Освещенные шрамами (ЛП)
Королевская семья Барендур вышли один за другим. Король, затем его беловолосая сестра, маг Марна, которая, по слухам, была ведьмой.
Последними были его сыновья.
Брин узнала о них во время учебы. Трей был старшим и будущим королем Берсладена, так же как Марс однажды будет править Миром. Он выглядел самым красивым из братьев, но это ни о чем не говорило. У всех были черные волосы, как чернила, а у него каштановые, едва касавшиеся бровей.
Далее шел средний сын, Валенден, который возвышался над своим братом, но не обладал царственной осанкой Трея. Его волосы были собраны в хвост, хотя несколько прядей все же выбилось из его прически, и он зачесал их назад отработанным движением, что свидетельствовало о том, что он не любил беспорядок на голове.
Последним из кареты вышел третий брат, и она забыла об остальных.
Это был он.
Брин резко втянула воздух. Вдруг она вспомнила тот вечер, который произошел десять лет назад, когда очнулась в большом зале вся в крови. На нее только что напали волки. Ее мать, сестра и брат хлопотали вокруг нее, а отец и «Медвежий» король стояли у камина, обвиняя друг друга на двух разных языках, причем маг Марна использовала для перевода магию из магических знаков, вырезанных на ее предплечьях.
Младший принц Барендура, тот самый, который спас ее, сидел у камина. Его лицо оказалось изуродовано… глубокие порезы пересекали его лоб и висок: шрамы, которые не исчезнут до конца жизни.
— Мы не позволим им забрать тебя, мышонок, — настаивал ее брат.
Брин растерянно моргнула.
— Волкам?
— Нет, Барендурам, конечно. В Берсладене другие законы. Во Внешних землях, если ты спасаешь чью-то жизнь, этот человек принадлежит тебе. Так утверждает их король. Молодой принц Рангар видел, как ты покинула замок, и пошел за тобой в лес. Он убил волков и привел тебя обратно. Теперь его отец утверждает, что ты принадлежишь им. Спасенная жизнь — это чья-то душа.
Брин начала плакать.
— Я не хочу уезжать в Медвежьи земли!
— Медвежьи?.. Ах. Нет, ты никуда не поедешь. Клянусь, ты больше никогда не увидишь этого принца. Никого из них.
Сейчас, в башне замка, Брин дрожащей рукой прикасалась к собственным шрамам под платьем. Обещание ее матери, данное десять лет назад, ничего не значило. Сейчас Брин смотрела на «того самого принца».
Глава 2
ЗАКАТ… РАНГАР БАРЕНДУР… МНОГО ВИНА… БАЛКОН НОЧЬЮ… ПЛАЩИ ИЗ МЕДВЕЖЬЕЙ ШКУРЫ
Брин наблюдала, как во дворе Рангар Барендур поправляет свой плащ из медвежьей шкуры, прежде чем войти в замок.
Он был на голову ниже своих братьев, но отчасти это объяснялось его манерой держаться: ссутулившись, настороженно, с опущенной головой. Его темные волосы достигали плеч и выглядели такими же растрепанными, как у его тети, но не собранными, как у Валендена. Он потер руки и подышал на них, пытаясь согреться.
Стоящий рядом с ним Валенден порылся в плаще и достал оттуда флягу, отпив из нее что-то, что, как Брин догадалась… по неодобрительному хлопку Трея по плечу… не было водой.
Король Берсладена что-то сказал своим сыновьям, и Рангар повернулся к замку.
Брин сглотнула. Даже на расстоянии она могла увидеть четыре шрама на его лице. За десять лет, прошедших с тех пор, как он спас ей жизнь, она часто думала о нем: избегали ли его из-за шрамов? В конце концов, он не мог скрывать их так, как она. Думал ли он о ней?
Боялся ли он волков по сей день, как и она? Может быть, Рангар все еще верит в старое нелепое правило, что она принадлежит ему, потому что он спас ей жизнь? Бесчисленные ночи она не спала в постели, думая о том, что три брата Барендур придут ночью, чтобы выкрасть ее и увезти в свое далекое приморское королевство. Эта мысль приводила ее в ужас и восторг одновременно.
Но в ее сознании Рангар все еще оставался тем мальчиком, старше ее на несколько лет. Теперь он стал мужчиной. Она не была готова увидеть его таким взрослым. Если бы он только встал прямо и поднял подбородок, то выглядел бы таким же грозным, как и его братья.
Если бы не шрамы, он был бы потрясающе красив. Острая челюсть, широкий прямой нос и пухлые губы, которых не коснулись шрамы.
Брин резко отпрянула от окна, охваченная беспокойством. Неужели это случилось? Неужели они пришли забрать ее в соответствии со своим утверждением десятилетней давности, что спасенная жизнь — это чья-то душа? Прежде чем она осознала, что делает, Брин начала ходить по комнате, взволнованная.
После того случая, когда Рангар спас ей жизнь, а его отец пытался ее забрать, Брин считала, что ее семья запретила им появляться в Мире. Они никогда раньше не приезжали на Собрания Солнцестояния. По закону они входили в союз Эйри, но только формально.
Волнуясь, она снова подошла к окну и оглядела лужайку перед домом в поисках Рангара. Члены его семьи приближались к воротам замка. На мгновение Брин почувствовала уверенность, что их прогонят.
Может быть, даже пригрозят стрелами. Но, к ее удивлению, после нескольких слов, которые она не смогла разобрать, стражники у ворот замка распахнули перед ними двери.
Она смотрела на происходящее в полном шоке. «Барендуры в замке Мир!»
Неужели, их пригласили? Она не могла себе этого представить. И все же, почему никто не предупредил ее об их приезде?
Она прижалась спиной к стене башни, приказывая себе дышать. Звон колокола возвестил о начале зажжения свечей в честь Первой ночи. Лорды и леди, почему так поздно? Ошеломленная, она, спотыкаясь, спустилась по винтовой лестнице в замок, где ее нашла обезумевшая служанка и отвела к королевской портнихе.
— Ах! — воскликнула мадам Нелл. — Брин, где ты была? Твоя мама везде тебя искала! Мы должны тебя одеть. Поторопись, колокольчик для первой свечи уже прозвенел…
— Я слышала. Простите. — Приезд королевской семьи Барендур всё еще занимал все мысли Брин.
Мадам Нелл помогла ей облачиться в розовое платье с множеством пуговиц, а горничные заплели ее волосы в косу и уложили короной, после чего нанесли пудру на щеки и нос. Затем они повели ее в сторону бального зала.
Она чуть не упала, пока шла по коридору в своих танцевальных туфлях. Свет свечей и музыка праздника разносились по всему замку. Брин ввалилась в бальный зал, сердце бешено колотилось, как у птицы. Она почувствовала, что вспотела, несмотря на холод. Ее глаза метались по всей комнате, ища Рангара и его братьев…
— Ах, мышонок, вот ты где. Разве это не тот барон, с которым ты должна завести роман? — Марс появился рядом с ней, как всегда великолепный, в своей тунике с золотыми узорами, и указал на кого-то в толпе.
Уже через несколько лет Марс сядет на трон, когда отец отойдет от дел. Все детство Марса обучали политике и праву. Если он не занимался допоздна с наставниками, то вместе с отцом осматривал посевы и управлял армией Мира.
Но он все равно находил время дразнить свою младшую сестру, бегать за ней по замку и играть с ней и Элисандрой в прятки в потайных ходах.
Брин крепко схватила его за руку.
— Марс, — выдохнула она. — Медведи… я имею в виду, Барендуры здесь!
Его улыбка померкла. Он кивнул, теперь уже более серьезно.
— Знаю. Их приезд вызвал переполох. Мы их не ждали. За десять лет они ни разу не приняли приглашение на Собрание.
— Приглашение? Я думала, им запрещено здесь появляться!
Он объяснил:
— Хоть они и дикари, они — одна из королевских семей Эйри. Мы не можем им что-то запретить. У них был договор с отцом… но не волнуйся, мышонок. Это было так давно. Ты и тот Рангар были еще совсем юными… Отец все уладил. Уверен, что никто не помнит, что произошло.
Брин начала возражать ему. Она помнила. И готова была поспорить, что Рангар, лицо которого навсегда осталось изуродованным, тоже помнил. Ее взгляд метался по толпе в поисках одетых в меха воинов. Она выглядела одержимой, возможно, даже немного сумасшедшей, но так тому и быть. В них было что-то такое, что ее завораживало. Многие рассказывали, что Барендуры спали на соломе вместе со своими лошадьми и блохастыми собаками, что они кормили своих детей сырой олениной, чтобы закалить их внутренности, что они специально не научились говорить на Мирском.