Любовь и закон

Дэнни. Это мог быть только Дэнни, вскочивший на рассвете и строящий неизвестно что.
Она приподнялась на локте посмотреть, который час, и расстроилась, увидев, что так поздно. Дэнни опоздает в школу, а Лизбет разберет кухню по кусочкам, думая, что помогает готовить завтрак. Охая, Холли выскочила из постели, распугав кошек.
Взяв из шкафа свежее белье, джинсы и рубашку, она отправилась в ванную, затем остановилась, снова услышав громкий стук со двора. Прошлепав босыми ногами к окну, она попыталась увидеть, чем занимается Дэнни.
Только это был не Дэнни. Это был Кол, который чинил входную калитку. Лизбет вертелась рядом, следя за каждым его движением.
Дэнни тоже находился там, аккуратно одетый, его учебники и завтрак лежали возле него. Он с Колом обсуждали что-то, осматривая одну часть забора за другой.
Увидев это, Холли затаила дыхание. Кол выглядел совершенно естественно, словно всегда был частью фермы Эпплвуд, так же как старые строения и каменные стены, спокойно орудуя молотком, поправляя изгородь. Ее охватило странное чувство, будто куда-то исчезли эти три года и не Рик, а Кол всегда был ее мужем.
Она нахмурилась. Холли любила Рика, и казалось изменой стоять здесь и наблюдать за другим мужчиной с такими мыслями.
Кол как раз что-то сказал Дэнни, и ее сын вспыхнул, радость его была очевидна даже с такого расстояния. Это тоже неправильно. Достаточно того, что Лизбет слишком много думала о Коле — она была еще мала, когда погиб Рик, но дружба Дэнни с Колом выглядела предательством. И эти ворота… господи… даже ворота напоминали о Рике.
Холли схватила халат и помчалась вниз, кипя от гнева. Она настолько напугала Джетдауна, сидевшего на столе, что он чуть не сломал себе шею, прыгая вниз и столкнув кастрюлю с засохшей кашей на пол. Сноубол помчался за ней, на всякий случай, а серый котенок, гревшийся на утреннем солнце, забился под стол, прижав ушки.
Передняя дверь была широко распахнута. Она выскочила наружу. Трое у ворот замерли на месте, недоуменно глядя на нее, и Холли откинула волосы, собираясь закричать. Даже Чарли выглядел удивленным, широко раскрыв пасть.
И в эту секунду гнев Холли испарился, она остановилась, не зная, что сказать. — Доброе утро!
— Доброе утро, — устало ответил Кол.
— Привет, мамочка, — Лиззи вскочила на ноги. — Кол приготовил нам кукурузу на завтрак.
Холли взглянула на него. Кол пожал плечами.
— Дети были голодные, а я больше ничего не мог придумать.
— Лиззи пыталась сварить кашу, — наябедничал Дэнни. — Но, увы…
— Она только немного подгорела, — отозвалась та, — а ты разлил сок!
— Хватит, хватит. — Холли в отчаянии замахала руками. — Дэнни, что еще ты ел?
— Мам, я выпил сок и съел целую тарелку кукурузы, хотя в основном все прикончила Лиззи.
— Нет, неправда!
— Правда!
Холли открыла рот, но заметила промелькнувший желтый автомобиль и крикнула:
— Дэнни, твой автобус, беги.
Она торопливо поцеловала его, и он помчался к автобусу, крикнув «до свидания» Колу.
И только тогда Холли испугалась.
— О Боже, Кол. Нагнись, пожалуйста. Если Мак увидит тебя…
— Все в порядке. — Кол отвернулся и стал проверять петли у ворот. — Он слишком далеко, чтобы разглядеть меня. И почему этот Мак должен подозревать что-то?
— Ты не понимаешь, — прошипела Холли, выдавливая улыбку и поднимая руку, чтобы помахать шоферу. — Мак самый большой сплетник в городе. Он всем расскажет!
— Успокойся, Холли. — Кол огляделся, выпрямился, провожая глазами удаляющийся автобус. — Расскажет о чем? Я могу быть новым работником, которого ты наняла. Хотя… — Он посмотрел на нее, улыбаясь. — То, что на тебе надето, может заставить его подумать, что я не просто работник.
Холли запахнула халат, залившись краской. Полная гнева, в спешке она забыла, какая коротенькая на ней рубашка. И насколько прозрачная. Особенно в свете яркого утреннего солнца.
— Ты лучше молись, чтобы он молчал. Если Мак скажет хоть одно слово, что я… — она посмотрела на Лизбет, — наняла нового работника, не Дж. Д. Мосс примчится сюда с веревкой и целым отрядом — это будут мои отец и брат. И отец не будет заниматься веревкой, он сразу же схватится за ружье.
 
Она все еще беспокоилась о Маклине, когда через полчаса спустилась вниз, приняв душ, вымыв голову и одевшись.
На ней были брюки цвета загара и яркая блузка, которую Холли не носила годами. Эта одежда резко отличалась от старых джинсов и рубашек, которые она обычно надевала дома. Холли даже надела сережки, о чем всегда забывала последнее время. И надушилась. Немного, но почему-то ей захотелось использовать духи. И, спускаясь в кухню, она размышляла, что все это значит?
Конечно, пришло время заняться собой. Если работать дома, то так легко опуститься. И как знать, кто однажды постучит в дверь!
Она усмехнулась, затем со вздохом оглядела грязную кухню. Через минуту вошла Лизбет голодная как волк, и начала уплетать кашу из тарелки, которую Холли перед ней поставила. Затем умчалась играть.
Холли сварила кофе и стала готовить омлет с сыром и грибами, для себя и Кола. Он вошел и стал мыть руки.
— Ворота починены. Там надо было лишь закрепить кое-что.
— Хорошо. — Холли кивнула, продолжая резать грибы.
Кол внимательно посмотрел на нее, вытирая руки.
— Мы одни. Поговорим?
— Извини? — Она посмотрела на него, притворившись удивленной.
— Холли, — устало произнес он. — Когда ты выскочила из дома утром, то вся кипела от злости. Объясни, пожалуйста.
Она слегка нахмурилась, затем взяла перец и начала его резать.
— Я… я злилась не на тебя. На Рика.
— Рика? — Он взял стул и уселся на него верхом, обхватив спинку руками. — Почему на Рика?
— Эти проклятые ворота… — Она опять улыбнулась, откидывая назад волосы и глядя в окно. — Когда мы жили в Чикаго, он поклялся, что, если мы в конце концов купим дом, у него будет белая изгородь. Поэтому после переезда сюда первоочередной задачей Рика было сделать изгородь.
Она улыбнулась этому воспоминанию.
— Но проблема состояла в том, что он был гораздо лучшим репортером, чем плотником. Рик строил изгородь целый год, но ворота толком так и не установил. Он снимал их, ставил обратно — но ничего не получалось. Это стало его навязчивой идеей. После его смерти я все собиралась попросить отца приладить их, но постоянно забывала.
— Я могу опять повесить их, как прежде.
Она рассмеялась.
— Не глупи. И кроме того, не в этом дело. Я стояла наверху, наблюдая за тобой, и вдруг почувствовала… гнев. Он не должен был умереть. Ему исполнилось всего тридцать три года, и мы строили столько планов. Я думала, что все это давно пережила. Странно. Я начала работать, прошла все стадии горя и печали, но… Как будто я опять с ним прощаюсь.
Кол ничего не ответил. Он думал о Рике, сам чувствуя гнев против него. Почему Триано находился там, на дороге, позволив убить себя, когда у него было все, ради чего стоит жить? Неужели он не понимал, что должен быть счастлив, найдя такую женщину? Которая любила его, родила ему детей. Он должен был быть дома той ночью. Должен был сидеть с женой и детьми у камина. Должен был лежать с ней в постели…
— Глупый, безмозглый идиот, — пробормотал он.
— Кто? — удивилась Холли.
— Мосс. Дж. Д. Мосс.
— Он вовсе не глуп, ты же знаешь!
— Может быть. — Он не хотел сейчас говорить ни о Моссе, ни о Рике Триано, ни о других неприятных вещах. — Передай мне терку, — попросил Кол, найдя первый попавшийся предлог, чтобы остаться на кухне с Холли. — Это самое большее, чем я могу помочь тебе.
— Хочешь, я приготовлю на ужин жареного цыпленка?
— Ты шутишь?
— Тебе не нравятся цыплята?
Кол засмеялся.
— Я люблю цыплят. Просто очень давно никто не предлагал мне выбора.
Холли подняла глаза; свет, струящийся в кухне, окрасил ее глаза фиалковым цветом.
— О, я все забываю об этом.
— И я, — мягко сказал Кол. — И я.