Хайд

– Спрячьте револьвер, Иэн, – велел Хайд и положил свое оружие в карман пальто. – Мы имеем дело не с террористами и не с анархистами. Он выпрямился под низким скатом крыши, направив луч фонаря во мрак, и позвал: – Маккендрик! Мы знаем, что вы здесь. Прятаться нет смысла. Это капитан Хайд, суперинтендент сыскного отделения Эдинбургской полиции. Я хочу задать вам несколько вопросов. Выходите из укрытия!
Ответом была тишина.
– Мистер Маккендрик, советую вам…
В следующий миг что-то огромное и тяжелое обрушилось на Хайда, с размаху задев плечо и руку так, что он опрокинулся на дощатый пол чердака. Одновременно раздался оглушительный грохот – странный лязг, скрежет, звон, – и доносился он из предмета, который сбил капитана с ног.
– Капитан Хайд! – заорал Поллок, бросившись к нему.
Хайд уже сам кое-как приподнялся на локте и увидел, что рядом лежат опрокинутые напольные часы без пыльного чехла-савана, распотрошенные, «кишками» наружу, выставив латунный маятник, цепи и грузики, как внутренности.
Хайд поднялся на ноги как раз вовремя, чтобы заметить силуэт в дальнем конце чердака – кто-то выбирался через открытое окно в крыше наружу.
Капитан и оба его подчиненных кинулись за беглецом, но, когда они добрались до окна, тот уже успел вылезти. Под окно был пододвинут зачехленный буфет. Хайд, забравшись на него, тоже вылез через оконный проем на крышу, осторожно съехал по скату до зубчатой кромки и остановился, упершись в нее ступнями. Зубчатая кромка опоясывала освинцованный водосборный желоб шириной в фут. Хайд поднялся на ноги и увидел человека, убегающего по краю крыши с такой прытью, будто не боялся упасть.
– Маккендрик! – крикнул капитан. – Стойте! – И устремился за беглецом, который теперь огибал широкую дымовую трубу, почти распластавшись на ней.
Было ясно, что он собирается уйти по крышам домов, тесно прижатых друг к другу на этой изогнутой полумесяцем улице, и спуститься на землю, оказавшись на каком-нибудь таунхаусе подальше. За спиной Хайд услышал Поллока и Фрейзера.
– Будьте очень осторожны, – предупредил он. – Этот парень не стоит того, чтобы ради него сорваться с крыши.
С ловкостью и проворством, неожиданными для человека такой мощной комплекции, Хайд двинулся к дымовой трубе. Водосборный желоб уперся в трубу и оборвался, и капитану пришлось последовать примеру того, кого он преследовал, – прижаться к кирпичной кладке, раскинув руки, и ступить на кромку крыши шириной не больше шести дюймов, идущую вдоль трубы. Повернув голову, Хайд увидел побледневшее лицо Поллока, тоже почти добравшегося до дымовой трубы и заставшего капитана в этой опасной позиции.
– Не пытайтесь повторить, Иэн, – сказал Хайд. – Возвращайтесь назад, в дом, спуститесь на улицу и наблюдайте за Маккендриком на случай, если он тоже решит спуститься где-то в другом месте. Фрейзер, а вы сторожите его на задворках.
Хайд двинулся вдоль трубы, стараясь сохранять подошвами кожаных ботинок сцепление с узкой кромкой крыши. Дважды его нога соскальзывала, и он мог в мгновение ока очутиться на земле тремя этажами ниже. В конце концов он оказался по другую сторону трубы и снова твердо стоял на водосборном желобе шириной около фута. Он взглянул вперед, туда, где желоб прерывался второй дымовой трубой, но Маккендрика не увидел. Невозможно было представить, чтобы он так быстро преодолел это второе препятствие, но Хайд все же наклонился вбок, насколько мог, чтобы попытаться рассмотреть следующий участок крыши за второй трубой. Там Маккендрика тоже не было.
Тогда капитан скользнул взглядом вверх по синевато-серой черепице ската и наконец увидел его. Силуэт человека четко вырисовывался на фоне ночного неба – он неуклюже шел по коньку крыши, разведя руки в стороны, покачиваясь на каждом шагу, как неуверенный в себе канатоходец.
– Маккендрик! – крикнул Хайд. – Бога ради, приятель! Вы же шею себе сломаете! Оно того не стоит!
Человек на коньке крыши не обратил на него внимания и продолжал свой рискованный эквилибр. Хайду не составило труда догнать его по желобу. Капитан, конечно, понимал, что беглец выбрал этот путь, чтобы обойти дымовые трубы.
 
– Подождите! – снова обратился он к беглецу. – Я всего лишь хочу поговорить с вами, нам нет дела до того, что творится в этом доме. Поверьте, я охочусь за рыбой покрупнее. И она гораздо опаснее.
Черный силуэт на коньке крыши замер, сделав паузу в шатком продвижении вперед. Маккендрик, чье лицо было не разглядеть в темноте, повернул голову к Хайду:
– Почему я должен вам верить?
– Потому что я даю слово джентльмена и офицера Ее Величества.
Черный силуэт разразился хохотом:
– По-вашему, это должно меня убедить?
– Если нет, тогда даю слово как друг Сэмюэла Портеуса, – сказал Хайд.
– Вы? Друг Сэмюэла? – удивился черный силуэт.
– Как сегодня выяснилось, я знал его не настолько хорошо, как мне казалось, но с уверенностью могу сказать, что он считал меня своим другом. Все, что мне нужно от вас, – просто поговорить.
– И ради этого вы вломились в клуб с толпой вооруженных полицейских?
– Мы ожидали найти в доме нечто другое. Я ошибся. Не сразу понял, что представляет собой это место. Прошу вас, спускайтесь и давайте поговорим. Я всего лишь хочу разобраться, что случилось с Сэмюэлом.
Черный силуэт поколебался немного, затем начал опускаться на корточки, чтобы сползти по скату крыши.
Все случилось в доли секунды, но Хайду показалось, что время растянулось.
Когда Маккендрик наклонился, чтобы взяться одной рукой за конек крыши и начать спуск, черепица у него под ногой выскользнула из кладки, скатилась вниз и разбилась о низкую зубчатую кромку.
Кобб Маккендрик стал заваливаться набок, его рука, искавшая конек крыши, схватила пустоту, и он тоже стремительно заскользил вниз по покрытому черепицей скату.
  
Глава 45
 
И снова Элспет поймала себя на том, что потеряла ход времени. Они шли очень долго, но девушка не знала, сколько часов или минут, при этом продолжала следовать за незнакомцем и путеводным огнем его факела. Неужели она спала на ходу? Возможно ли это в принципе? Элспет не знала.
По дороге она старалась сохранять между собой и незнакомцем постоянную дистанцию, чтобы тотчас нырнуть в темноту, если он вдруг попытается ее схватить.
По-прежнему в сиянии факела видна была лишь мощенная старыми булыжниками дорога у них под ногами – ничего другого в пятно света не попадало. Элспет пока что так и не удалось разглядеть лицо незнакомца, и он не произнес ни слова с их последней остановки.
Спустя долгое время Элспет не столько увидела, сколько почувствовала, что из тьмы по сторонам от нее начинают проступать внушительные силуэты. Они постепенно обретали форму, и в конце концов оказалось, что это здания – доходные дома со множеством окон, очертания которых стали различимы в свете факела на узкой улочке. Элспет насчитала в одном восемь этажей, но их могло быть и больше – дальше свет не доставал, и верхняя часть здания скрывалась во мраке. Дома надвигались на них справа и слева все ближе, начался спуск по каменным ступенькам, и тесный проход между стенами вывел их на другую улочку, еще уже. Это был типичный эдинбургский тупик, каких не счесть в Старом городе, но Элспет никогда не бывала здесь раньше. Ни в одном окне не горел свет. Ни луна, ни солнце не выглянули, чтобы рассеять тьму над головой.
Человек в цилиндре и сюртуке с пелериной размеренно шагал впереди; факел в его поднятой руке оставался единственным источником освещения.
– Это подземный город, – вдруг пояснил он. – Потерянный город. Город мертвых. Люди замуровали эти кварталы и построили новые поверх. Это случилось во время великой чумы в 1645 году. Горожане замуровали всех, кто здесь жил, обрекли на смерть от голода в чумной тьме. Их останки еще здесь, кости не погребены, и души бродят неприкаянные.
– Зачем ты привел меня сюда? – спросила Элспет. Она была охвачена страхом, паническим ужасом. В тесном тупике пламенеющий факел в руке незнакомца разбрасывал тени, заставляя их плясать на устремленных в бесконечность стенах зданий и перепрыгивать через черные, лишенные стекол провалы окон, похожие на глазницы в пустом черепе.