Кувырком (ЛП)

Меня прерывает появление мальчика в проеме кухонной двери, мальчика с лицом Рори. Он немного худее и чуть выше, а на носу круглые очки в тонкой оправе, как у Гарри Поттера.
В моем голосе сквозит ужас:
— Его две штуки?
Челси усмехается:
— Если таким образом вы интересуетесь, есть ли у Рори близнец, ответ — да.
— Вижу, вы познакомились с моим братом, — констатирует мальчик, видимо, уже привыкший к такой реакции. — Не надо судить обо мне на основании того, что у нас одинаковая ДНК. Слышали термин «злой гений»?
— Да.
— Рори злой. А я гений.
— Сколько всего детей живет в этом доме? — обращаюсь к тете.
Такое ощущение, что они как тараканы — видишь только одного, но можешь быть на сто процентов уверен, что внутри стен ползают еще штук пятьдесят. Вздрагиваю от этой мысли.
— Шестеро.
Шестеро? Видимо, Роберту Мак-Куэйду совсем нечем было заняться в свободное время.
Мальчик берет стоящий в углу черный скейтборд и сообщает:
— Я буду у Уолтера по соседству.
— Хорошо. Рэймонд, не забудь надеть шлем.
Паренек издает стон.
— Я выгляжу в нем как придурок.
— Думаешь, разбив череп об асфальт и лежа в коме, ты будешь выглядеть как супермен?
По всей видимости, острый язык Рори передался с генами.
— Нет, — ноет Рэймонд. — Просто… — Поворачивается ко мне: — Вы мужчина, вы же понимаете, что я имею в виду. Объясните ей.
— Да, — Челси скрещивает руки на груди, — объясните мне, как наличие пениса избавляет от действия гравитации.
— О боже! — шипит Рэймонд, чьи уши и щеки заливает жаркий румянец. — Не говори так.
— Что? — переводит взгляд с племянника на меня. — Что я такого сказала?
Пожимаю плечами, так как вообще не в теме.
— Пенис? — предполагает язвочка.
Рэймонд тут же краснеет еще больше, как первоклассный помидор.
— Господи! Это так унизительно! — хватает свой скейтборд и убегает.
— Рэймонд, шлем! — напоминает Челси. — Иначе сегодня вечером этот скейтборд будет жариться в камине!
Глядя на меня с улыбкой, вздыхает:
— Это одна из моих маленьких радостей, помогающих прожить день.
Еле сдерживаю смех. Челси не только горячая, но и… юморная.
Она возвращается к плите и снимает с нее гигантскую кастрюлю. Быстро забираю махину из девичьих рук.
— Держу.
— Спасибо! — Челси показывает на керамическую супницу на столешнице, и я осторожно переливаю в нее горячий бульон с белыми кусочками и зелеными полосками. Мы стоим в нескольких сантиметрах друг от друга, и эти невероятные кристально-голубые глаза пристально и не отрываясь всматриваются в мои.
— Итак… как вы познакомились с моим племянником, мистер Бекер?
Отвечаю прямо и без колебаний, как если бы срывал пластырь с самого волосатого места.
— Он украл у меня кошелек, Челси. Прямо на улице. Врезался в меня, засунул руку в карман и был таков.
Челси закрывает глаза и опускает плечи.
— Ох… — потирает лоб, потом поднимает подбородок и смотрит на меня. — Мне очень, очень жаль.
Отмахиваюсь.
— Все в порядке.
Ее голос звучит тише с оттенком печали.
— Он тяжело перенес все это. Я имею в виду, все они, конечно, но Рори, он просто…
— Злится, — заканчиваю за Челси.
Она кивает и отвечает тихо, с болью в голосе:
— Да, злится. Особенно на меня. Будто… винит. Потому что я жива, а они нет.
— Сколько вам лет? Если вас не смущает мой вопрос.
— Двадцать шесть.
— Вам кто — нибудь помогает? Родители? Друзья?
Челси отрицательно качает головой, и в этот момент входит Розалин.
— Мои родители умерли несколько лет назад. Все друзья остались в Калифорнии. Я там училась на последнем курсе… перед тем как…
Замолкает, остановив взгляд на племяннице, взявшей стопку тарелок со стола.
— Когда я только приехала, сразу наняла через агентство няню на полдня, но…
— Но она оказалась стервой, — вставляет Розалин.
— Эй! — Челси резко поворачивает голову. — Не говори так.
— Так сказала Райли.
— А ты не повторяй.
Как только девочка уходит накрывать на стол, Челси снова поворачивается ко мне.
— Няня оказалась стервой. Я бы никогда не доверила ей Кузена Итта, не то что детей.
 
— А что социальные службы?
Челси качает головой.
— Наш социальный работник — добрая женщина и пытается помочь, но столько бумажной волокиты. Анкеты и контрольные встречи, неожиданные проверки и всевозможные вопросы. Иногда возникает ощущение, будто они только и ждут, когда же я оступлюсь. Будто, по их мнению, я не справлюсь.
— А вы справитесь? — мягко интересуюсь.
Эти чудесные глаза решительно загораются.
— Просто обязана. Они — все, что у меня осталось.
— Вы хотели сказать, вы — все, что осталось у них, — поправляю я.
Она приподнимает плечи с улыбкой, полной печали.
— И это тоже.
Потираю затылок.
— Челси, мальчика необходимо отправить на психотерапию.
Обычно я не даю таких советов, но Брент, образно выражаясь, превратил меня в своего последователя. В частности, в том, что касается детских травм. Он клянется, что если бы не помощь специалиста после потери ноги, он закончил бы дни жалким буйным алкоголиком.
— Знаю, — поправляет свои «трахни — меня» очки. — Уже есть в списке. Как только появится время, найду им всем хорошего психолога.
Переспрашиваю:
— В списке?
Челси показывает на холодильник, на котором магнитом прикреплен исписанный сотней пунктов лист.
— Моя сноха Рейчел могла заниматься кучей дел одновременно. И у нее для всего были списки. Так что я составила свой собственный. Список того, что я должна сделать как можно скорее. Перечень дел, которые никогда не убывают… теперь это мое персональное понятие ада.
— Ясно. — Я выполнил то, зачем пришел. Теперь мальчик — ее проблема, вернее все они. А не моя. — Что ж, мне пора идти.
Челси склоняет голову, и тонкая прядка волос скользит по ее щеке.
— Большое спасибо за то, что привезли его домой. И что не стали выдвигать обвинений. Я… не хотите ли остаться на ужин? Это самое меньшее, чем я могу вас отблагодарить.
Бросаю взгляд на супницу.
— Что у вас на ужин?
— Мисо — суп и жареные бутерброды с сыром.
Напоминает тюремное меню, направленное на сокращение расходов.
— Нет, спасибо. Мне надо на работу… и я привык к более простой еде. Мясо там, картошка.
Челси провожает меня до двери.
— Что ж, еще раз спасибо, мистер Бекер.
Мы замолкаем, стоя лицом друг к другу на сверкающем черно — белом плиточном полу. Чувствую на себе взгляд четырех пар глаз — дети смотрят с лестничной площадки над нами, слушают, прожигая дыры у меня в затылке.
Но да пошло оно все, почему бы и нет?
Вынимаю из бумажника визитку.
— Вот моя визитка. — Челси берет ее, рассматривая черную рельефную печать и поглаживая пальчиком уголок. — Если вдруг выдастся свободный вечер, и вы захотите поужинать, или пропустить коктейль, или сходить куда-нибудь…
Старшая девочка, которая ненавидит свою семью, недоверчиво фыркает.
— Ты что, только что пригласил ее на свидание?
Не отрываю глаз от лица Челси.
— Да, именно.
Ее щеки заливает нежнейший розовый румянец.
Теперь очередь Ширли Темпл в образе блондинки.
— Но ты же ведь такой старый!
— Мне всего тридцать, — отвлекаюсь от румянца Челси и пронзаю девчонку хмурым взглядом, что не производит на нее абсолютно никакого впечатления.
— Тридцать?! — упирает руки в бока. — У тебя есть внуки?
В груди пузырится смех, но я не даю ему вырваться наружу. Малявка — просто чудо.
— В тридцать лет еще рано иметь внуков, Розалин, — объясняет Челси. Ее внимание снова переключается на меня, и голос становится тише. — Сомневаюсь, что в ближайшем будущем у меня появится свободное время, но… мне очень приятно, что вы меня пригласили.
— Да, конечно, — киваю. — Всего хорошего, Челси. — Беглый взгляд по четырем любопытным лицам побуждает меня добавить: — И… удачи.