Любовь и закон

— О, Кол, — сочувственно вздохнула Холли. — Мне так жаль! — Ее пальцы погладили его по щеке, он едва ощутил их прикосновение, повернул голову и поцеловал ее ладошку.
Пальцы продолжали поглаживать его щеку, Кол слегка отодвинулся и поднял голову, чтобы ее увидеть. Глаза Холли оказались так близко, что он мог бы различить все оттенки голубого цвета. Они были широко открыты, мягкие и чуть удивленные, спокойно смотрели на него, замерли на его губах, затем опять заглянули ему в душу.
Это был один из тех моментов, когда время не существовало. Все ее чувства читались на лице: жажда, желание, стремление к нему. Ему нужно было только протянуть руку, и она не оттолкнет его.
Но мгновение пролетело, и он им не воспользовался.
Холли мигнула, ошеломленная, и отвела взгляд.
— Уже поздно, — спокойно сказал он, ставя чашку и поднимаясь на ноги. — Спасибо за ужин, после четырех лет тюремной еды это было прекрасно.
— Я… я рада, что тебе понравилось.
Она хотела, чтобы слова прозвучали легко и беззаботно, но Кол уловил напряжение в ее голосе. Холли знала, подумал он, знала, что ее чувства опасны и неблагоразумны. Она была смущена и обеспокоена, и на секунду Кол пожалел, что не может просто взять то, что было совсем рядом.
Ведь после четырех лет тюрьмы можно забыть о чести, достоинстве, нежности. Обо всем, что не нужно убийце, отчаявшемуся человеку.
— Я сменила простыни, — вдруг сказала она, беря обе чашки. — И положила чистые полотенца. Если тебе нужно еще что-нибудь — просто спроси.
Он знал, что ему нужно, но решил оставить это при себе.
Она сошла с ума, спокойно решила Холли, убирая блузку, которую только что отгладила. Уже почти полночь, а она гладит. Перед тем она вытирала пыль. Она практически никогда этим не занималась. Но сегодня она вытерла пыль во всех уголках спальни, включая нижние ящики и двери, начистила дверные ручки до блеска.
Холли вымыла свою ванную, вытерла пыль и там. И не стала пылесосить, только потому, что боялась разбудить детей.
Сноубол, Джетдаун и серый котенок сидели в ряд на кровати и с беспокойством следили за ней. Она закончила гладить воротник последней блузки и повесила ее, затем выключила утюг, спрятала его и убрала гладильную доску. Можно было бы заняться шкафами. Или разобрать полки с бельем. Самое время, скоро состоится распродажа.
Нет. Глубоко вздохнув, Холли вошла в сверкающую чистотой ванную. Она не будет разбирать шкафы. Конечно, сон все еще бежал от нее, но она не станет начинать это новое дело среди ночи.
Она сейчас примет горячую, успокаивающую ванну, затем заберется в постель с новым фантастическим романом в руках, который вот уже две недели пытается прочитать, и все будет в порядке.
Холли наполнила большую старинную ванну до краев, бросила горсть ароматических солей и даже несколько капель розового масла и, повинуясь мгновенному капризу, зажгла полдюжины душистых свечей. Их пламя посверкивало в душном влажном воздухе, отражалось тысячами блесток в зеркалах и бронзе. Она вытянулась и попыталась расслабиться, успокоить тревожащие ее мысли.
Вздыхая, Холли подняла ногу из мыльной пены и полюбовалась ее стройной формой в блеске свечей, медленно втирая душистое мыло. Она провела рукой по плечам, закрывала глаза, кожу ее чуть покалывало. Подумала о Коле, о его сильных руках, что почувствует, если он дотронется до нее…
Сердце ее сильно билось. Холли села. Вода и мыльные пузырьки стекали с ее плеч. Нет. Это смешно. Она взрослая женщина, мать двоих детей, а не глупая девчонка, влюбившаяся по уши в одноклассника. И не собирается лежать здесь при свечах и мечтать в Коле.
Холли вышла из ванны, думая о прозаических вещах, таких как список продуктов, которые нужно купить, о том, что Дэнни нужны новые туфли и что надо закончить инвентаризацию магазина Билла.
Ощущая себя полной идиоткой, она погасила свечи. Свечи! Не осмеливаясь взглянуть на себя в зеркало, Холли вытерлась и намазалась лосьоном, затем напудрилась розовой пудрой — но только для себя самой, а не для какого-то воображаемого любовника.
 
Она должна взять себя в руки, пока не поздно. Конечно, весь вопрос в сексе. Видимо, все ее чувства, которые, как она думала, умерли вместе с Риком, просто отступили на время. И ожили от одного лишь присутствия Кола в доме.
На какое-то мгновение Холли была охвачена желанием просто пойти к нему, и пусть случится то, что должно случиться. Конечно, он не будет возражать. Она поможет им обоим. А сейчас каждую минуту их охватывает такое сильное желание, что они просто не могут думать ни о чем другом.
Но она не будет этого делать.
Усталая и расстроенная, ненавидя саму себя, Холли накинула кружевную рубашку и легла, глядя на освещенный луной потолок спальни. Легкий ветерок проникал сквозь открытые окна, доносил запах лилий и ласкал ее обнаженные руки. Она натянула простыню. Затем через минуту сбросила, не в силах выдержать ее прикосновения. Слишком жарко, неприятно…
Горячее молоко. Оно благотворно воздействовало на нее, когда она была беременна и не могла спать. А также помогло в определенные дни месяца, видимо, и сейчас это явилось причиной ее бессонницы. Через несколько дней все будет в порядке. Но до тех пор…
Встав с постели, Холли натянула халат и поплелась вниз, преследуемая группой встревоженных кошек. Они молча сели на пол и смотрели на нее в ожидании, пока она наливала молоко в кружку, а затем наполнила блюдце и для них. Вынув молоко из микроволновой печи, Холли недовольно сморщила нос от его горячего запаха, внезапно ощутив к нему отвращение. Она не могла понять, что же ей нужно.
Холли выглянула в коридор, но дверь на веранду была закрыта. Конечно, он уже спит. Она представила, как он растянулся на постели, на ее лучших простынях. Мускулистый, гибкий, сильный.
В близости с ним не будет места стыдливости или слабости, ни неловких прикосновений, ни жеманства. Он придет к ней, как настоящий мужчина к женщине — земной, жаждущий, полный желания. Он обнимет и будет ласкать ее и дразнить, затем раздвинет ее бедра и…
Она мгновенно пришла в себя, постаралась восстановить дыхание, кожа ее горела. Подойдя к задней двери, Холли распахнула ее и вышла наружу. Было совсем темно, на небе сверкали звезды. Она пошире раздвинула дверь и подняла лицо к небу, наслаждаясь луной.
Лунный свет пробивался сквозь высокие деревья вокруг дома, окрашивал все вокруг в серебристый и таинственный цвет. Все еще не успокоившись, Холли пошла к деревьям, земля мягко пружинила под ее босыми ногами, легкий ветерок запутался в волосах. Она хотела освободиться от этого странного беспокойства.
Кругом было тихо и мирно — совсем не похоже на бурю, бушевавшую в ней.
Проводя по волосам руками, Холли подставила лицо навстречу ветерку, впитывая всем телом таинственное волшебство ночи. Затем вздохнула, уронила руки и повернулась к дому.
Она сделала шаг и замерла, сердце ее упало, дыхание остановилось. Кол. Он стоял неподвижно, как статуя, в тени дома. И следил за ней.
Их глаза встретились. Она была не в силах думать и двигаться. Его взгляд обжигал ее. Холли почувствовала пустоту и слабость, сердце ее бешено забилось, она слышала его, чувствовала, как кровь быстрее заструилась по ее жилам…
Неспешной походкой подкравшегося охотника Кол двинулся к ней, каждый шаг напоминал движение пантеры в ночи джунглей. Лунный свет освещал его обнаженные плечи и грудь, и он напоминал существо из иного мира, медленно проходящее к ней сквозь звезды.
Она хотела бежать. Хотела набрать воздуха и сказать ему, чтобы он уходил. Хотела…
И вот Кол уже совсем рядом, огромный, высокий, заслоняя лунный свет, и звезды, и ночное небо. Он склонился к ней, его горячие глаза не отпускали ее. Его пальцы коснулись ее плеча. Холли вздрогнула, услышав, как он пробормотал что-то нечленораздельное, и она сама уже тянется к нему, его руки обхватили ее… и все исчезло.
Его рот жадно накрыл ее губы, и он прижался к ним яростным настойчивым поцелуем, она отвечала ему с той же страстью, пробуя его на вкус, дразня его, яростно требуя каждую частичку его существа. Его руки были повсюду, они гладили ее спину, бедра, ягодицы. Она застонала в изнеможении, настолько охваченная желанием, что каждое его прикосновение вызывало в ней волны восторга.