Неподходящий (СИ)
— Ты же знаешь. — Кира посмотрела на Сергея красноречиво и с вызовом. — Ты знаешь, зачем я здесь, а я знаю, что ты это знаешь... — Она усмехнулась.
Уперевшись плечом в дверной косяк, Сергей в ответ вздернул бровь:
— А кто сказал, что мне это еще нужно? — получилось жестко, почти едко-насмешливо.
Лишь на секунду — одно сладкое мгновение, — глаза напротив расширились, и по прекрасному молодому лицу пошла рябь. Что-то было не так.
Вся эта сцена на пороге квартиры напрягала и приводила в смятение. А уж когда Кира на миг сбилась и Сергей успел заметить плещущееся внутри серых глаз отчаяние, стало и вовсе не до их последнего разговора.
Что-то определенно было не так.
— Да брось. — Кира вернула на лицо уверенную улыбку. — Ты меня хочешь. Я знаю, — повторила она как мантру; взгляд, направленный на Сергея, начинал меркнуть, будто сил на притворство у Киры почти не осталось.
Ее руки потянулись к пуговицам пальто. Высвободили одну, вторую... В расширяющемся вырезе все еще не появилось и намека на одежду.
— Кира... — предостерег Сергей, не двигаясь и едва дыша.
— Что? — Она облизала выкрашенные алым губы, и он взглядом проследил за кончиком ее языка. — Неужели выгонишь?
— Разумеется, нет. — Он отступил, предлагая ей войти.
Кира, тем не менее, замялась, неожиданно растеряв былую решимость. Сергей хмуро и пристально наблюдал за каждым ее движением, не пропустив ни задрожавших на несколько секунд рук, ни будто бы покачнувшихся от слабости ног.
Он снова шагнул к ней, поддерживая и помогая снять верхнюю одежду. Под пальто обнаружилось платье. Тоненькое, похожее на сорочку. Откровенное и соблазнительное. Сергей отметил внешний вид Киры неосознанно, по привычке, и тут же забыл обо всем, ощутив, какой холодной, едва ли не ледяной оказалась кожа под его руками.
— Ты где успела так замерзнуть? — спросил он, начав безостановочно растирать ее плечи своими ладонями в попытке хотя бы немного согреть.
Кира ломано улыбнулась.
— Отпустила такси, а потом д-д-долго, — она застучала зубами, как будто только после его слов поняла, насколько окоченела, — не могла решиться и зайти.
— Дурочка, — выдохнул Сергей. — Заболеешь ведь. Разувайся быстрее. — Он выпустил Киру из своей хватки, позволяя ей расстегнуть и снять сапоги.
Получалось у нее плохо, и он уже хотел помочь, когда «молния» поддалась малоподвижным от холода пальцам. Сбросив сапоги, Кира неловко переступила с ноги на ногу и кинула на Сергея несмелый, потерянный взгляд.
— Тебе в душ нужно, — заметил он ровно, хотя больше всего хотелось подхватить Киру на руки и, утащив в спальню, закутать в три одеяла, а затем лечь рядом. — Сама справишься?
Она заторможенно кивнула.
— Да.
— Хорошо. Тогда иди скорее.
Кира еще раз кивнула и ушла в ванную. Сергей, тяжело вздохнув, повесил прежде болтавшееся на предплечье пальто и отправился в гостиную. Ждать.
Прошло около двадцати минут, проведенных в полной тишине, когда наконец хлопнула дверь ванной и в комнату вошла Кира. В теплом махровом халате и тюрбаном из полотенца на голове, раскрасневшаяся от горячей воды и пара, сейчас она являлась противоположностью себя же получасовой давности.
Макияж был смыт, из выражения лица исчезла наигранная циничность, но и собой прежней, спокойной и уверенной, Кира не выглядела. В скрытой под халатом фигуре угадывалась скованность, во взгляде таился то ли испуг, то ли необъяснимая, страшная опустошенность.
Сергей хмуро проследил, как Кира, все еще ничего не говоря, подходит ближе и осторожно садится на противоположный конец дивана, подальше от него.
— Ты как? — не выдержал он первым.
— Хорошо. — Он бросил на нее недоверчивый взгляд. — Правда, хорошо. Ты прости, что я так явилась, особенно после… — она смущенно прервалась, зная, что он прекрасно понимает, о чем речь. — Просто… у меня, наверное, сдали нервы. Извини. Я сейчас уеду домой, — замолчав, Кира уставилась на собственные сложенные на коленях руки.
Сергей выдохнул и попытался успокоиться. Тревога успела разрастись в нем буйным цветом, но не стоило терять головы. Особенно сейчас.
— Что случилось? — произнес он тихо. — Кир?..
Она кинула на него несмелый, однако доверчиво-открытый взгляд. Сергей медленно пересел ближе и с облегчением замер, убедившись, что Кира не против.
— Я сегодня видела своего биологического отца. Того самого, — уточнила она зачем-то. — Как-то это выбило меня из колеи.
— Ты издалека его видела или?..
— Или. — Она кивнула. — Ждал меня в подъезде. Пытался поболтать со мной по душам.
Что-то тяжелое и ледяное ухнуло из груди в живот. Сергей задышал чаще и на миг зажмурился.
— Ты… — Он сглотнул. — Он ничего тебе не сделал?
— Нет-нет, — Кира тут же вскинулась и закачала головой. — Все нормально. Правда.
— Точно?
— Да. — Ее ладонь в успокаивающем жесте коснулась его, и пульс тут же забился где-то в горле. — Я себя так просто в обиду не дам, правда. Да еще как раз соседские дети в подъезд забежали, спугнули, его, видимо.
Сергей взволнованно вздохнул.
— Он ведь и снова придет.
Кира пожала плечами.
— Может в принципе. Но я не боюсь, пошлю его еще раз. — Свободной рукой она озадаченно коснулась лба, но уже секунду спустя улыбалась. Впрочем, Сергей не слишком верил этому показному спокойствию. — Извини, что я так пришла. Да еще в таком виде.
— Все нормально, — заверил он, продолжая внимательно следить за любым изменением в ее мимике и жестах. Сердце сжималось и болело: от накопившейся за минувшие недели тоски, от беспокойства из-за сегодняшнего происшествия и от не реализованной потребности защитить Киру от всех возможных бед. — Я рад, что ты пришла. Ты всегда можешь мне позвонить или прийти ко мне домой. Тем более в беде.
— Спасибо. — Она смущенно отвела глаза и чуть прикусила нижнюю губу. — И все же мне дико неудобно. За все, — добавила она уже шепотом. — Мне лучше уйти. — Кира попыталась подняться, но Сергей мягко придержал ее за запястье.
— Не уходи, — вырвалось у него. — Ты ведь почему-то пришла именно ко мне. Подумай, зачем? — спросил он нетерпеливо, с какой-то пояти яростной надеждой в голосе. — Ты бы не пошла ко мне, если бы ничего не чувствовала, так же?
— Прости, — выдохнула Кира. — Я… я совсем запуталась. И я боюсь. Я не знаю, как поступить. Ты прав, но… — Она устало опустилась обратно на диван, ни разу не попытавшись высвободить из руки Сергея своей. — Но я все равно ужасно боюсь, что согласившись, уступив своим порывам, обману и тебя, и саму себя. Вдруг мои чувства пройдут? Как понять, что это навсегда? У меня нет опыта. Я не знаю, не понимаю… Я боюсь не выдержать нашей разницы в возрасте. Я не хочу сейчас детей, не хочу сидеть дома, но…
— Разве я требовал от тебя детей или отказаться от карьеры?
— Но…
— Что?
— Разве ты не хочешь полноценную семью? Ты старше, ты построил бизнес, тебе, возможно, хочется быть отцом? — Она посмотрела на него вопросительно и добавила нервно, будто с предупреждением: — А я не знаю, захочу ли я вообще детей, понимаешь? Я не могу обещать, что когда-нибудь соберусь в декрет. Или, не знаю, решу осесть дома и стану готовить ежевечерние ужины. Все эти типичные функции жены — это не про меня.
— Кира, — позвал Сергей и, поймав наконец, ее взгляд, заговорил, серьезно и убедительно: — Послушай, не пытайся просчитать все наперед и думать за других. Я предлагаю тебе отношения, которые мы вдвоем и построим. И только мы вдвоем решим, какими они будут. Я выбираю тебя, именно тебя — такую, какая ты есть, — а значит, не против твоих карьерных амбиций и нежелания иметь детей. Меня это устраивает, понимаешь? — Он дождался от Киры согласного кивка. — Я хочу быть с тобой. Потому что ты есть, а не потому что мне от тебя нужны дети или горячий ужин на столе. Если бы я мечтал стать отцом, я сказал бы об этом прямо или вообще давно женился бы. — Сергей вновь ненадолго замолчал и вздохнул, собираясь с мыслями. Верные слова давались тяжело. Казалось, часть вложенного в них смысла теряется, остается недоступной, и это раздражало. Ему было важно донести до Киры свое видение отношений, продемонстрировать, что он не ждет от нее подчинения или смирения. — Мне нужна ты. Такая, какая есть. Но, — добавил он, — это обоюдоострый меч: если ты решишь выбрать меня, тем самым, как и я, дашь обещание не предать этот выбор. Например, когда лет через десять тебе вдруг захочется детей, а я пойму, что уже не готов рисковать. Если мы выбираем друг друга, то даем обещание этот выбор не предавать. Ну а если мы его не сдержим, — Сергей неопределенно качнул головой, — то грош цена и нам, и нашим обещаниям.