумывал свои слова. — Он думает, что произошло одно из двух. Ты слышала или прочитала о моем побеге, вспомнила, что Рик говорил тебе об этом случае и заинтересовалась сама. Или… — Он посмотрел на нее. — Мы работаем вместе, чтобы снять с меня обвинение.
— Мне абсолютно все равно, что он вычислил, — яростно ответила Холли.
— Если Мосс считает, что я встретился с тобой по какой-то причине — может быть, из-за Рика, — он мерил шагами комнату, размышляя вслух, — ты представляешь для него такую же угрозу, как и я. Или даже большую. Ты местная жительница, выросла здесь, стала преуспевающей женщиной. С тобой здесь считаются. Люди тебя уважают. — Он выругался и провел руками по волосам. — Все это делает тебя очень опасной. И если он или кто-нибудь еще захотят остановить тебя…
Холли холодно улыбнулась.
— Они не посмеют. Убийство Стива и Рика — одно дело, они оба были чужаками. Но в моей семье шесть поколений жили здесь. Члены моей семьи живут и похоронены повсюду в этом районе. Люди знают и уважают моего отца. Убить меня будет самой большой для них ошибкой, а Мосс вовсе не глуп.
— Не будь наивной, — возразил Кол. — Они уже совершили одно убийство, может быть, даже два, а мы знаем только об этих. Я провел четыре года своей жизни с закоренелыми убийцами, Холли, и знаю, как они думают. И поверь мне, вовсе не так трудно отделаться от тебя и не вызвать никаких подозрений.
— Не думаешь ли ты, что это будет слишком подозрительно? Сначала Рик умирает из-за дорожного происшествия, потом…
— Это случается повсеместно, — прорычал Кол.
Она открыла было рот, чтобы сказать ему, что он параноик, но тут же закрыла его, пронизанная ужасом. Она подумала о Моссе. О его холодных серых глазах. И с трудом перевела дыхание.
— Надо идти в полицию.
— К кому? К Моссу?
— К окружному шерифу Уолту Вроварду в Биг Пайн. Он здесь уже с незапамятных времен. Он хороший полицейский. Он чист. Он выслушает тебя, Кол! Он…
— Позвони Вроварду, и через час вся ферма будет окружена федеральными и окружными полицейскими. — Он подошел к ней, лицо его было усталым и измученным. — Холли, я сбежал из тюрьмы. Они говорят, что я убил охранника. Ложь, но тем не менее это значит, что я убил полицейского. — Он положил руки ей на плечи и посмотрел на нее. — И если ты останешься со мной, они подумают, что ты заложница.
— Но я скажу им…
Он отвернулся от нее, произнося ругательства.
— Ты до сих пор не понимаешь? Речь не идет о правосудии! Это не игра в справедливость, когда слушают друг друга и заключают сделки. Речь идет о полицейских, охотящихся за вооруженным и опасным преступником.
Холли провела руками по волосам, лихорадочно пытаясь придумать что-то. Думай, приказывала она себе. Холли была напугана до смерти, ощущала холод и пустоту, размышляя, как это возможно — за несколько мгновений из счастливейшей женщины превратиться в перепуганное существо. Должно же быть что-то, что она сможет сделать, кто-то, к кому можно обратиться.
— ФБР. — Она открыла глаза. — Я отправлюсь в ФБР. Они занимаются такими делами.
— С чем же ты отправишься к ним? У тебя нет доказательств. Ты сама сказала, что Веймаут все отрицал. Все, что у тебя есть, — это подозрения и догадки. — Он отвернулся, охваченный бессильным нетерпением. — Им нужны простые, ясные факты. Они не станут снова открывать мое дело только потому, что какая-то женщина думает, что меня подставили.
— Я присягну, я…
— Чему? Что я вломился в твою машину и заставил отвезти меня в Уайт Попларс? Что ты разрешила мне остаться в своем доме и вылечила мою рану после того, как Мосс подстрелил меня? Что я любил тебя?